Страж неидеального мира - Евгений Альтмайер
Дальнейший обыск сумки проходил куда бодрее. Мейер, быть может, и чокнутый, но на этот раз за сумасшествием стоит нечто материальное. Так-так… пистолетная обойма — ну, в этом удивительного мало… Небольшой блокнот с содержимым на английском. Уже интереснее. Особенно же привлекла Александра короткая запись «Мамору Хамада, 17–00, 23 июля 2019, Осака». Ниже Андреас любезно записал адрес, да еще и схемку нарисовал — чтобы точно, хе-хе, не ошибиться. Спасибо, родной, не ошибемся. Что же у тебя или твоих подельников должно завтра произойти такого интересного? И почему ты об этом даже не вспомнил? Впрочем, в этом удивительного мало. После обработки, которую ему устроили подчиненные Такаги, любые мысли о дальнейших планах наверняка вылетели у парня из головы. Ладно, и это проверим.
Всю дорогу до отеля он несся горным козлом. Сердце радостно бухало в груди: ну наконец-то хоть какая-то подвижка!
Пароль незнакомая машинка скушала безропотно, с готовностью продемонстрировав свое содержимое. Операционка оказалась совершенно незнакомой. Разобраться, впрочем, труда не составило, так что штабс-капитан уютно устроился в кресле гостиничного номера и приступил к изучению. По экрану бодро скользили красивые картинки, фотографии кошек… не то все это, совсем не то!
Интересное нашлось в папке со странным названием «реальность». Здесь фотографии оказались куда занимательнее. Например, тройка мужчин, развалившихся на стульях. Первых двух Афонов опознал без труда — американский президент Рузвельт и британский премьер Черчилль. Сидевший с краю усач ни малейших ассоциаций не вызвал. Хотя, при этом, держался с поистине королевским достоинством рядом с могущественнейшими людьми своей эпохи. Скорее уж возникало ощущение, что эти двое откровенно робеют рядом с облаченным в простую шинель мужчиной. Подпись под фотографией и вовсе поставила Афонова в тупик. «Ялта, 1945».
С какой бы радости американцу и англичанину приезжать в разгар второй мировой в Россию? Рузвельт в те времена потрясал атомной погремушкой и грозил превратить российские города в груду радиоактивного щебня, а не сидел в Ялте с видом долгожданного гостя… Да и русские вместо приглашений сыпали обещаниями в том духе, что после первого же атомного взрыва на Лондон вместо бомб посыпятся головы американских военнопленных. Угроза, надо сказать, вызвала у генералитета союзников приступ небывалого пацифизма. Японцам было проще — к сорок пятому у американцев не было аэродромов, с которых бы удалось добраться до японской метрополии, а утюжить крохотные острова в Тихом океане бомбами стоимостью в миллионы долларов — удовольствие сомнительное. Словом, непонятно все это…
Чем дальше Александр листал изображения, тем больше возникало вопросов. Как будто неведомый фотограф жил в реальности, вывернутой наизнанку неведомым шизофреником. Особенно его потрясла фотография, запечатлевшая простершиеся до горизонта руины, под которыми значилось совсем уж безумное «Последствия атомной бомбардировки Хиросимы».
Последняя же картинка оказалась финальной и донельзя эффектной точкой в чокнутой коллекции. Карта мира с нанесенными границами государств вернула Афонова в самое начало дурацкой истории. Посреди безумной и неузнаваемой мешанины странноватых, гм, образований гордо значилось: «Российская Федерация». Какой-то шутник обкарнал несчастную страну со всех сторон. Какой, к черту, Гамбург, если даже Минск и Киев вдруг стали вполне себе столицами отдельных стран… Японию тоже не обошли вниманием: вместо одной из крупнейших стран мира — огрызок, запертый на четырех островах. Зато, ишь ты, Индия с Китаем вполне себе едины, неделимы и независимы. Ну-ну…
— Бред какой-то, — пробормотал Александр. Рука дернулась бросить дурацкую машинку на кровать, но замерла в самом начале движения. Допустим, паспорт сделать — невелика хитрость. То есть, конечно, велика, но вполне реализуема. Нарисовать фотографии — допустим, тоже много ума не надо. Хотя для подделки все это выглядит слишком уж реальным. Но вот планшетный компьютер неизвестной модели, да еще и со столь же неизвестной «осью» — это, братцы, совсем уж форменное безумие. Какая-то американская контора решила таким вот экстравагантным образом прорекламировать свое детище? Да нет, это-то точно полная чушь.
Закончив с фотографиями, Афонов открыл прилагавшийся к ним текстовый файл, оказавшийся чем-то вроде исторического очерка. Непонятно, кто был автором — возможно, сам Андреас — но что автор этот был больным на голову садистом, сомнений не вызывало. Особенно много внимания он уделил России. Сначала война с Японией (на тебе!), затем война гражданская, между некими «белыми» и «красными», затем трансформация в чудной Советский Союз, война против невесть как захватившей Францию, Польшу и Югославию Германии. И, в качестве сомнительной вишенки — распад в девяносто первом на те самые Федерации, Украины и прочие Узбекистаны. Известие о территориальных претензиях Японии, стремившейся вернуть Курильские острова, у Афонова вызвало полуистерический смешок. Вот же… Здесь неведомая Федерация отличилась. Вместо Гамбурга и Хельсинки — Кунашир и Итуруп. Вот бы Такаги показать — пусть посмеется…
Конечно, Александр инспектору ничего демонстрировать не собирался. Дурацкий «поддельный паспорт» ненавязчиво и незаметно превратился в нечто, отдающее откровенной чертовщиной. Штабс-капитан был человеком весьма скептически настроенным по отношению к различной потусторонней лабуде, но иначе объяснить покоящийся в руках компьютер не мог.
Афонов тихо матюгнулся и полез за телефоном.
— Такаги-сан? Мейер не соврал.
— Что-то интересное? — Афонов только сейчас сообразил, что звонок в столь позднее время выглядит не слишком-то вежливым. Впрочем, японцы на работе повернуты до такой степени, что, вполне возможно, инспектор все еще сидит в кабинете за какими-нибудь отчетами.
— Не то слово… — Пробормотал штабс-капитан. — Прошу прощения, Такаги-сан, но…
Здесь контрразведчик запнулся. Как бы ухитриться объяснить правоохранителю, что происходящее с этого момента — совсем не его ума дело?
— Компетенция кэмпэйтай? — По-своему истолковал заминку инспектор.
— Именно, — ухватился за подсказку Афонов.
— Я сразу подумал, что без долбаного ЦРУ эта история не обойдется. — Александр, услышав ответ японца, с трудом удержал саркастический смешок.
— Пусть в ближайшие пару дней Мейер побудет у вас. Продолжать его обрабатывать теперь излишне.
— Как скажете. — Афонову показалось, или Такаги новость совсем не расстроила? Хотя, чему тут печалиться — у инспектора теперь одной головной болью меньше.
Штабс-капитан положил телефон на подлокотник и задумался. По всему выходит, неплохо бы Накано и Ванеева переправить в Россию. Конечно, Япония — ближайший союзник… Но тут ему «повезло» напороться на вещи, которыми Россия вряд ли
