Кэтрин Ласки - Дочери моря. Люси
Мэй и Хана были дочерьми моря, или, как называли их люди в своих легендах, русалками. В их венах текла соль, но если сестра ещё не закончила преображение, нужно было позволить ей найти собственный путь к морю.
* * *Мэй выплыла из кильватера и поплыла рядом с «Элизабет М. Прути», скрываемая лишь несколькими дюймами воды, поверхность которой она нарушала не больше, чем стайка рыб. Несколько минут она просто плыла рядом, потом приблизилась к корме и поплыла на белой пенящейся волне, оставляемой винтом, перевернувшись на спину, чтобы попытаться отыскать сестру на палубе.
Удостоверившись, что там никого нет, она поплыла к носу, не прилагая никаких усилий, чтобы не отставать от парохода. Снова перевернувшись на спину, Мэй увидела её. По правде сказать, она увидела лишь волосы. Они развевались, подхваченные ночным ветром, и горели огнём.
Законы Соли, однако, не могли помешать Мэй рассказать всё Ханне. Она сгорала от нетерпения, надеясь, что Ханна придёт сегодня поплавать, вместо того чтобы провести вечер со своим художником.
«Он такой…» – Мэй оборвала себя. Она не имела права думать о нём так. И она никогда не думала о Стэннише Уилере плохо. Хотя не совсем так. В нём было что-то, что её – она никак не могла подобрать слово – беспокоило.
5. Дом у моря
– Осторожнее, здесь корни выпирают. Они тут повсюду, не споткнитесь, преподобный, и вы, миссис Сноу и юная леди. Элмер, Питер, полегче с сундуками. Это вам не клетки с ома’ами.
– А-гм. Не боись, Эльва.
– Клетки с чем? – переспросила Люси Эльву Перри.
– Ха! Ми-чка, мы здесь называем ома’ами лобсте’ов.
«В Новой Англии никто не произносит букву “р”?» – подумала Люси.
Но это, конечно, не мешало ей чувствовать себя абсолютно счастливой. Лесная тропинка пошла через ели и сосны. Она уже слышала шум волн. Клочья тумана висели на ветках, будто причудливые шифоновые шарфы.
– Густой, как грязь, – бросила Эльва. – Когда доберёмся до дому, моря уже не разглядишь.
«Но я слышу его запах, – подумала Люси. – Я чувствую его».
Воздух был напоён запахом соли и хвои. Люси перевела взгляд на Марджори и заметила, что у той дрожит нижняя губа.
– Всё в порядке, мама. Здесь так прекрасно, особенно после года в городе, наполненном ужасными запахами.
– Слишком по-деревенски и слишком далеко от центра.
– Далеко?
– Сколько мы уже идём?
– Не пять минут, конечно. Но зато довольно близко от церкви. Здесь так красиво, мама. Так хочется сделать зарисовки акварелью и тушью.
– Ты рисуешь, ми-чка? – спросила Эльва Перри.
– Немного.
На самом деле Люси думала о том, чтобы нарисовать море уже давно: с тех пор, как посетила выставку художников-маринистов в Музее естественной истории.
Она дивилась цветовому разнообразию, и ей хотелось воочию увидеть, как, например, на цвет моря влияет цвет неба или солнце. А если день облачный, море станет серым?
– У неё очень хорошее образование, у нашей Люси, – улыбаясь, сказал преподобный Сноу.
– А-гм. А к нам почти каждое лето приезжает один из самых знаменитых живописцев страны.
– Кто же? – немного оживилась Марджори Сноу.
– Стэнниш Уитман Уилер.
– Стэнниш Уитман Уилер! – в один голос воскликнули преподобный и миссис Сноу.
– Не могу поверить, – с придыханием произнесла Марджори.
– О, да. Он приезжает, чтобы рисовать портреты богачей: Асторов, Рокфеллеров, Беллов, Бенедиктов, Хоули. Кого угодно.
– Он написал епископа Вандервакера, – добавила Марджори.
– Ваша правда! – кивнула Эльва. – О, епископ – прекраснейший человек, который когда-либо ходил по земле. – Она порывисто вздохнула. – О, ми-чка! Как об этом трудно говорить, но я не представляю, как он держится сейчас: после того, как потерял ногу.
– Да, так печально, – прощебетала Марджори. Это были уместные слова, но живость, с которой она их произнесла, полностью исключала искренность.
– А теперь расскажите мне, миссис Перри, далеко ли до пляжного и теннисного клубов?
– Минут десять.
– Не волнуйтесь, мама, – попросила Люси, заметив, как Марджори нахмурилась. – Здесь всё недалеко. Это же остров. И нам же сказали, что дадут бричку, и один из прислужников дьякона отвезёт нас, куда мы попросим.
– Да, это очень мило. – На несколько мгновений повисло напряжённое молчание. – Я… я… – Марджори запнулась.
– Что, мама?
