Сергей Шкенёв - Диверсанты Его Величества. «Рука бойцов колоть устала...»
— Так точно, ваша светлость! — Во рту у Дениса Васильевича пересохло от нечаянной радости, и слова давались с трудом. — Но вот только…
— Что-то смущает?
— Янов находится в такой глуши, что французы вряд ли туда сунутся. Кругом леса и болота и… и все.
— Тем лучше. Или вы собираетесь всю кампанию просидеть в ожидании супостата, которого потребно встретить нерушимой стеной обороны стальной? Нет. Господин капитан-лейтенант, под вашу ответственность отдается дорога от Кобрина до Пинска.
— Так это же без малого триста верст! — непочтительно перебил воодушевленный открывшимися перспективами Денис Васильевич.
— Именно! — подтвердил Кутузов. — И если по этому пути к Наполеону проскочит хоть одна телега с провиантом, я буду лично ходатайствовать перед государем-императором об образовании Камчатской военной флотилии во главе с неким прытким пароходным офицером. Надеюсь, понятно изъясняюсь?
— Так точно! — выпалил Давыдов, в уме уже прикидывающий направления ударов.
— Да, и еще! — Строгий голос фельдмаршала сбил восторженность мыслей. — Будете держать связь с дивизией генерал-майора Тучкова и соотносить свои действия в соответствии с их планами. А то не хватало на одну телегу с двух сторон нападать — перестреляете ведь друг друга, энтузиасты.
Последние слова светлейший произнес со странным выражением, и было непонятно, одобряет ли он сей термин или высказывается уничижительно.
— Да, но где же искать Красную гвардию?
— Они вас сами найдут, не беспокойтесь. — Главнокомандующий достал из стола запечатанный конверт, вскрыл, исправил что-то, еще одну строчку дописал и протянул бумагу Давыдову: — Вот приказ, можете ознакомиться.
Четыре дня спустя. Где-то между Дрогичиным и Яновым.
— Долго еще, Михаил Касьянович?
Вообще-то вопрос командира отряда предназначался не младшему лейтенанту Нечихаеву, а проводнику. Но тот изъяснялся на дичайшей смеси из польских, русских, малороссийских, нескольких немецких и прочих слов, видимо, сохранившихся с глубокой древности, и капитан-лейтенант его не понимал. Здесь в каждой веске свое наречие, причем местные жители разговаривают друг с другом без каких-либо проблем, но постороннему человеку приходится трудно. А Нечихаев — или не человек, или не посторонний, но языковых проблем не испытывает и потому назначен в дополнение к командованию первым эскадроном, ответственным за разговоры с хмурым и нелюдимым полещуком. Именно так называют себя жители здешних болотистых лесов, отказываясь признавать родство с литвинами, ляхами и расположенными чуть южнее волынцами.
— К вечеру будем, Денис Васильевич! — откликнулся юный гусар и добавил со странной для его лет рассудительностью: — Надо бы разведку выслать.
— Казаков? — Давыдов оглянулся на растянувшихся по дороге донцов. — А они в лесу как?
— В каком смысле?
— Ну здесь же не степь.
— Есть какая-то разница? Лес — это та же степь, только заросшая деревьями. — Нечихаев приподнялся на стременах и крикнул: — Урядник!
— Здесь, вашбродь! — откликнулся здоровенный казачина с роскошной черной бородой самого разбойничьего вида. И дал коню шенкелей, принуждая догнать едущих впереди офицеров. — Звали, Михаил Касьянович?
Было заметно, что прозвучавшее в голосе уважение отнюдь не наигранное, а идет от души. Интересно, что могло заставить пожилого, почти сорокалетнего, урядника так относиться к юному гусару? У самого на груди два креста да четыре медали, а тот едва ли шестнадцатый год разменял. Что в этом возрасте можно увидеть, кроме Суворовского училища? Только оттуда сержантами выходят, а не младшими лейтенантами. Загадка… Вроде не старые времена, когда в гвардию при рождении капралами записывали, сейчас, слава богу, такого нет. Или есть? Непонятно… И уже командир эскадрона, в котором половина подчиненных ему в отцы годится. Дело ясное, что дело темное.
— Абрам Соломонович, господин капитан-лейтенант предлагает произвести разведку окрестностей Янова и по возможности самого города.
— Город… — ухмыльнулся казак. — Таких городов в нашей станице десятка три поместится. А сходить можно, да.
Денис Васильевич кивнул, подтверждая приказ. Вообще, с самого отбытия из Брест-Литовска Нечихаев всячески подчеркивал перед гусарами и казаками старшинство командира отряда и необходимость строгого подчинения. Удивительно, но даже донская вольница с пониманием восприняла слова младшего лейтенанта и проблем не вызывала.
