Клан. Разбитые стекла (СИ) - "ShadowCat"
— Твое Слово, данное Полине в госпитале, — вздохнул отец. — Ты не мог избежать этого разговора, но мог просто по-человечески успокоить девушку, отвлечь ее внимание, уверенно дать обещание в обтекаемой форме — а дальше она бы и сама додумала, с людьми это легко проходит. Ты же предпочел дать Слово, а Слово не обойти. Теперь отвечай за свои решения. У вас обоих есть время подумать. Зато я уверен: если Полина освободит тебя от этой опрометчивой клятвы, второй раз подобной оплошности ты не допустишь.
— Я тебя услышал, отец, — кивнул младший маг. — Какие еще оплошности, на твой взгляд, я допускаю? Какого проклятия она от меня до сих пор шарахается?
Последнюю фразу Андрей произнес мысленно, но отец услышал. А услышав, лишь хмыкнул и покачал головой, задумчиво глядя в чернеющее небо, усыпанное мириадами звезд.
— Сынок, у тебя все время такой вид, как будто ты всех прямо сейчас готов по гробам положить. А взглядом можно азот сжижать и охлаждать атомные реакторы. Тебя боятся даже инферналы и бешеные оборотни, чего ты от девочки хочешь? И до сих пор еще не взял ее. Правильно мать говорит, балбес ты…
— Она это и двадцать, и тридцать базовых лет назад говорила, — жесткие губы тронула легкая улыбка.
— Вот умеешь же улыбаться. И без приказов разговаривать тоже умеешь, — отметил отец. — Военщина хороша для казармы, с твоими архаровцами по-другому и нельзя. А с женщинами помягче надо. Ты же понимаешь, что такое военная хитрость.
— Лине просто нужно время, чтобы справиться со страхом и снова ощутить вкус к жизни. А попозже, когда ее сфера сознания стабилизируется и выветрится ужас перед ментальными воздействиями, подотру память. Иначе она никогда не оправится.
— Ты понимаешь, что даже при наилучшем раскладе это может затянуться на годы? — усомнился Аристарх Савельевич. — Справляться со страхом она может до старости, если доживет. А это маловероятно. Если разумное существо не хочет жить, оно найдет массу вариантов уйти за Грань, и никто не сможет помешать. Сам понимаешь, о самоубийстве кричат только на эмоциях или с целью манипуляции окружающими. Те, кто намерен умереть — не кричат, а делают. Ты не сможешь все время держать ее под воздействием или охраной.
— Я хорошо зачаровал аллеорты, отец. Они будут гасить разрушительные мысли и эмоции. Мне так спокойнее, да и вам с мамой будет проще.
— Даже аллеорты — временная мера. Заплатка, сынок. А здесь, пожалуй, нужны радикальные. Месть удержит девочку по эту сторону Грани, пока эту сторону топчут ее враги. Месть может дать чувство удовлетворения, утраченную веру в справедливость, но она не дает ни счастья, ни покоя. После нее остается только пустота.
— Это и мои мысли, — криво усмехнулся Андрей. Глаза его при этом оставались ледяными. Спорить с отцом маг не видел смысла — правоту его слов Андрей подтвердил собственной жизнью. — Но я не могу изменить прошлое, не могу дать ей ничего, кроме мести. Это единственное, что для нее по-настоящему важно. Ну и какой выход видишь ты?
— Против войны есть только мир, против смерти — жизнь. Ненависть и страх побеждает только любовь, а настоящее всегда сильнее прошлого. Хотя бы потому, что прошлого уже нет. Оно осталось там, в отгоревших лучах отрицательного времени. Ты можешь потратить бездну Силы, чтобы туда вернуться, но ничего не изменишь. Прошлое — призрак, фантом. Его не существует нигде, кроме нашей памяти и памяти Мира. Вероятности и шансы подвижны только в настоящем. Именно сейчас каждое мгновение каждый из нас создает будущее. Хочешь, чтобы у твоей женщины было будущее — дай ей что-то более ценное и весомое, чем месть и сдуру брошенное Слово. Свою любовь и новую жизнь. Продолжение вас обоих.
— И как, по-твоему, я должен это сделать?