Марджори немного понизила голос:
– Я просто подумала, возможно, нам было бы лучше снять номера в том отеле, «Сен-Совёр», который мы видели, когда проезжали по центральной авеню. Наверняка там останавливаются все сливки общества.
– Моя дорогая, – прервал её преподобный, – во-первых, здесь не принято называть улицы авеню: просто улицы и дороги. И во-вторых, священнослужителю полагается жить в доме приходского священника, а не в отеле.
Как только он произнёс это, за стеной голубых елей открылся каменный дом. Его фундамент скрывали заросли папоротника, а по стенам причудливо вился плющ. Ставни были выкрашены тёмной сине-зелёной краской, гармонирующей с елями.
– Давайте зайдём с центрального входа, – предложила Эльва Перри. – Негоже знакомиться с домом через кухонную дверь.
Когда они обходили дом, их лица обдувал влажный восточный ветер.
– Отвернитесь, чтобы не наглотаться тумана, – посоветовала Эльва. – Видите, там Зелёная гора, это первое на всём материке, что освещает восходящее солнце!
Люси поднялась на крыльцо. Она слышала, как отец сказал:
– Как захватывающе.
Он произнёс это таким же безразличным тоном, каким говорил, когда крестил некрасивого ребёнка. «Какой статный», – если это был мальчик. «Какая очаровательная», – если девочка.
– Наверное, вам показалось, что это попахивает мистикой. Это всё потому, что в моём роду не обошлось без индейцев.
– Что, простите? – почти взвизгнула Марджори.
– А-гм. Здесь во многих из нас течёт немного индейской крови: и в шотландцах, и в ирландцах; они хоть и приехали из Новой Шотландии, но здесь встретились с племенами пенобскот, пассамакуоди и абенаки, поэтому в большинстве из нас есть что-то от них. – Эльва протянула длинные руки к клочку тумана и сделала несколько круговых движений. – Чего только в нас не намешано!
Люси увидела, как её мать побледнела, словно туман. А Эльва продолжала:
– На Маунт-Дезерте есть клуб каноэ. Так вот: там всегда есть несколько индейцев, которые показывают отдыхающим, как плавать на каноэ.
В голове Люси вспыхнуло прекрасное воспоминание: инуитская лодка, скользящая по водной глади.
– О, мама, я бы больше хотела учиться плавать на каноэ, чем играть в теннис.
– Ни в коем случае!
Люси расслышала, как мать еле слышно бормочет, что уж что-что, а теннис индейцы преподавать не должны.
– Мы мигом принесём остальной багаж, – заверил Элмер, когда преподобный Сноу и его супруга проследовали за ним. Люси же задержалась на крыльце, глядя в сторону моря.
– Вы ещё здесь, юная миссис? Из-за тумана не очень-то хорошо видно, – сказал Элмер.
– А в какой мы части острова?
– Вот там «Прути» вошла в порт. А мы в юго-западном углу. Чуть выше Выдриного ручья.
– А здесь купаются? – Она кивнула в сторону океана. Хотя его не было видно из-за тумана, Люси различала шёпот волн.
Питер рассмеялся:
– Прямо в океане, что ли?
– А почему нет?
– Вода ужасно холодная, и течения довольно сильные. Это по-настоящему опасно. Ребятишки частенько ныряют с городского причала, бывает приятно искупаться в пруду, но нет, никто не купается в открытом океане.
Но Люси была уверена в обратном. Пробравшись на палубу «Элизабет М. Прути» перед рассветом, она почувствовала чьё-то присутствие в воде, да так близко, что, казалось, достаточно перегнуться за перила, чтобы коснуться его. Кто-то точно плыл рядом с пароходом, на небольшой глубине, и один раз Люси даже показалось, что она увидела мерцающее очертание, но лишь на мгновение: загадочный пловец скрылся из виду, зато внутри появилось чувство зияющей пустоты.
– Люси! Ты где? – раздался из дома голос отца.
– Я уже иду! – крикнула Люси и переступила порог.
Гостиная была просто очаровательна. Эльва Перри объясняла, как пользоваться дровяной печкой, обогревавшей первый этаж:
– Эту печку хорошо топить, когда на улице туманно, как сегодня. И в доме будет тепло и сухо, в солнечный же день в ней нет необходимости. Легче не бывает. Но я буду приходить каждый день и, если что, смогу вам помочь. Так. Я приготовила уху, кастрюля стоит на плите в кухне. – Она встрепенулась, явно вспомнив что-то важное. – Ах, да. Крысиный яд на кухне, в верхней полке.
– Крысы! Здесь водятся крысы? – Глаза Марджори Сноу буквально вылезли из орбит.
– Нет, ми-чка. Всё не так плохо. Просто иногда белки пошаливают. Если услышите странное копошение, скажите мне – и всё. Не занимайтесь этим сами. Я только подумала, что лучше всего убрать его в самую верхнюю полку. Я же не знала, есть ли у вас ребятишки, от которых всё надо прятать. Лучше, чтобы он находился вне досягаемости.
