Джефферсон Свайкеффер - Призрак войны

Джефферсон П. Свайкеффер

Призрак войны

ПРОЛОГ

“Никто не мог признать удовлетворительным свое толкование человечности”.

Два робота упали на Землю в результате будущей войны галактик эпохального значения. Их миссии не имели отношения к миру, которому они теперь противостояли. Теперь это было просто изношенное старье.

Подобно минам, замаскированным в земле, эти две системы оставались опасными, тем более что их первоначальное назначение было утеряно. Создавшие их жестокие воинствующие культуры мало соотносились с гуманностью прошлого; измерения, в которых происходила борьба, мало напоминали земные. Было утеряно нечто, делающее их человечными. Об этом, может быть, и помнили, но смутно.

Роботы были столь же похожи на людей, сколь и непохожи. Один бежал, другой преследовал. Один мечтал, другой сражался. Один из них демонстрировал, что человечество чего-то стоит.

Запоздалые мысли приобрели собственное звучание.

ГЛАВА 1

Дельта брела нагая, сбитая с толку, через покрытый снежным одеялом лес. Громадные стволы деревьев вокруг нее, покрытые грубой корой, прорастали из неровной холмистой местности. Было безветренно, падал легкий снежок. Хлопья снега попадали всюду, где им позволял балдахин смыкавшихся наверху вершин деревьев. В остальных местах снег скапливался на ветвях и лежал до тех пор, пока ветки держали его. Периодически снег падал на землю с шелестом.

Шелест сливался с негромким скрипом шагов самой Дельты.

Все краски были безраздельно черными и белыми. Темные холодные деревья нарушали белое безмолвие сугробов. Листья опали, голой была и поросль, видневшаяся тут и там. Деревья и скелеты кустов замерли в холодном ожидании.

В лесу присутствовал также другой цвет – серебряный. Дельта подняла руки и отряхнула снег с холодных серебряных плеч. Снег распушился, поднятый ее последующими шагами. Ее неприкрытое серебряное тело отражало мрачные деревья. Оно отражало также сверкание и белизну снега. Отливающее серебром, сделанное из мягко закругленных пластин жесткого металла, тело Дельты имело формы женщины, высокой, стройной, но мускулистой и упругой. Ее бедра были широкими и сильными, руки – длинными и крепкими. Плоский живот переходил в торчащие груди. На тонкой шее была посажена продолговатая голова.

Она брела, не зная, куда наступит в следующий раз. Лес поднимался по ее левую сторону невысокими холмами, но она шла не по лесу. Справа от нее то тут, то там появлялись прогалы в мир за деревьями.

Виденное ею не внушало успокоения: непрерывные холмы и горы вдалеке, наполовину скрытые грязно-серыми тучами. Ее мир был черно-белым.

Она шла и беседовала сама с собой:

– Пятнадцать минут тому назад меня не существовало. Теперь я существую. Этот мир так отличен…

– Отличен?

– Пятнадцать минут тому назад я не существовала. Что я знала? Где Хрома? Где Хрона? Где Люма? Я не узнаю Эрги, Велоки, Термы.

– Но…

– Пятнадцать минут назад я не существовала. Кто завещал мне этот разум, эти воспоминания? Кажется, что я знаю так много, но я чувствую, что я знаю так мало.

– Я следую за другим. Такова моя задача. Все остальное подчиняется этому. Знание и мышление должны служить этой задаче. Он впереди меня. Я чувствую его.

– А когда я найду его…

– Что тогда? Буду ли я знать, что делать?

– Он сильнее меня. За ним мощь. Он впереди меня… это направление…

– Пятнадцать минут тому назад я не существовала.

Ее лицо было длинным и овальным. У нее были две серебряных губы, за которыми едва видны серебряные зубы. У нее был изящный ротик над маленьким под shy;бородком. Над всем этим была гладкая серебряная поверхность без глаз, без носа. Ровная серебристая поверхность тянулась от затылка до темечка и вниз через лицо.

На ногах было по пять гибких металлических пальцев. Длинные чувствительные пальцы имели по два сустава. Плечи были широкими и закругленными. У нее не было половых органов и заднего прохода. При ее дыхании на холоде не образовывалось пара изо рта.

Она шла и размышляла:

“Здесь нет прямых линий. Все поверхности изогнуты, как и грани, их соединяющие. Я вижу только кривые линии. Крупные образования вокруг меня подымаются толстыми стволами различной формы вертикально, затем разветвляются и снова разветвляются. Ни одно из этих образований не повторяется, но они имеют одну и ту же принципиальную форму. Угол разветвления сохраняется, равно как и общий диаметр ответвлений. Эти вещи выросли здесь, обретая форму как…

Как что? Как кристаллы, осаждающиеся из раствора? Как приказы, исходящие из координационного центра? Или как интеллекты, разветвляющиеся от генеалогической родословной, прорастая вниз сквозь время, сквозь мысли?..

