Вячеслав Шпаковский - Если бы Гитлер взял Москву
Тем же самым утром боевик израильской организации Иргун Цви Леуми Моше Даян лежал с винтовкой в руках на крыше одного из домов в предместье Александрии. Он был одет как араб, и от араба его было не отличить. Прямо перед ним по дороге двигался немецкий «Кюбельваген», окруженный эскортом мотоциклистов в черной униформе, но ехали они довольно медленно, поскольку покрытия местных шоссе высоким качеством не отличались.
В машине находился личный представитель рейсфюрера Гиммлера оберштурмфюрер СС Адольф Айхман. В его задачу входила организация очистительных акций, которые на египетской земле должны были проводиться точно так же, как и во всех других местах. Он слышал, что Роммель не одобрял подобной политики СС на Востоке, но лично он, Айхман, считал, что это все ерунда. Фигура стоящего за ним Гиммлера была слишком всесильной даже для Роммеля.
Он думал еще о многом, когда пуля, выпущенная из винтовки Моше Даяна, попала ему прямо в голову…
* * *В Анкаре на докладе у президента Инёню находился начальник Генштаба.
— Всякое сопротивление на территории Советской Армении на сегодня подавлено. Наши войска вступили в курдские районы и сейчас заняты тем, что уничтожают курдских бандитов в окрестностях озера Ван. На сирийском фронте пока без перемен.
— Вы сказали, что подавлено всякое сопротивление, — сказал президент, придав своему голосу определенно вопросительный оттенок. — Это не похоже на армян.
— Я имею в виду организованное сопротивление. Неорганизованные группы бандитов засели в горах, но мы постоянно проводим акции устрашения, берем заложников, так что скорее рано, чем поздно, но этот край все же будет умиротворен. Это всего лишь вопрос времени.
— Да, конечно, — согласился с ним Инёню, но голос его прозвучал так, словно в мыслях у него было нечто прямо противоположное. — А как обстоит дело с предполагаемым наступлением на Мосул?
— Боюсь, что в преддверии зимы нам будет лучше всего от него отказаться, пусть даже это и вызовет недовольство со стороны Германии. Германские офицеры и солдаты отдыхают на наших морских курортах, мы снабжаем их силы у Тебриза продовольствием и топливом, однако большего мы сделать не в силах. У нас нет таких танков, как у англичан и американцев, а главное — ни у нас, ни у немцев нет такой авиации. Буквально только что, как вы знаете, союзники бомбили Анкару, и, по донесениям нашей секретной полиции, в столице пошли нехорошие разговоры… Вот если бы немцы смогли в самое ближайшее время осуществить нам поставки своей военной техники… Но и тогда ни о каком наступлении не может быть и речи раньше весны.
— Да, я думаю, что в этом вы совершенно правы, — сказал президент. — Уж если мы не смогли выбить англичан из Алеппо, то вряд ли будет благоразумно распылять наши силы, чтобы наступать еще и на Мосул.
Военный министр уехал, но не прошло и пятнадцати минут, как в кабинет президента вошел его личный секретарь, весь бледный и взволнованный.
— Господин президент! Позвольте вам сообщить, что на господина военного министра было только что совершено покушение…
— Надеюсь, что он не пострадал? — президент задал этот вопрос, стараясь казаться внешне спокойным. — Ведь он всегда ездит с такой охраной…
— Он умер… Произошло лобовое столкновение с тяжелым грузовиком, в бампер которого был залит тринитротолуол. За рулем грузовика находился армянский террорист-смертник.
— Разве личность его установлена?
— Дело в том, что он умер не сразу и, когда охрана вытащила его из обломков грузовика, успел сообщить и кто он такой, и почему пошел на это преступление…
— И что же он сказал?
— Он назвал свое имя, сказал, что умирает за независимую Армению и что каждого из тех, кто развязал сегодняшнюю войну, ожидает судьба Энвера-паши…
Инёню встал из-за стола и в глубокой задумчивости подошел к одному из окон.
— Да, я всегда подозревал, что тогда в Средней Азии он был убит не просто так, а что к этому делу приложили руку армяне.
— Я отдал распоряжение усилить вашу охрану, — сказал секретарь, — но прежде всего я просил бы вас отойти от окна.
* * *Практически о том же самом в это же время в Берлине разговаривали Альберт Шпеер и Франц Тодт. Они вместе завтракали. Обычно хорошая еда и напитки поднимают людям настроение, однако, глядя на них, сейчас этого никто не сказал.
