Василий Звягинцев - Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы...
— Ничего страшного, — объявил он вскоре. — Рабочий. Только коробку подрихтовать, пружину с подавателем клинит…
Он спрятал пистолет в боковой карман ранца.
Мы сидели, курили, наблюдая, как Олег возится перед длинным пультом управления, что-то бормоча себе под нос. Явно что-то получалось: несколько экранов уже засветилось. На наше счастье, основные принципы совпадали с теми, что Лихарев использовал в самодельном хроногенераторе, да и с полученной от Ирины техникой Левашов научился обращаться в незапамятные времена. Как известно, разнообразием инженерных решений аггры не блистали, прогресс у них (как и у квангов, кстати) не входил в перечень актуальных понятий. Это, пожалуй, только мы, земляне-европейцы, такие неуемные! Не наигрались еще…
— Есть… — удовлетворенно выдохнул Олег, — нашел, похоже!
Но не успели мы к нему подойти, чтобы убедиться, что именно «есть», как голос его изменился.
— Кранты нам приходят, ребята! К бою!
Вскочил, подхватывая карабин, щелкнул предохранителем.
Мы повторили его движение, разворачивая стволы к дверям. Краем глаза на одном из экранов я увидел перспективу коридора и мчащуюся, явно в нашу сторону, дружную толпу монстров. Вооруженных. Числом не менее десятка.
Черт его знает, что случилось! Расслабились мы и ментальную защиту отпустили, или включение компьютеров где-то немедленно зафиксировалось, отозвавшись сигналом тревоги, но факт остается фактом. Недолго пришлось ждать, чтобы реализовать абстрактный душевный порыв.
— Гранаты к бою!
Шульгин автоматически принял командование на себя, имея на то полное право и опыт обороны отеля «Альфонс».
Страха как такового не было, Удолин нас выдернет даже из мертвых тел. За одним исключением — если базу не накроет или уже не накрыло непроницаемым колпаком. Можно попробовать катапультироваться прямо сейчас, да вроде недостойно. Если бы пресловутые гумилевские капитаны и конквистадоры при первой опасности бросали пистолеты и шпаги, обращаясь в бегство…
Мы привыкли руководствоваться несколько другими принципами.
…Когда вокруг свищут пули,Когда волны ломают борта,Я учу их, как не бояться,Не бояться и делать что надо.
…А когда придет их последний час,Ровный красный туман застелет взоры,Я научу их сразу припомнитьВсю жестокую, милую жизнь,Всю родную, странную землюИ, представ перед ликом БогаС простыми и мудрыми словами,Ждать спокойно Его суда.
Никому наше геройство не нужно, кроме как лично себе, для самоуважения. А там кто его знает…
Стены и двери для обороны здесь явно не приспособлены. Ударом обычной человеческой ноги вышибить можно.
— Ребята, задержите их немного, а я сейчас, тут где-то запасной выход. На схеме вижу, — крикнул Левашов.
Мы с Сашкой приоткрыли дверь, слегка, на полметра. Нормально. Времени в обрез, но хватит. Кольцо из гранаты долой, и «ноль раз, ноль два» — вдоль пола, как шар в кегельбане, под ноги набегающим монстрам. Следом другую, третью, четвертую. Рывком назад и на пол, под прикрытие силовых щитов.
Рвануло в коридоре мощно, слитно, почти единым залпом. Четыре тяжелых металло-керамических «ФГ-44» (из арсенала 2056 года), с разлетом осколков в поле до двухсот метров, наверняка учинили в тесном коридоре хорошую мясорубку. Да и ударная концентрированная волна, впятеро превышающая по мощности родной тротил, кое-что может. Как любил говаривать дед: «Это вам не у Проньки!»
На всякий случай Шульгин выбросил в дверной просвет пятую. Вдруг кому не хватило.
Ударило еще раз, шальной осколок свистнул над головой, зазвенел металл подвесного потолка. Накинуло тошнотворным запахом, и не только взрывчатки.
— Ребята, сюда! — донесся из глубины зала голос Олега.
— Давай, Андрей, я за тобой. — Сашка, никогда не упускавший лишнего шанса, торопливо пристраивал к двери гранату, установленную на мгновенное натяжное действие. Глядишь, лишнюю минуту выиграем, а то и больше.
Видеокамеры или иного типа датчики в коридоре от взрывов тоже пострадали, но не все. Экран продолжал давать картинку, перекошенную, мутную, но главное он сообщил. Я не бывал на чикагских скотобойнях времен Драйзера, однако общее представление имелось. Стены в крови, лужи крови на полу и горы только что забитых, полуободранных туш. Хорошо, запахи телевизор Дайяны не передавал.
