Не отступать и не сдаваться. Том 1. Том 2 - Алим Тыналин

Да, теперь я видел, что Мазуров чертовски устал. В течение первого раунда он выложился на двести процентов, стараясь уронить меня в нокаут. Но не преуспел, хотя был очень близок к этому. Блин, когда Егор Дмитриевич говорил вчера, что тактика изматывания может быть опасной, я не представлял, насколько. Теперь возникает главный вопрос, что делать, продолжить ту же тактику во втором раунде или начинать его прессовать?

— Ты совсем офонарел, что ли? — спросил Худяков, когда я рухнул на стульчик в своем углу. — Как ты мог позволить ему достать тебя? Хватит танцевать, работай в контратаке. Мазуров не Харитонов, он тебе не даст жужжать вокруг него, как мухе.

Возможно, Олег Николаевич прав. Я еще раз внимательно вгляделся в Мазурова. Мой соперник по своей привычке гипнотизировать соперников неотрывно глядел на меня. Я приветливо помахал ему рукой. Мазуров удивленно нахмурился. Тренер продолжал что-то втирать ему, и Мазуров кивал, продолжая сверлить меня глазами.

Он продолжал тяжело дышать, но я чувствовал, что противник еще не выдохся до конца. Нет, как это ни прискорбно, но я должен погонять его еще один раунд. Только нельзя расслабляться.

Никаких расслабонов и релаксов. Надо быть собранным и приготовленным к любым неожиданностям. Осторожным, как минер на поле. Второго шанса не будет. Если Мазуров еще раз достанет меня, то точно отправит в нокаут.

Я осторожно потрогал глаз. Да, пострадал он нехило, я ощутил припухлость. Голова все еще трещала, хотя я уже почти оправился от того смертоносного удара. Худяков был прав, у этого парня не кулаки, а целый зенитно-ракетный комплекс.

— Ты что, все-таки решил вымотать его? — проницательно спросил Худяков. — Ох, парень, до чего же это опасная тропа. Ну да ладно, может быть ты и прав. Такого кабана только так и можно завалить. Только будь осторожен, я тебя умоляю. Он уже давно охотится за твоим скальпом.

Рефери вызвал нас на середину раунда.

— Эй, Рубцов, — сказал Олег Николаевич. — Работай джебом. Держи его на дальней дистанции с помощью джеба, как копьем.

Я встал, стукнул перчатками друг о дружку и направился к противнику. Зрители зашумели, приветствуя начало нового витка нашего поединка.

— Бокс, — сказал рефери, убедившись, что мы готовы.

Я опять сразу напал на Мазурова. Длинный прямой левой. В голову. И опять он не ожидал напора, поэтому, на удивление, первый же удар попал противнику в лицо. Я с удовольствием ощутил смачный шлепок, когда поверхность перчатки соприкоснулась с рожей Мазурова, где-то в районе между носом и правой щекой. Затем я провел прямой левой, но теперь он уже был настороже и блокировал удар. А потом напал сам.

Ох, как же Мазуров разозлился. Вообще, я почему-то совсем не учел это его свойство характера. Его и вправду можно было легко привести в бешенство. Правда, при этом, в отличие от других боксеров, Мазуров не терял головы.

Но все равно, когда эмоции туманят голову, гораздо легче провести человека, чем если бы он сохранял полное хладнокровие. Поэтому, самая главная цель — вынудить противника на постоянные силовые атаки, вскоре была достигнута.

С учетом опыта предыдущего раунда, я теперь двигался меньше по рингу, но больше работал корпусом и ногами. Кроме того, я начал активнее работать руками. Джебами. Словно упираясь врагу в грудь копьем. Совет Худякова оказался не так уж и плох.

Когда Мазуров начинал свою бешеную атаку, я наносил ему бесконечные прямые удары, раза два-три, все время левой. Легкие шлепки, скорее даже толчки. Чтобы держать врага на расстоянии. В то же время я готовил правую.

Потом, когда Мазуров прорывался ко мне и готовился тоже пробить оборону, его встречал акцентированный удар правой. Иногда у голову, иногда в корпус. И да, пару раз за весь раунд мне даже удалось посадить его на задницу. Некоторые зрители аплодировали при этом, а некоторые сердито шикали.

Еще я выяснил, что мой противник отлично попадается на комбинации слабых и сильных ударов. Например, он часто атаковал меня и мне удавалось уйти от его атаки или блокировать ее. На третьем или четвертом его ударе я начинал свою контратаку. При этом я бил левой рукой легкий джеб, потом правой — сильный хук. Потом опять левой легкий крюк, и правой — сильный апперкот.

Иногда мне удавалось тут же менять серию. Теперь я бил правой легкие удары и левой — сильные. Мазуров отлично попадался на эти удары. Сильные хорошо проникали сквозь его защиту. Впрочем, слишком часто я их не использовал. Ведь главная задача, о которой я не забывал ни на секунду — это заставить Мазурова таскаться за мной с высунутым набок языком.

Впрочем, весь раунд мне приходилось самому бегать по рингу от взбешенного противника. Он снова задал сумасшедший темп, угрожая мне своей размашистой правой, готовясь проломить череп. Несмотря на все мои усилия, на всю мою защиту, его удары все равно пролетали либо мне в голову либо в корпус. Удары были сильные и мощные. Мазуров словно планировал разорвать меня на куски.

Иногда, вопреки совету Егора Дмитриевича, мне приходилось прижиматься спиной к канатам. Мазуров думал, что наконец-то прижал меня и сейчас прихлопнет окончательно, но каждый раз мне удавалось уйти в сторону от окончательного разгрома.

Вскоре раунд закончился. Мазуров смерил меня презрительным взглядом.

— Надеешься вымотать меня, ублюдок? — спросил он и постучал себя по груди. — Да я еще станцую у тебя на могиле после нашего боя. Думаешь, я не готов к такому варианту?

Он усмехнулся и отошел к своему углу. Я ошеломленно поглядел ему вслед. Да, он легко разгадал мой замысел. И тем не менее, продолжал бить меня силовыми атаками. Он что, действительно так хорошо подготовился и находится на пике своей выносливости?

А потом я увидел, как сильно вздымается грудь Мазурова и догадался, что он пытается бравировать. Он пытается сломать меня психологически, отказаться от своего плана. Нет, я чувствую, как он устал. Правда, еще не дошел до предела, но уже близок к этому. Мне надо и самому провоцировать его продолжать силовые атаки.

— Ну что? — спросил Худяков, когда я опустился на свой стул. — Мне кажется, что он уже подустал, но еще силен. Ты сможешь выдержать такой темп?

Я поглядел на свою грудь. В отличие от Мазурова, я чувствовал себя гораздо лучше. Наверное, ему не приходилось совершать по ночам многокилометровые марш-броски к дому своей любимой девушки, а потом еще и мчаться домой. Затем вставать в четыре утра и делать новые пробежки к дому своего тренера. А потом еще и бегать по его поселку на