— Ты что, первый день в армии? — рассмеялся Аристарх Савельевич. — Или тебе на пальцах, собачках или големах показывать? Не рычи, а приласкай девочку, успокой, расслабь, а дальше сама природа поможет. Погладь, поцелуй, где надо, окутай ее ауру своей, пусти по телу потоки Сил… ну, сам понимаешь, не пацан уже, чтоб отец тебя учил. Уютная обстановка, хорошее вино, легкое магическое воздействие — и ножки сами раздвинутся. А там, глядишь, и сладится. Главное — с магией не переборщи и не теряйся, действовать нужно, пока не опомнилась и не успела испугаться. Получив новый, приятный опыт, со страхом она справится намного быстрее и успешнее.
— Я думал об этом. И вероятности просматривал. Она меня возненавидит, когда все осознает, — глухо ответил сын.
— Не возненавидит, если ей будет хорошо с тобой. А это зависит только от тебя. Максимум, поплачет пару дней, козлом и подлецом назовет. Ну, по морде в сердцах съездит, не помрешь, спецназовец ты или нежная барышня? Сделаешь виноватую рожу, попросишь прощения, повинишься, что не устоял, подаришь пистолетик или аэромобиль, чтоб не ревела. А когда она поймет, что внутри нее второе сердечко бьется, куда все мысли о смерти денутся. Твоя девочка просто заново родится, ничего не будет для нее важнее, чем дитя. А ты не будь дураком, лови момент, надевай браслеты и будь рядом. Беременные особо нуждаются в заботе и внимании. Кому она, сирота, с пузом, нужна, кроме отца своего ребенка? Так и привыкнет, а потом и полюбит. Счастливая женщина, жена и мать, простит хитрость, которую не смогла бы простить запуганная искалеченная девчонка.
— Ты настолько хорошо знаешь женщин? — хмыкнул иерарх.
— Да их сама демонова праматерь не поймет, — в тон ответил отец. — Просто в жизни повидал немного больше тебя.
***
Андрей поднимался по лестнице непривычно медленно. Разговор с отцом все прояснил, расставил на свои места, но не принес облегчения. На душе у мага скребли даже не кошки — виверны. Да, отец подошел к проблеме разумно и профессионально. Даже слишком рассудочно и до тошноты логично. Но брать Полину обманом, хитростью и профессиональными знаниями подспудно казалось в корне неправильным. А использовать против нее магию — чем-то противоестественным. То же самое насилие, только уже не над телом — над душой. Над хрупкой золотистой искоркой, которая так робко мерцала в его руках, согревая очерствевшую душу темного иерарха. Скрытое насилие, обставленное красивыми декорациями, дорогим иномирным антуражем и паутиной сладких иллюзий, но сути это не меняет. И чем он сам будет отличаться от тех, с кем воюет? Только званием, статусом и погонами. В любых мирах и в любых декорациях насилие остается насилием, обман — обманом, а критичная ошибка — недопустимой роскошью. Он не мог так ошибаться. Не хотел разрушать тонкий мостик ее доверия. Почему-то казалось важным, чтобы девушка пришла к нему сама, осознанно и добровольно. Без всякого принуждения, магических воздействий и военных хитростей, открытая, живая и настоящая. Только отец неизменно прав в том, успеет ли она к этому прийти, а он — дождаться, хватит ли им времени. Хватит ли им обоим отпущенной богами жизни. Переменчивой линии реальности, способной оборваться в любой момент.
В комнате Полины было тихо и темно. Мрак разгонял только небольшой магический светильник в виде тусклого оранжевого шара, парящего под потолком. Все еще боится спать без света и в одиночестве. Девушка спала беспокойным поверхностным сном, свернувшись в позу эмбриона и укутавшись одеялом, как коконом. Маг заметил, как слегка дрожат ресницы, как по лицу пробегают тени, словно ей снится что-то тревожное. Андрей осторожно присел рядом, бережно коснулся ладонью шелковистых локонов. Кровать под весом мужчины слегка скрипнула, но девушка не проснулась. Только аллеорт, полуприкрытый непослушной прядкой, засиял чуть ярче, словно почувствовал его прикосновение. Волосы девчушка перед сном распустила, но серьги снимать не стала. Или вообще о них забыла.
— Золотинка, мне пора, — тихо вздохнул маг, щелчком пальцев приглушая свет.
Полина вздрогнула и резко распахнула глаза. В первый момент незнакомая комната и черный мужской силуэт со светящимися глазами испугали ее. Но стоило узнать в силуэте Андрея, страх бесследно испарился. Девушка засмеялась и села в кровати, вопросительно глядя на мага.
