Кэтрин Ласки - Дочери моря. Люси
И вдруг Люси догадалась: у неё есть прекрасное зеркало – жидкое. Она вышла из пещеры, под лунный свет, заливавший всё вокруг. Начался прилив, и вода у входа заметно поднялась. Девушка присела на корточки и всмотрелась в водную гладь. Её отражение пошло мелкой рябью, вокруг лица мерцали звёзды. Она совсем не выглядела изощрённой или порочной. Только луна придавала её волосам волшебное серебристое свечение. В водном зеркале всё казалось таким хрупким, как будто было сном, а не явью. Происходило ли это на самом деле? Она потянулась к ракушке и надавила на неё – зубцы ощутимо царапнули кожу, придав ощущение реальности. Люси понимала, что должна вернуть раковину на место, и как можно быстрее, потому что прилив с каждой минутой набирал силу. Девушка обвела берег взглядом. Если она не поторопится, обратно ей придётся добираться вплавь. Но я же не умею плавать. Она рассмеялась подобным мыслям. Конечно же, она умела плавать. Просто никак не могла осмелиться попробовать. «Скоро я попробую, – пообещала Люси. – Совсем скоро».
Девушка вернулась в пещеру и аккуратно повесила ленту на палку. В этот момент она увидела над вешалками ещё одну щель. В глубине её что-то было. Через мгновение она держала в руках плотно скрученный кусочек клеёнки, по длине и форме напоминающий гавайские сигары, которые иногда курил отец. Она развернула клеёнку, из неё выпал клочок бумаги.
Х., она приехала! Но не проявилась, ещё нет. М.
7. Дыхание на коже
Солнечный лучик пролёг через узкую кровать, и когда Люси перевернулась на другой бок, упал девушке на лицо. Веки её вздрогнули, она откатилась назад. Но лучик, казалось, следовал за ней.
– Люси! Люси! – На лестнице раздавались мамины шаги. – Сокровище моё, какая же ты соня. Знаешь, который час?
Люси приоткрыла один глаз:
– Даже не представляю, – и она с неохотой открыла второй.
Ей не хотелось, чтобы начинался новый день. Ночные события, бывшие то ли сном, то ли явью, всё ещё будоражили её воображение. И она хотела продлить это ощущение. Но тут в комнату вошла мать, очень весёлая по сравнению со вчерашним вечером.
– Дорогая, уже почти десять. – Она осторожно села на кровать, чтобы не задеть ногу дочери, как обычно неестественно вывернутую. Значит, всё это было лишь фантазией? – Мы получили потрясающее приглашение!
– А? – пробормотала Люси и зевнула.
– Ради всего святого, не говори «а». Это так вульгарно. В следующий раз говори «да», как все цивилизованные люди, «а» говорят только местные.
– А-гм? – Люси рассмеялась.
– Именно так. – Брови Марджори Сноу взметнулись вверх, как две маленькие рыбки. – Не важно. Мы привезли тебя сюда не для того, чтобы ты перенимала здешний говор. Разве ты не хочешь спросить о приглашении?
Люси приподнялась на локтях.
– Конечно, хочу. – Она попыталась изобразить энтузиазм.
– Нас пригласили на яхту.
Люси выпрямилась:
– Мы будем плавать? В океане?
– Уж не знаю, дорогая, где ещё здесь можно поплавать на яхте. Но это не главное. Нас пригласил не кто иной, как Огастес Беллэми.
– Беллэми? А кто это?
– Беллэми с Верхней Пятой авеню. Очень достойные люди. В этом году у них новая яхта. Самая большая, которая когда-либо была здесь, как говорит Эльва Перри. Она принесла сегодня дюжину яиц и эту новость. Она довольно милая, эта миссис Перри. Как бы там ни было, Беллэми устраивают так называемую вечеринку под парусами.
– И они хотят, чтобы мы присоединились?
– Да, дорогая, и особенно ты: я думаю, на борту будет их сын. – Марджори буквально светилась.
Люси отшатнулась от матери. Одна только мысль о том, что ей придётся вести беседу с ещё одним юным аристократом, ввергала её в уныние. Светская беседа была для неё сродни минному полю. Ей чрезвычайно удачно удавались глупости. А если при этом будет присутствовать Марджори… Меньше всего Люси хотелось обмануть ожидания матери или поставить её в неловкое положение.
– О, дорогая моя, я и не думала, что всё начнётся так скоро. Уже послезавтра! А я-то считала, что мы приехали слишком рано. Какое везение, что из-за новой лодки – прошу прощения, яхты, – Беллэми приехали раньше обычного. Говорят, она стоила почти сто тысяч долларов. Представляешь, какая роскошь?
У Люси же перед глазами стояли не зелёные банкноты, а море – огромное, сверкающее в лучах солнца море.
* * *Из-за плохой погоды прогулку под парусом пришлось отложить на два дня. Но в субботу утром было ясно и солнечно, и семейство Сноу взошло на борт «Отважного жаворонка».
