Александр Чернов - Владивосток - Порт-Артур
Петрович, как, впрочем, и многие участники обсуждения считал, что русско-германский союз это или утопия или односторонняя сдача Россией своих интересов немцам, грозящая превращением ее в тевтонскую полуколонию. Вадим же, поначалу вынужденно отстаивающий иную точку зрения, для пристойной аргументации должен был "копать глубоко". И еще много-много думать. Собственно говоря, вся эта тема крутилась вокруг одного документа.
Подписанный Николаем Вторым предложенный ему кайзером союзный договор, известен как Бьеркское соглашение 1905-го года между двумя императорами. Соглашение, так и не вступившее в силу, благодаря непримиримой позиции "французской партии" при русском дворе и в правительстве, и в первую очередь господ Витте и Ламсдорфа. Большинство мемуарных книг, исторических работ, и даже периодических изданиий, причем как российских, так советских, и эмигрантских, трактовали его подписание однозначно: как глупость и слабость русского царя. Способную немедленно привести к молниеносному разгрому Франции германцами при попустительстве предавшей ее России, а потом для нас неизбежно наступил бы или 1914-й, или 1941-й...
Однако Вадима не отпускала мысль о том, что историю пишут победители. Он тщательно изучил текст этого договора, а поскольку дебаты на форуме дошли до разбирательства его почти по фразам, он помнил его практически наизусть:
"Статья I. Если какая-либо из держав нападет на одну из империй, другая договаривающаяся сторона обязуется помочь своему союзнику в Европе всеми имеющимися в ее распоряжении силами на суше и на море.
Статья II. Высокие договаривающиеся стороны обязуются не заключать сепаратного мира с какой-либо из враждебных стран.
Статья III. Настоящий договор входит в силу с момента заключения мира между Россией и Японией, и может быть расторгнут только после предварительного предупреждения за год.
Статья IV. Когда настоящий договор войдет в силу, Россия предпринимает необходимые шаги, чтобы осведомить о его содержании Францию и пригласить ее как союзника подписаться под ним".
Поразительно, но это предложение от кайзера было сделано Николаю ПОСЛЕ Цусимы, когда от русского флота практически остались "рожки да ножки". И после Мукдена, когда русскую армию "в европах" перестали считать за серьезную силу. Поразительно это еще и потому, что сделано было вопреки очевидной противной позиции статс-секретаря по военно-морским делам (морского министра) Альфреда фон Тирпитца и статс-секретаря по иностранным делам Освальда фон Рихтгофена.
Оба они, с учетом фактического поражения России в войне с Японией, опасались немедленного нападения Англии сразу по оглашении документа. Ведь на помощь России на море тогда, по понятным причинам, можно было не рассчитывать. Этот, фактически, антианглийский союз был предложен немцами России в момент, когда доминированию британского линейного флота на морях и его "двойному стандарту" на первый взгляд вновь ничто не угрожало. Особенно после недавнего подписания англо-французского договора "сердечного согласия".
Текст Бьеркского соглашения почти дословно повторял проект соглашения, предложенный немцами России еще раньше, в конце октября 1904 года, до сдачи Порт-Артура и Цусимской катастрофы, в момент когда только-только был притушен скандал вокруг расстрела русской эскадрой Рожественского английских рыбаков у Доггер-банки, во время которого истерика английской прессы с требованием объявить войну не только России, но и... Германии, зашкаливала за градус кипения. Именно тогда Вильгельм II санкционировал отправку в Петербург первого предложения о заключении де-факто антибританского союза! Попади тогда любые подробности сего документа в прессу, и выступление Лондона скорее всего было бы предрешено взрывом общественных настроений.
Шокированный информацией об этом, с его точки зрения крайне несвоевременном внешнеполитическом демарше, и уже готовящийся ко всему Тирпитц, без лишней огласки собрался отмобилизовать флот в метрополии и потребовал возвращения в Киль всех крупных кораблей, находящихся в океане. Но Вильгельм запретил это, как и перевод флотских командных и штабных инстанций на режим работы военного времени!