Времени у нас теперь навалом. Видать, у дуггуров под руками оказалось только это «отделение», брошенное в бессмысленно-отчаянную атаку на противника, успевшего доказать свои боевые качества. Закрадывалась мысль, что нет у них между собой никакой связи и о вчерашнем бое перед аэродромом они сведений не получили, а барселонское побоище — вообще из другой оперы.
Нам же лучше.
На императорской трибуне Колизея сидит какая-то сволочь и за всеми игрищами с удовольствием наблюдает. Слава богу, непосредственно не вмешивается. Или — вмешалась, когда захотела, вчера или пять минут назад, а все ныне происходящее — только последствия.
Олег стремительно перемещался вдоль задней стены зала, ощупывая ее обеими руками. Иначе обнаружить искомое было бы затруднительно. Вся она была выложена изломанными металлическими панелями, отполированными до уровня венецианских зеркал. В целом выглядело, как фасеточный глаз стрекозы, составленный из разной кривизны элементов. Уродливые отражения наших фигур, ставших до отвращения похожими на коренных, «неочеловеченных» аггров из прежнего персонала станции, мелькали и кривлялись от пола до потолка. Вдобавок за счет их мультиплицирования в обращенных друг к другу под разными углами гранях число перекошенных рож, раздутых или, наоборот, извилисто-тонких тел самой невероятной геометрии конечностей стремилось к бесконечности. От этого рябило в глазах, к горлу подкатывалась тошнота.
Что это за хреновина, и какой в ней смысл?
После будем разбираться.
Левашов пытался найти врезанные в это безобразие потайные двери, обнаруженные на схеме. Точнее, сенсорные панели, управляющие их механизмами.
Мы с Шульгиным повернулись к зеркальному хаосу спинами, держа карабины на изготовку.
— Слушай, а неплохо придумано, — сказал вдруг Сашка. — Маскировка — класс. Мы же сейчас — кусочки загадочной картинки. С десяти шагов не различишь, кто есть кто. Особенно если самим скакать и дергаться. Водопад впечатлений. Хрен угадаешь, в кого целиться…
— Для человеческого глаза, — уточнил я. — Инфракрасным зрением очень даже угадаешь…
— Все! — крикнул Олег.
Он стоял у раскрывшегося в стене многоугольного темного отверстия, два на два метра, если считать по крайним точкам. Сама дверь на тонких коленчатых рычагах поднялась вверх, подобно птичьему крылу.
— Заходим?
— А разве есть другие предложения? — и тут не удержался от уточняющего вопроса Шульгин.
— Ты схему с компьютера убрал? — озаботился я.
— И убрал, и запомнил. Так пошли?
Напоследок я прислушался. В коридоре по-прежнему было тихо. Кто его знает, действительно нас обнаружили «элои» или «морлоки-стражи» взяли наш след самостоятельно и кинулись преследовать чужаков инстинктивно. Проголодались на посту, а мы вкусно пахнем. Квангами, например. Или — «человечий дух» сам по себе обладает для них гастрономической привлекательностью, а то, напротив, вызывает слепую, нерассуждающую ярость, как запах спиртного у пчел.
Мы от интеллектуалов ментальным полем прикрывались, а чтобы подходящими дезодорантами запастись — в голову не пришло.
Дверь бесшумно стала на свое место, и в коридоре тут же загорелся свет. Слава богу, здесь стены были нормальные, светло-серые, покрытые чем-то вроде земного, слегка пупырчатого линкруста.
— Знаешь, куда пойдем и куда придем?
— По схеме это один из радиальных коридоров, пересекающий пять равноудаленных кольцевых, по всей окружности барабана. В узлах пересечений должны быть лифты или междуэтажные пандусы.
— А что на этажах?
— Простите, господа, их системе легендирования планов и карт не обучен. По аналогии могу судить, что залы, подобные вон тому, — он указал большим пальцем за спину, — имеются на каждом. И еще несколько объектов показались мне заслуживающими интереса…
— Как ты вообще на эту схему так быстро выскочил?
— Объяснять дольше, чем сделать… Методом научного тыка, если угодно.
— Ага, — кивнул Шульгин, забрасывая ремень карабина на плечо. — Обезьяна с первого раза напечатала «Войну и мир».
— Это точно, — согласился я. — Не пришло в голову, что она тебя, эта схема, именно тебя ждала? Ты подошел, она и включилась. Первый раз, что ли? Дорожка на Валгаллу самый первый раз не так открылась? Воронцов тогда намекнул, что, если б ты для самопального СПВ не микросхемы от компьютера, а старый ламповый «ВЭФ» использовал, эффект был бы аналогичный…
