Уилбур Смит - Смерть и золото
– Можем хоть сейчас разбежаться.
– Даже не мечтай, старина. Вообще-то это будет опасное и рискованное дело – впарить эфиопам эту дохлую телегу. У них полно таких страшных ржавых мечей, и они снесут ими не только твою башку, так мне говорили. Ладно, пусть будет четыре.
22 мая в порту Дар-эс-Салама пришвартовался лайнер «Данноттар касл», и в один момент его со всех сторон окружила целая флотилия барж и лихтеров. Пароход был флагманским кораблем компании «Юнион касл лайн» и следовал из Саутгемптона в Кейптаун и далее в Дурбан, Лоренсу-Маркиш, Дар-эс-Салам и Джибути.
Два салона и десять двухместных кают первого класса на нем были заняты ли Михаэлем Васаном Сагудом и его свитой. Ли, то есть принц, был представителем королевского семейства Эфиопии, которое вело свой род от библейского царя Соломона и царицы Савской. Сам он был доверенным лицом императора, входил в его ближайшее окружение и занимал пост вице-губернатора горного пополам с пустыней района на севере страны размером с Шотландию и Уэллс, вместе взятые.
Принц возвращался домой после шести месяцев безуспешных попыток добиться понимания в министерствах иностранных дел Великобритании и Франции и протестов в залах Лиги Наций в Женеве, где пытался получить поддержку своей стране перед лицом набирающего силу урагана в виде притязаний фашистской Италии на эту африканскую империю.
Ли пребывал в состоянии крайнего уныния и разочарования, когда сошел с корабля в сопровождении четырех своих советников и был быстро доставлен лихтером на пристань, где его уже ожидали два взятых в аренду открытых автомобиля. Аренду этих автомобилей устроил Гарет Суэйлс, и водители уже получили соответствующие инструкции.
– А теперь, старина, все переговоры буду вести я, – сообщил Гарет Джейку, когда они нетерпеливо поджидали прибытия принца в мрачных глубинах склада номер 4. – Эта роль в грядущем шоу только для меня, сам понимаешь. Тебе остается только принять строгий и важный вид, а потом демонстрировать товар. Представление произведет на старину эфиопа неизгладимое впечатление, можешь мне поверить.
Гарет выглядел просто великолепно в светло-голубом тропическом костюме со свежей белой гвоздикой в петлице и в шелковой рубашке. На нем был также его «школьный» галстук в диагональную полоску, волосы напомажены бриолином и тщательно причесаны, а узенькие усики подстрижены не далее как нынче утром. Он окинул своего партнера оценивающим взглядом и более или менее остался доволен. Костюм Джейка, конечно же, шили не на Сэвил-роу[6], но он вполне соответствовал данному случаю, был вычищен и недавно отглажен. Ботинки он тоже начистил, а обычно непослушная кудрявая шевелюра была обильно смочена водой и аккуратно прилизана. Он отскреб все следы смазки со своих огромных и костистых ладоней и вычистил грязь из-под ногтей.
– Они, наверное, даже не говорят по-английски, – поделился своим подозрением Гарет. – Придется пользоваться древнейшим языком жестов, сам понимаешь. Жаль, что ты так и не согласился добавить сюда и эту ржавую дохлую телегу. Их, несомненно, нетрудно будет провести и уговорить, подкинуть горсть блестящих бус и мешок соли… – Тут его прервал шум подъезжающих машин.
– Кажется, это они. Не забудь, что я тебе сказал.
Два открытых лимузина подкатили к складу, остановились на ярком солнцепеке перед воротами и выпустили своих пассажиров. Четверо из них были в длинных и широченных белых шамма, напоминающих римские тоги, спускающихся до самой земли и переброшенных через плечо. Под этими «тогами» виднелись черные габардиновые бриджи для верховой езды и открытые сандалии. Это были пожилые люди, их густые черные волосы были пронизаны седыми прядями, а темные лица все в складках и морщинах. Они в гордом и величественном молчании столпились вокруг более высокого и самого молодого из них, одетого в темный, европейского покроя костюм, и все вместе двинулись вперед, в прохладный полумрак склада.
Ли Михаэль был более шести футов ростом и немного сутулился, словно много работал за письменным столом. Его кожа была цвета темного меда, а волосы и борода густым и курчавым ореолом окружали его лицо с тонкими чертами и темными задумчивыми глазами и узким, похожим на клюв носом, выдававшим его семитское происхождение. Несмотря на сутулость, двигался он очень легко, с грацией и изяществом фехтовальщика, а когда улыбался, его белоснежные зубы блестели на фоне темной кожи.
– Клянусь Юпитером! – воскликнул ли с тягучим акцентом, на удивление, невероятно похожим на акцент Гарета. – Да это ж Пердун Суэйлс, не так ли?
