Сергей Садов - Уйти, чтобы выжить
— Что… с ней?
— Аливия сегодня не спустилась к завтраку. Я встревожилась и послала Руперта проведать ее… Меня она так и не принимает… Тот поднялся, а потом позвал нас… Аливии плохо было, жаловалась на боль в животе… Осторн отправил за врачом… Врач осмотрел и… и…
— Ясно. Графиня, у вас есть теплые вещи?
— А… да, есть.
— Одолжите Розалии. Филипп, ты едешь с нами, Джером, на тебе дом. Когда вернусь, не знаю.
Абсолютное отсутствие жизни в голосе и намеков на какие-либо эмоции. Даже гордая графиня не рискнула возражать.
Володя поднялся наверх и тут же спустился с какой-то необычной сумкой. Осторожно поставил на стол и стал выкладывать из нее какие-то блестящие коробочки из необычайно светлого металла и пакетики из гибкого и прозрачного материала. Оглядел все это хозяйство, что-то читая на приляпанных к пакетикам бумажкам и бормоча. Потом аккуратно вернул все в сумку. Он был в накидке, но без кольчуги.
— Ваше сиятельство, мечи… — осмелился напомнить Филипп.
Володя кивнул и снова поднялся к себе. Вернулся все так же без кольчуги, но уже опоясанный мечами. Филипп хотел было взять сумку, но Володя решительно отстранил его и взял ее сам.
ГЛАВА 23
Спрыгнув под продолжавшим лить дождем с коня у ворот, Володя заколотил в них посохом. Стучал он до тех пор, пока не раскрылась калитка и не показалась чья-то крайне недовольная физиономия. В тот же миг Володя оттолкнул слугу и с чемоданчиком в руке вошел во двор. Тот что-то возмущенно вякнул, но его слушать никто не стал, а через мгновение заскрипели ворота. Филипп, подхватив под уздцы коня господина, въехал во двор.
— Да как вы… Да я сейчас… — возмутился слуга, но тут разглядел Розалию в седле и всплеснул руками. — Батюшки! Госпожа! — Он вдруг икнул и помчался к дому, проскочив мимо другого слуги.
Филипп помог Розалии сойти с коня и вместе с ней направился в дом, передав поводья слуге. Володя ждать их не стал и уже открыл дверь, не дожидаясь чьих-либо приглашений.
Осторн, вышедший в коридор, чтобы посмотреть, что за шум, замер, раскрыв в удивлении рот.
— Князь?! Вы?!
— Где она? — Володе не хотелось терять времени.
Осторн машинально бросил взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж. Володя кивнул и направился туда, скинув накидку на лавку.
— Князь, стойте! — Осторн загородил проход. — Позвольте дочери хотя бы умереть… — Что он хотел сказать дальше, осталось загадкой, поскольку как раз в этот момент вошли Розалия и Филипп. — Дорогая! — Купец шагнул к жене.
Володя ринулся мимо него. Купец растерянно моргнул, развернулся и помчался следом.
— Стойте, князь!
За мужем устремилась и Розалия, сбросив накидку на лестницу. Филипп растерянно застыл, а потом последовал за ней.
Володя стремительно шагал по коридору, на ходу распахивая все двери, не обращая внимания на возмущенные взгляды слуг и служанок. Из-за этого Осторну удалось обогнать его и встать перед одной из дверей.
— Прошу вас, князь, — чуть не плакал он. — Дайте ей хоть умереть спокойно…
Лицо Володи дернулось, он подался к купцу и прошептал:
— Вы действительно хотите, чтобы она умерла?
— Я могу оплатить лучшего в городе врача, — прошептал в ответ тот, стараясь, чтобы не слышала дочь за дверью. — От этой болезни нет лекарств.
— И вы считаете, что я не имею права увидеться с ней?
Что-то в голосе этого юноши заставило купца вздрогнуть, но решительности не убавило. Розалия подошла к ним.
— Дорогой… Это была просьба Аливии… Неужели ты не хочешь выполнить ее просьбу?
Купец как-то разом сник. Потом вздохнул и отошел в сторону. Володя положил руку на ручку двери и на мгновение замер, прикрыв глаза. Вздохнул, чуть улыбнулся, открыл дверь и вошел…
Аливия лежала на кровати, свернувшись калачиком и тихонько постанывая. Одеяло сбилось и сползло на пол. Служанка, сама бледная и в слезах, пыталась снова укрыть молодую госпожу.
Девочка увидела вошедшего и тут же радостно улыбнулась.
— Володенька!!! — Казалось, и боль ушла. Она соскочила с кровати и бросилась к нему, едва не запутавшись в ночной сорочке.
— Аливия! — возмущенно вскричал Осторн, но девочка на крик не обратила внимания.
Володя, поставив чемоданчик, шагнул вперед и подхватил падающую девочку.
