Завещание фараона - Ольга Митюгина
— Как всем рыжеволосым, моя царевна, — хмыкнул Мена. — Так что не унывай — и в путь!
Кони, радуясь свободе, помчались дальше, разбрасывая фонтаны песка.
Стелясь позёмкой, заметал за ними тропу ветер… Пыль пустыни, сброшенная с его крыльев, падала в Нил, на мутную взбаламученную воду…
Вскоре впереди показалась роща: оазис, к которому стремился Мена. Лошади, чуя воду, прибавили шаг.
…Они пили жадно, фыркая и поводя боками, пока хозяева, спешившись, устраивались на привал у озера, под тенью густых деревьев. Старый лазутчик, развязав сумку, извлёк оттуда хлеб и сушёное мясо и, разделив пополам, протянул своей спутнице. Благодарно кивнув, царевна с аппетитом вонзила белые зубки в жёсткий кусок, только сейчас осознав, что голодна.
Мена ел медленней, вслушиваясь в пение птиц и поглядывая на коней.
Животные были невозмутимы, птицы беспечно пересвистывались в листве — и он успокоился.
— Тебе надо поспать, девочка. Я разбужу тебя…
— А ты, Мена? Ты устал не меньше… — нерешительно пробормотала царевна.
— Я привык не спать сутками. К тому же, когда ты проснёшься, я, если всё будет хорошо, тоже прикорну… — улыбнулся советник. — Ты спи, девочка. Спи…
Агниппа улыбнулась и, подложив под голову дорожную сумку, мгновенно провалилась в сон.
Её разбудило прикосновение к плечу. Девушка проснулась мгновенно и, вскинувшись, села, тревожно глядя на Мена. Он стоял, прижимая палец к губам.
— Сюда едет всадник. Я заметил его из-за деревьев… Надо уходить.
— А следы?.. Наши следы на земле?.. — на одном вздохе прошептала Агниппа.
Мена пожал плечами.
— Мало ли путников ищут приют в оазисе?..
Царевна кивнула и, не задавая более вопросов, вскочила в седло. Ветви кустов, качнувшись, скрыли беглецов.
…И вновь под копыта ложились заметённые песком схены дороги.
Солнце клонилось к вечеру, и от барханов протянулись длинные густые тени.
Усталое разбухшее светило медленно валилось за Нил.
Чёрной грозной тучей шёл на Египет мрак — тяжёлый и непроглядный. Мена с удивлением всматривался в эти странные сумерки, вслушивался в их поступь… Они заполнили всё небо, лишь далеко у заката ещё горело больное бледное зарево.
И над миром грохнул глухой мощный раскат.
Небо расколола огненная трещина.
И землю с небесами сшил холодными нитями ливень…
Вода хлестала, превращая песок в грязь, и ветер порывами нёс струи над встревоженным Нилом.
— Боги, что это?!
Мена смеялся, запрокинув голову и подставив лицо яростным потокам, ловя на ладони стремительные капли.
— Мена, что это?! — снова крикнула Агниппа.
— Дождь! — наконец сквозь смех ответил советник. — Как же это здорово, девочка!
— Мне страшно!..
— Брось! Обычная вода, — Мена обернулся к девушке, изумлённый и радостный. — Это невероятно, дождь над Египтом… В первый и последний раз я видел его в долине Нила много лет назад, ещё мальчишкой. И тогда тоже, конечно, очень испугался… — Старик весело хмыкнул. — А вот потом, в Хеттском царстве и в Греции, мне не раз доводилось промокать до нитки. Добрый знак, о царевна!
Девушка придержала повод коня.
— Мена, я должна вернуться… Я должна взойти на жертвенник. Это гнев Осириса!
— Осирис не повелевает дождём, — коротко возразил Мена, тоже останавливаясь. — Не говори глупостей, девочка.
— Откуда взяться здесь туче? — бледная как тень, прошептала беглянка. — Это чудо, явленное богами. Они разгневаны!
— Вздор! — разозлился старик. — Дождь, конечно, принесло с Тростникового моря или с Великой Дуги.
— Темно, как в полночь! Туча закрыла даже лик Амона!.. — уже не владея собой, кричала девушка. У неё начиналась истерика. — Боги отвернулись от меня!!
Мена влепил ей крепкую затрещину.
Агниппа схватила ртом воздух и умолкла на полуслове.
— Это. Просто. Гроза, — чеканя каждое слово, жёстко произнёс воин. — Если же тебе так хочется видеть какое-то знамение в дожде, то подумай вот о чём. Верховный бог эллинов, Зевс, повелевает молниями. Не он ли посылает тебе знак, что Эллада ожидает тебя? Так что оставь сомнения! Твой выбор сделан.
— Но…
— Ты царевна, Агниппа. Царям не к лицу колебания. Ты дочь владыки Египта, и, поверь, никакие знамения не могли остановить его, если уж он что-то решал. Колебания погубили твою мать… и однажды я уже совершил ошибку, позволив её страхам взять верх над здравомыслием. Теперь я не повторю этого и спасу её дочь, несмотря на всех богов, сколько их ни есть!..
Агниппа лишь коротко всхлипнула. Пожалуй, только Мена и видел в ней настоящую царевну… Правда, и требовал со своей венценосной приёмной дочери соответственно.
— Прости, Мена. Я… Конечно, вода освежит наших коней.
— Без сомнения, о царевна, — с улыбкой кивнул советник, трогая повод своего скакуна. — Прикажешь ехать дальше?
Девушка кивнула.
Разбрызгивая грязь, кони помчались в грозу, во мрак, разрываемый вспышками молний…
Нил клокотал. Ревущий бурный поток кипел мутной пеной, крутя и ломая упавшие деревья. Измочаленные ветви пальм, словно в мольбе о помощи, вздымались из волн к небу, на краткий миг возникая из тьмы при трепещущей вспышке, и снова скрывались во мраке.
Беззвучно, и оттого немыслимо жутко, огромный пласт берега осел в обезумевшую реку прямо перед Агниппой.
Всадница едва успела натянуть повод, вскидывая коня на дыбы.
Плеск и грохот падения на миг перекрыли рёв урагана, а затем все звуки снова поглотило воющее неистовство бури.
Девушка оцепенела.
Мена, подъехав, взял за повод её скакуна и отвёл подальше от обрыва.
Агниппа сидела, как каменная.
— С тобой всё хорошо, девочка? — заботливо спросил старик. — Надо держаться подальше от воды…
Царевна облизнула губы. На языке таял вкус дождя…
Она зажмурилась.
Боги… Столько лет терпеть презрение близких, косые взгляды придворных… И вот она — долгожданная свобода!
Ну неужели ради свободы нельзя потерпеть ещё немного?..
Песчаная буря, страшная гроза…
Всего-то!
А там, позади, Нефертити…
И жертвенник.
— Всё… хорошо… — вытолкнула из