Майор явно лишился самообладания и впал в состояние полной неуверенности в себе, когда прозвучала эта кличка, которую он в последний раз слышал лет двадцать назад. Ему ее приклеили, когда его поразил неожиданный приступ метеоризма и он с грохотом выпустил из себя скопившиеся в животе газы, и звук эхом отразился от сводчатых потолков часовни их колледжа. Гарет надеялся, что никогда больше не услышит эту кличку, и теперь слова ли повергли его в шок, вернув на мгновение в тот день, когда он стоял в холодной часовне и сдавленные смешки окружающих волнами обрушивались на его голову, доставляя совершенно физические страдания.
А принц рассмеялся и поправил узел своего галстука. И только в этот момент Джейк обратил внимание, что диагональные полосы на его галстуке точь-в-точь такие же, как на том, что надет на Гарете.
– Итон, 1915 год, класс Уэйнфлита. Я тогда был старостой курса. Я еще тебе штраф назначил за курение в койке, неужели не помнишь?
– Бог ты мой! – выдохнул Гарет. – Тоффи Сагуд! Бог ты мой! У меня просто нет слов!
– Тогда переходи с ним на язык жестов, – пришел ему на помощь Джейк.
– Заткнись, черт бы тебя побрал, – прошипел Гарет, а затем с видимым усилием восстановил на лице улыбку, и она осветила мрачный склад подобно восходящему солнцу.
– Ваше высочество… Тоффи[7]… Дорогой мой! – Он стремительно бросился вперед, протягивая руки. – Какая приятная неожиданность!
Они, смеясь, пожали друг другу руки, и торжественные темные лица советников слегка осветились сочувствием и радостью.
– Позвольте представить вам моего партнера. Мистер Джейк Бартон из Техаса. Мистер Бартон – великолепный инженер и финансист. Джейк, это его высочество ли Михаэль Васан Сагуд, вице-губернатор провинции Шоа и мой старинный и дорогой друг.
Рука у принца была узкой, прохладной и твердой. Он бросил на Джейка взгляд, быстрый и проницательный, потом повернулся обратно к Гарету.
– Когда тебя выгнали? Летом 1916-го, не так ли? Застукали, когда ты трахал одну из служанок, насколько я помню.
– Господи помилуй, ничего подобного! – Гарет пришел в ужас. – Никогда не трогал обслуживающий персонал! На самом деле это была дочка директора школы.
– Ага, точно. Теперь вспомнил. Ты тогда произвел фурор, просто купался в лучах славы. О твоих подвигах потом несколько месяцев судачили. Потом узнали, что ты отправился во Францию в составе полка герцога Корнуэльского и здорово там отличился.
Гарет в ответ протестующе замахал руками, и ли спросил:
– А чем ты занимался после этого, старик?
Вопрос оказался весьма затруднительным и смутил Гарета. Он сделал несколько неопределенных движений своей сигаркой.
– То тем, то другим, старина. Бизнес. Импорт-экспорт, купил-продал.
– Что и привело нас к нынешней сделке, не так ли? – мягко спросил принц.
– И в самом деле, – согласился Гарет и взял принца за руку. – Теперь, когда я знаю, кто мой покупатель, это дает мне ощущение еще большего удовольствия от подготовки данной партии товара столь высокого качества.
Деревянные ящики были аккуратно сложены вдоль одной из стен склада.
– Четырнадцать пулеметов «виккерс», большей частью прямо с завода, из них никто еще не стрелял…
Они пошли вдоль сложенных товаров туда, где был выставлен один из пулеметов, извлеченный из ящика и установленный на свою треногу.
– Сам видишь – первоклассная вещь.
Все пять эфиопов были воинами, происходили из старинных воинских родов, и все они испытывали любовь истинных воинов к орудиям войны и непередаваемое удовольствие от их лицезрения. Они с любопытством столпились вокруг пулемета.
Гарет подмигнул Джейку и продолжил:
– Сто сорок четыре армейские винтовки «лиэнфилд», еще в заводской смазке… – Несколько винтовок были очищены от масла и выставлены на обозрение.
Склад номер 4 оказался для покупателей сущей пещерой Аладдина. Пожилые придворные забыли о собственной важности и престиже и навалились на выставленное оружие, как стая ворон на падаль, стрекоча по-амхарски[8] и перебирая холодную, обильно смазанную сталь. Они даже задрали подолы своих шамма, чтобы свободно пробираться между выставленными экспонатами к казенной части демонстрируемого пулемета и с радостным выражением лиц совершенно по-детски трещали, имитируя стаккато пулеметных очередей, направленных в сторону воображаемых атакующих орд неприятеля.