— Ты чего это, Кнопка, разболеться решила? — Сказал так, словно и правда девочке вдруг захотелось немного поболеть, и она это себе устроила.
Аливия возмущенно пискнула, но тут же охнула и схватилась за живот. Володя аккуратно положил ее на кровать и прикрыл одеялом.
— Ну-ну, не дергайся. Что тут у тебя, давай посмотрим?
Девочка снова улыбнулась сквозь боль и кивнула.
— Володя… ты пришел…
— Хм… А что, были какие-то сомнения? — Володя нахмурился и шутливо погрозил ей.
Девочка снова хихикнула.
— Нет. Но папа не хотел тебя звать.
— Мы его за это в угол поставим, — пообещал ей мальчик.
Аливия, видно, представила себе эту картину и рассмеялась, но тут же боль снова скрутила ее, и она застонала.
— Что здесь происходит? — В комнату вошел еще один человек с кружкой. — Больную нельзя тревожить.
Володя обернулся:
— Вы кто?
— Я? Я врач. Смею надеяться, лучший в городе!
— Ага. — Володя покосился на кружку. — А это что?
— Это? Лекарство! Я только что его приготовил… Эй, что вы делаете!
Но Володя уже отобрал кружку и понюхал.
— И что вы этим собираетесь лечить?
— Разлитие желчи, конечно! Вы сомневаетесь в моем диагнозе?
— Разлитие желчи? — Володя нахмурился. — Какое еще разлитие желчи? Вот что, — он решительно отставил кружку подальше и взял свой чемоданчик. — Мне не мешать!
После этого, не обращая внимания на вопли врача, достал из чемоданчика стетоскоп и ложечку. Повернулся к девочке:
— Ну-ка, снимай рубашку.
Аливия послушно откинула одеяло и, ничуть не стесняясь, стала раздеваться.
— Аливия!!! Князь! Что вы себе позволяете?! — воскликнул Осторн.
— Филипп, если кто попробует мне мешать, успокой. А ты ложись. Не сгибайся, выпрямись на кровати… понимаю, что больно, но постарайся. Помнишь, как загремела с дерева? И ведь не ревела, что же теперь плачешь?
— Но ведь я умираю! — Аливия вдруг заморгала.
— Умираешь? Это тебе кто сказал? Ну-ка, руки по швам, лежать и не пищать!
Аливия испуганно моргнула, но послушалась, озадаченно глядя на друга. Тот наклонился над ней. Позади раздались какие-то звуки, потом хрип. Мальчик полуобернулся. Купец, красный от ярости, пытался схватить табурет, а Филипп загораживал ему дорогу. Розалия висела на руке мужа.
— Я сказал «тихо», вы мне мешаете!
— Молодой человек уверен, что сумеет разобраться в болезни лучше меня, посвятившего искусству врачевания пятнадцать лет жизни? — едко осведомился врач.
— Посмотрим, — буркнул Володя и снова повернулся к девочке. — Аливия, я сейчас буду чуть давить на живот, а ты скажешь, где болит.
Володя наклонился и начал ощупывать живот.
— Больно… — застонала Аливия.
— Хм… Ясненько… Желчь… хм…
Он накрыл девочку одеялом и посмотрел на стетоскоп и ложку. Подумал и сунул их обратно в чемоданчик. Покопался там и достал небольшую капсулу, снова взял кружку, принесенную врачом.
— Так что же это?
— Это… — врач запнулся, — это средство от боли.
— Средство от боли? То есть это не лекарство от… как вы там сказали? Разлития желчи?
Врач нахмурился и пожевал губами.
— Это поможет девочке легче перенести страдание. Она заснет…
— Сонное зелье, значит?
Володя открыл окно и выплеснул кружку. Врач дернулся было, но замер, встретившись взглядом с Филиппом.
— Пока не надо, — сказал Володя. — Вода есть? Ага, вот, в кувшине. Это обычная вода?
Получив утвердительный кивок служанки, он сполоснул кружку и вновь вылил в окно. Налил еще, снова сполоснул, но на этот раз протер тряпочкой, которую достал из своего чемодана, и вновь выплеснул. Только после этого наполнил кружку до краев и подсел к девочке.
— На вот, проглоти эту таблетку.
— Она вылечит меня? — с надеждой спросила девочка.
— Нет. Она только снимет боль. Тебе не будет так больно.
Аливия нахмурилась:
— Значит, я все-таки умру?
Спинка кровати, за которую держался Володя, вдруг так скрипнула под его рукой, что Филиппу показалось, будто она оторвется. Похоже, не одному ему, поскольку все в комнате смотрели на побелевшие костяшки пальцев князя. Но тот уже взял себя в руки.
— Не понимаю, чего ты так торопишься умирать? Тебе жить скучно? — усмехнулся он.
— Мне? — Девочка растерянно глянула на Володю.
— Вот что, Кнопка, давай-ка, пей таблетку и лежи, а я что-нибудь постараюсь придумать.