Эта белая субстанция, двигающаяся вниз, падающая… Почему? Ее пылинки также свернуты внутрь, рекурсивны… симметрия высочайшей красоты. Произвольно сформированная и, тем не менее, проистекающая из одного статического центра, ограниченная жесткими рамками вероятности…

Я следую за другим”.

Она брела дальше, а день клонился к ледяному вечеру. Поднимался бриз, а с ним снегопад становился более размеренным с более крупными хлопьями. Дельта продолжала брести обнаженной через бурю во мраке, раздумывая, не погас ли Люма – мировой светоч. Она упорно шла через темноту, ни о чем не сожалея. Почва под ногами переменилась с мягкой лесной прослойки, покрытой снегом, на скальное основание. Впереди нарастал грохот. Дельта, никогда не испытавшая страха, подошла так, что шум раздавался прямо перед ней и немного внизу. Воздух вибрировал, скалы над ней дрожали.

Перед ней разверзлась бездна. Не осознавая этого, она подошла к краю скалы, и под нею не было ничего, кроме падающей воды. До сих пор во время своей короткой прогулки по лесу она ни разу не споткнулась и не упала. Мысли об этом были так же чужды ей, как, впрочем, и этот мир. Она занесла ногу над пропастью, продолжая двигаться вперед. И тяжело упала на спину у края воды. Она испытала боль, но повреждений не было.

Влага покрыла ее плоское невыразительное лицо. Она почувствовала это и удивилась. Рядом раздавался непрекращающийся рокот.

Она вскочила на ноги, слушая грохот. Над ней просматривались неуверенные контуры каньона, плохо видимые из-за наступавшей темноты. Перед ней на расстоянии протянутой руки продолжалось движение слева направо бешено льющейся воды.

Медленно и осторожно Дельта прошлась по кромке воды, идя по обточенным водой голышам. Для того чтобы легче идти, она увеличила коэффициент трения поверхностей рук и ног. Эту возможность она получила благодаря качеству металла ее кожи. Она тщательно взвешивала каждый шаг.

“Недавно я не существовала.

Я следую за другим.

Я следую за Омикроном”.

В том же направлении, но на сколько впереди Дельты он находился, Омикрон не был в состоянии понять. Он знал, что она преследует его, он знал, что должен бежать… Но куда, в какую сторону?

У него не было уверенности в отношении данного места. Он был менее подготовлен даже по сравнению с Дельтой, попавшей в заснеженный лес. Не располагал Омикрон и столь же острым аналитическим интеллектом, как Дельта.

Пламя бушевало и фотохимические огни сверкали обволакивающими, опустошающими лучами в том месте, где оказался Омикрон. Лесоматериал взрывался раскатисто в перегретых живительных со shy;ках. Воспламененные газы и жидкости брызгали с рук Омикрона, зажигательные лучи сцепленного света проникали повсюду.

Обнаружив, что на него никто не нападает, Омикрон выждал, затем вновь включил свое оружие, направив его на медленно движущееся облако пара, которое расширялось, чтобы охватить его. Но ничто не могло рассеять облако. И в отчаянии Омикрон бежал.

Пробежав вслепую, он налетел на крепкое гранитное основание горы. Он бился о каменные глыбы, соскальзывая по сыпучим камням. В конце концов он опрокинулся через перекладину и упал в узкое пространство позади двухэтажного деревянного дома в маленьком городе Рамсхорн.

Городок состоял из шести зданий, прилепленных к скале на небольшом уступе горы. Омикрону ничего не было известно о городке, о людях; он видел одни опасности. Вставая, он разъярился, выплескивая энергию на скалы, деревья, на здания и их обитателей, будучи неспособным отличить черты ландшафта от воображаемых врагов. Его средства были ужасны. Одиннадцать жителей Рамсхорна погибли мгновенно, некоторые даже не успели проснуться.

Дрожа от смертельного гнева, от которого был всего небольшой шаг до страха, Омикрон развил разрушительную энергию, не зная, что те, кто мог выступить против него, были уже мертвы. Невидимый холодный свет распространялся от его растопыренных рук, губивших все, что попадалось ему на пути. Высокие деревья в зимней спячке внезапно корчились и падали, их клетчатка отмирала, с шипением превращаясь в жидкое состояние. Некоторое время поднимался черный живительный сок, который вскоре замерзал. В это время движения деревьев напоминали извивания змей. Ярость Омикрона продолжалась лишь несколько мгновений. Затем он остался один во мраке.