— Необходимо сообщить фюреру, — говорил Шпеер, — что в 1943 году мы сможем произвести не более 2000 танков Pz.III и Pz.IV. Предложение фюрера начать выпуск новых тяжелых танков фактически срывает всю эту программу, и там, где у нас завтра были бы сотни танков, будут десятки. Его идея о том, что их качество компенсирует общее количество машин, безосновательно. Русские, американцы и англичане все равно сделают танков во много раз больше нас и рано или поздно, но сумеют этим воспользоваться.
— Не забывайте, что наши танки и самолеты нужны также финнам, венграм, болгарам, словакам, а теперь их просит еще и Турция.
— Ну эти союзники от нас вообще ничего не получат, — сердито бросил Шпеер. — Пусть рассчитывают на собственные силы, а не пытаются устроиться за наш счет.
— Азия, — буркнул Тодт, — там верность покупают подарками. Вы не представляете, сколько своих пистолетов и с гравировкой, и с золотой насечкой в свое время просто так раздарила фирма «Маузер». Цех специальный открыли, вот как!
— Пистолеты — это еще куда ни шло, — согласился Шпеер, прихлебывая кофе. — От себя лично могу презентовать еще саблю в алмазах. Но даже паршивой танкетки они от меня не получат.
— Но фюрер настаивает…
— Фюреру надо объяснить, что есть вещи, которые выше его гения. Сейчас он в упоении оттого, что кавказская нефть наконец-то в его руках. Но мне докладывают, что пройдет не меньше девяти месяцев, прежде чем мы сможем начать выкачивать оттуда топливо. Но топливо мало добыть, его еще нужно оттуда вывезти. И вот тут-то и встает очень серьезный вопрос — как? Трубопроводов через Кавказ к берегу Черного моря пока что не существует. Но даже если мы и успеем за это время построить хотя бы один, нам просто не хватит танкеров, чтобы возить ее вдоль побережья Турции и дальше вверх по Дунаю. Мы можем транспортировать нефть из Мосула по железной дороге. Это хуже, но даже такой вариант неосуществим, поскольку Мосул все еще в руках англичан, и я почему-то уверен, что ни наш доблестный Гудериан, ни турки ни сейчас, ни будущей весной не смогут его у них отбить. Либо мы опять получим взорванные и подожженные скважины…
— Да, это проблема, — согласился с ним Тодт.
* * *Генерал Вальтер Модель, только что сменивший генерала Гота на посту командующего 3-й танковой армией, только что закончил говорить по прямому проводу с фельдмаршалом фон Браухичем в Лётцене. Браухич интересовался тем, когда он, Модель, возьмет Вологду, т. е. сделает то, чего не сумел сделать Гот.
— Фюрер очень встревожен очевидным отсутствием прогресса на вашем участке, генерал.
— Я не могу вам сообщить ничего определенного. Новые двигатели для танков все еще не прибыли, хотя были заказаны еще в августе, и, похоже, никто даже не знает, где они. Топлива тоже не хватает, а русские дерутся за каждый квадратный метр земли так, как будто это их последняя земля. Причем разведка отмечает, что в последние дни к ним опять подошли подкрепления.
— Фюрер вряд ли будет обрадован, услышав такой пессимистический ответ.
— Я уверен, что фюрер предпочел бы знать правду…
— Конечно, — ответил ему Браухич. — Однако могу сказать, что фюрер очень недоволен создавшимся положением. В тылу у вас продолжает сражаться Ленинград, а теперь еще в самый канун осенней распутицы вы сообщаете мне о том, что вы не можете взять Вологду до наступления зимы. А что будет, когда пойдут дожди, а после ударят морозы? Постарайтесь преодолеть все ваши трудности как можно скорее, что, между прочим, и в ваших интересах, герр генерал…
Теперь Модель сидел и по этому же телефону отдавал приказ за приказом. И он еще не знал, что в британских портах уже формируется новый конвой, который должен будет доставить в Архангельск 320 танков «Матильда» и «Валентайн», а также полный комплект запчастей к ним. В конвой входили и танкеры с высококачественным авиационным бензином для новых американских бомбардировщиков А-20, отправленных сюда же из Галифакса.
Вместо этого адъютант сообщил ему, что прибыл эшелон, доставивший 20 новых танков Pz.IV с длинноствольными 75-мм орудиями, превосходящими по своим характеристикам 7б-мм орудия советского танка Т-34. «С паршивой овцы хоть шерсти клок», — вспомнилась генералу забавная русская пословица, и он тяжело вздохнул.
* * *В Багдаде фельдмаршалу Александеру на стол легла сводка боевых действий за 13 сентября.