И это при том, что в Англии имелись ОЧЕНЬ влиятельные силы, ратующие за немедленное "копенгагирование" германского флота. И среди них - принимающий дела Первого морского лорда ярый германофоб адмирал Джон Фишер. История сохранила нам достаточно полный портрет этой во многих отношениях выдающейся личности. Была среди характерных его черт и способность создавать обстоятельства в том случае, если они выглядели необходимыми для него и его дела. В свете этого стоит ли удивляться тому, что наутро среди подбитых русской эскадрой гулльских траулеров, оказался стоящий без хода и флага трехтрубный дестроер, который починив повреждения вскоре ушел, не оказав никакой помощи погибавшим рыбакам? У русских, японцев и немцев таких кораблей НЕ БЫЛО. Зато они были у англичан...
Тем не менее, несмотря на явно предгрозовую международную атмосферу, предложение союза в Петербург было послано. И послано БЕЗ согласования с морским министерством! При всей общей взвинченности, Кайзер, похоже, был убежден, что Англия не атакует. Откуда вдруг такая уверенность у человека, в критических ситуациях никогда не отличавшегося ни фатализмом, ни психологической устойчивостью? Но если предположить, что, провоцировал такие настроения Вильгельма "серый кардинал" германского МИДа той поры, барон фон Гольштейн, рука которого видна за строками обоих документов, и "октябрьского" и "бьеркского", вся эта загадочная цепь событий вокруг "свидания императоров у Бьерке" обретает неожиданную логику.
Фридрих фон Гольштейн. Человек, чья судьба заслуживает отдельного авантюрного романа. Последовательный сторонник мировой закулисы за спиной Вильгельма, сначала не раз и не два "расшивавший" для Берлина в 1890-х годах коллизии в отношениях с Англией и Францией, а затем чуть было не втравил второй Рейх в смертельную для него войну. Коллизии эти, типа истории с телеграммой Крюгеру, возникавшие из-за необдуманных внешнеполитических антраша Вильгельма II, Гольштейн разрешал, действуя по каналам тайной дипломатии. А конкретно - используя связи ряда германских банкиров с Ротшильдами, которые фактически и дирижировали британской и французской внешней политикой с момента окончания франко-прусской войны. Итог закономерен: противоположная сторона начала использовать его самого. И с конца 1899-го года в святая-святых германского статс-секретариата иностранных дел работал крот.
Именно он умудрился на рубеже 1904-1906 годов нашей истории ДВАЖДЫ едва не втянуть Германскую империю в войну с Антантой! К которой, из-за союза с Францией, ОБЯЗАНА была примкнуть и Россия. В итоге Германская и Российская империи столкнулись бы, наконец, на полях сражений, а это и было тогда наиглавнейшей целью британского истэблишмента и банковского капитала (читай: уже мирового семитского), в лице лорда Ротшильда и его парижской, венской и нью-йоркской родни. Судя по всему, "слуге двух господ" ненавязчиво намекнули, что "антраша Вильгельма с Законом о флоте" стало последним, переполнившим чашу терпения Сити. И империя на Рейне и Шпрее будет жестоко наказана. Тайному советнику Гольштейну пришлось выбирать кому служить. Он и выбрал...
Справедливости ради нужно подчеркнуть: вовсе не то, что именно русские и немцы будут взаимно уничтожать друг друга, было самоцелью "стражей Мировой империи" и "семибанкирщины Ротшильда". Просто наличие в противостоящих коалициях именно этих двух великих континентальных народов гарантировало упорную, бескомпромиссную и "долгоиграющую" конфронтацию, а это значит, что "Британья рулез" еще лет сто, а прибыли международного банковского синдиката, обеспечивающего эту взаимоубийственную бойню кредитами, баснословны. И гарантируют овладением тем, что останется от обоих противников если не по результатам мирной конференции, так "за долги"...
* * *Но политическим и финансовым лидерам англо-саксонского мира было мало просто срежиссировать европейскую войну. Им хотелось ее ПРАВИЛЬНО срежиссировать. Во всяком случае, ее начало. Чтобы ни в коем случае не они, а именно противная сторона была выставлена агрессором и "кровожадным чудовищем"! Одним из "винтиков" механизма конструирования ТАКОЙ войны и стал Гольштейн, который просто ЗНАЛ от своих кукловодов, что англичане не начнут первыми, в чем, манипулируя донесениями посольства в Лондоне, сумел убедить и своего императора. Это право британцы твердо решили предоставить немцам. Пусть даже ценой второго взятия Парижа. Хотя, что для них Париж, собственно говоря? Не наши же Великие князья! Ничего личного, только бизнес...