— Скажите, Михаил Касьянович, — Давыдов проследил за растворившимся в лесу дозором, — наш урядник не иудейского ли племени будет?
— С чего бы это?
— Имя какое-то странное.
— Ах вот вы о чем! Нет, он прирожденный казак, а на Дону почти все староверы, даже его сиятельство граф Платов-Хивинский. Так что немудрено там встретить не только Абрама Соломоновича, но и Моисей Саулович — нередкость.
— Но почему? — Давыдов все никак не мог понять что-то, по мнению гусарского офицера, простое и очевидное.
— По Ветхому Завету называют.
— Простите, но это же дикость и прошлый век!
— Так урядник Иванов из него как раз и будет. Как и мы с вами, Денис Васильевич. — Нечихаев склонился с седла, чтобы сорвать придорожную ромашку, и, меланхолично обрывая лепестки, добавил: — А ордена я бы вам посоветовал убрать подальше.
Капитан-лейтенанта захлестнуло возмущением. Как так, разве можно прятать кровью заработанные боевые награды? Чай, не девичьи шпильки — заслужил, так носи! Или завидует юнец? У самого завалящей медальки не видать, а советы дает!
— Зачем их убирать, позвольте поинтересоваться?
— Мишень, — невозмутимо ответил младший лейтенант и сорвал вторую ромашку. — Французы, может быть, в офицера не станут стрелять, надеясь взять в плен, а вот поляки могут.
— При чем здесь поляки?
— Они всегда при всем. Впрочем, воля ваша, и не буду настаивать. Как говорил однажды государь Павел Петрович — каждый с ума по-своему сходит.
— Вы знакомы с Его Императорским Величеством?
— Немного. Был несколько раз в Михайловском замке и потом… Ну да, когда он приезжал к нам в полк. Приемный отец еще шутил, будто император только ради меня и приезжает.
В голове у Дениса Давыдова что-то щелкнуло, и все сразу встало на свои места. Младший лейтенант Нечихаев — императорский бастард! Черт побери, хорошо это или плохо? С одной стороны, воевать с царским отпрыском бок о бок почетно, да и на виду будешь, что означает новые чины и награды, а с другой… Не приведи Господь, подстрелят французы юного гусара, кто окажется виноватым? Правильно — командир отряда. Но есть и третья сторона, если приглядеться внимательно. Точно, нужно поберечь молодого человека и самому лезть во все опасные места, тем решая множество внезапно появившихся проблем.
— Но не пора ли нам устроить привал, Михаил Касьянович?
— А не рано?
— Но какой смысл подходить к городу ввечеру?
Нечихаев перекинулся парой слов с проводником и натянул поводья:
— Вы правы, Денис Васильевич. Давайте остановимся на обед, а заночуем уже в Юзефинах. А завтра к полудню как раз будем в Янове.
— И разведка к тому времени вернется! — Капитан-лейтенант соскочил с седла с несколько излишней поспешностью. Нет, господа, что ни говорите, а палуба гораздо надежнее и удобнее конской спины!
ГЛАВА 5
Едва рассвело, а отряд уже покачивался в седлах, направив путь в сторону близкого уже городка. Казаки и гусары отчаянно зевали, офицеры показывали пример бодрости духа, но и те и другие не отказались бы от возможности вздремнуть часика по четыре на каждый глаз. К ночевкам в лесу не привыкать, но местные болотные комары способны вывести из равновесия даже святого.
Но все же кровососы летающие — ничто против ползающей нечисти, встретившей партизан в Юзефинах. Именно наличие невообразимого числа клопов, вшей и блох в этой населенной преимущественно ляхами деревушке вынудило искать убежище под сенью сосновых лесов, отдавая предпочтение дыму костра перед сомнительным комфортом ночевки под крышей. Комары что? Комары укусили и полетели дальше, а если нацепляешь шестиногих квартирантов, то попробуй выведи их в сих диких местах.
Удивительно, близость ли Европы тому виной или таковы традиции былой Речи Посполитой, но не строят в бывшем Великом княжестве Литовском бань. На востоке, ближе к Орше и Смоленску, уже кое-где встречаются, но западные области не ведают полезной привычки к здоровому образу жизни. И если Нечихаев раньше сталкивался с подобными гримасами «цивилизации», то Давыдову здешние обычаи показались забавными и диковинными. И очень опасными, разумеется.
Разведка вернулась, едва отряд снялся с бивака и выбрался на дорогу. Урядник плеткой попотчевал своего норовистого жеребца, понуждая пойти вровень с сонной и смирной командирской кобылой, и доложил обстановку. Но, глядя прямо на Дениса Васильевича, Иванов постоянно скашивал глаза на Михаила Касьяновича, именно от него ожидая поддержки и одобрения.