– Ах, а вот и вы, – сердечно поприветствовал их Огастес Беллэми на причале. – Миссис Сноу! И юная мисс Сноу. Люси, не так ли? Моя жена уже на борту с сестрой и моим шурином. А вон идёт мой как всегда непунктуальный сын Гас.
Все были представлены друг другу. Гас Беллэми протянул руку, чтобы обменяться рукопожатием с миссис Сноу, чей голос дрожал от восторга, когда она отвечала на приветствие.
– Вообще-то Гаса не будет с нами на борту: он поплывёт на паровом катере вместе с юным Финеасом Хинсслером, чтобы сделать снимки «Жаворонка» своей фотографической камерой. – И Огастес Беллэми подмигнул.
«Фотографическая камера, слава Богу», – радостно подумала Люси, потому что на эту тему могла бы придумать достойный вопрос для поддержания беседы. Однако разочарование её матери было почти физически ощутимо. Дул бодрящий ветерок, около двадцати минут яхта плыла на восток, между островов Дог. Приятно поскрипывала мачта и подрагивали ванты. Когда ветер надул паруса, «Жаворонок» ринулся вперёд, как птица, в честь которой он был назван. Люси это показалось чрезвычайно волнующим, а вот бедная мама выглядела не совсем здоровой. Прогулка под парусами проходила как нельзя лучше, за исключением того, что план Марджори дал осечку. Она, прижав носовой платок ко рту, с тоской смотрела на небольшой паровой катер под незамысловатым названием «Бонго», на борту которого находилось то, что она про себя называла «ценным грузом» – Огастес Беллэми III – со своей фотографической камерой. Катером ловко управлял Финеас Хинсслер, сын Рэймонда Хинсслера, известного на весь Бар-Харбор производителя яхт.
Идея заключалась в том, чтобы пообедать на одном из многочисленных островов залива.
Чтобы порадовать маму, Люси решила изо всех сил постараться найти общий язык с Гасом Беллэми. Она уже придумала целых три вопроса о фотографировании, потому что недавно посещала выставку фотографий Йосемитского национального парка Уильяма Генри Джексона.
– Подведи поближе, Фин! – прокричал Рэймонд Хинсслер по ветру. – Я собираюсь немного сбавить скорость, а потом взять курс на первый остров Дог.
Когда катер подплыл ближе, Люси мельком увидела Финеаса Хинсслера. Стоящий у штурвала, он производил неизгладимое впечатление. Внезапно его суровый профиль ярко осветило солнце, когда он властно повернул штурвал и подплыл ближе к яхте.
– У вашего сына получатся отличные фотографии, мистер Хинсслер, – сказал Рэймонд Хинсслер.
– Я в этом уверен. Она же просто великолепна! И какой ракурс! Вы строите прекрасные яхты, Рэймонд. А Финеас так ловко с ними управляется.
– Это не только моя заслуга. Очень многое сделал Фин. Этот мальчик смыслит в лодках и ветре, он знает «Жаворонка» как свои пять пальцев и знает, как тот любим морем.
«Любим морем… какие прекрасные слова», – подумала Люси.
Она оглянулась и снова мельком увидела юношу по имени Фин, ведущего катер к берегу, обгоняя яхту.
Мистер Беллэми повернулся к Марджори:
– Надеюсь, вы хорошо проводите время, мадам, – и он сердечно похлопал её по спине.
– Прошу тебя, Оги, не колоти бедную миссис Сноу. Мне кажется, она не очень хорошо себя чувствует. Не волнуйтесь, миссис Сноу. К качке просто надо привыкнуть. – Аделаида Беллэми была изящной, красивой женщиной. Она была спокойна и уверенна, под стать своему положению и богатству.
– Жаль, что преподобный не смог поехать, – перевёл тему мистер Беллэми. – А вот Люси чувствует себя как рыба в воде. Тебе здесь нравится, правда, Люси?
– О да, сэр. Очень нравится.
– Оно завладело тобой, да-да, моя дорогая. Море такое. Оно сделало твои щёки розовыми, а прекрасные волосы – краснее, чем варёный омар. Ха-ха! – и мистер Беллэми хлопнул себя по пухлым бёдрам. Звук получился таким же громким, как хлопанье кливера.
Люси заметила, как мама вздрогнула.
– Варёный омар! Право же, Оги! – рассмеялась миссис Беллэми. – Прости его, Люси. Он не имел в виду ничего плохого. Он просто не всегда умеет выразить мысли – je ne sais quoi[3]– правильными словами.
– Вы хотели бы причалить к первому острову Дог, чтобы позавтракать, мистер Беллэми? – спросил Сайрус Спрэг, капитан.
– Я был бы счастлив. Отличное место для пикника.
Люси отметила, что мама заметно оживилась. Она предположила, что связано это не с перспективой трапезы – лицо миссис Сноу оставалось бледно-зеленоватым, и еда явно не могла бы сейчас её обрадовать, – а с тем, что Огастес Беллэми III снова будет в пределах досягаемости.
