Сергей Садов - Уйти, чтобы выжить
— А зачем тогда их сюда направлять? Если я ничего не путаю, то от ближайшего оккупированного Эрихом города до Тортона порядка ста пятидесяти километров… это если примерно считать…
— Чуть больше ста шестидесяти.
— Хорошо. При хорошем марше это расстояние можно покрыть за…
— Двенадцать-четырнадцать дней.
— Гм… Я полагал, что дней за девять-десять.
— Сразу видно, что у вас нет никакого военного опыта и вам не приходилось ходить в походы.
— Приходилось, но не в боевые, а в учебные. Так вот, скажите мне, если три тысячи не могут взять город, зачем их сюда отправлять? Кстати, вы уверены в своих данных?
— Мне это сообщил герцог.
— Понятно… Что ж, поверим герцогу. Считаем, что его сведения верны. Отбиться от такого отряда Тортон способен и своими силами, но герцог решает на всякий случай выделить дополнительные силы и посылает вас. Значит, тут все-таки что-то есть?
— И вы предлагаете готовиться к полноценной осаде, как будто нас собирается осаждать многотысячная армия, имеющая на вооружении все необходимые средства?
— Правильно.
Конрон опять задумался.
— Перед началом похода герцог оказал мне честь беседой и говорил, что порты сейчас для королевства очень важны, поскольку только торговлей мы можем получить деньги на войну… Вы предлагаете все это остановить в третьем по величине порту королевства? Мне плевать на муниципалитет и этих торгашей, но герцог мне сначала снимет голову, а потом прикажет набить мой труп опилками и выставит на всеобщее обозрение.
— Оригинальный вид казни. Так вы боитесь?
— Хватит! — Тир грохнул кулаком по столу. — Боюсь или нет, какое это имеет значение? Я солдат, а вы пытаетесь поймать меня как мальчишку! — Конрон многозначительно глянул на Володю.
Тот смутился.
— Извините. Ладно, я не буду настаивать. Свои предложения я высказал, но командуете вы и, соответственно, решать, что делать, тоже вам. Я действительно немного увлекся. Что вы можете сказать об этом бароне Розентерне как о полководце?
— Гм… Смелый.
— Хороший солдат. Я же спрашивал о качествах полководца… хотя прошу прощения. Что значит смелый? Всегда впереди войска на белом коне?
— Э-э-э… нет. Такого вроде за ним не водится, хотя если идет в атаку, не прячется. Хм… Слушайте, я вам лучше скажу то, что мне герцог говорил.
— О-о-о! Да-да?
— Смелый, но нетерпеливый, предпочитает атаковать с ходу, но если его первый удар отражают, умеет собраться и начинает планомерно действовать для достижения цели. При случае снова ударит быстро и решительно в любую обнаруженную слабость. Вот. Не знаю только, чем это может помочь.
— Помочь… — Володя задумчиво барабанил пальцами по столу. — Не очень подходящая кандидатура для осады, но идеальная для молниеносного наскока… или же чтобы быстро прийти и закрепиться на определенных позициях. Вроде бы все за вас, тир Конрон, и, тем не менее, я все равно прошу вас начать готовиться к серьезной осаде.
— Да что же вас беспокоит?
— Что? Первое: отсутствие Эриха в оккупированных областях. Он слишком деятельный король, чтобы болтаться в столице, когда его войска стоят в чужой стране. Не для прогулки же он затеял этот поход? Второе: поразительное бездействие родезийских солдат — они словно успокоились на достигнутом. И третье: цены на пеньку и парусину в Родезии… Они стремительно взлетают вверх, а купцы жалуются, что не удается зафрахтовать ни одного корабля.
— Цены?
— Тут надо проверить кое-что, но перед тем как уехать, обещаю поделиться всеми своими выводами.
— Уехать? Вы собираетесь уехать из города?
— Да, тир. Это не моя война, прошу простить за откровенность. И мне совершенно не хочется, чтобы она становилась моей. Как ваш друг, я готов помочь всем, что в моих силах, и моя помощь, смею надеяться, будет солидной, но… извините.
Конрон явно такого не ожидал. В его представлении, раз благородный, то сражаться — твое дело, а тут…
— Локхер не моя родина, — продолжал Володя. — Завтра я собираюсь сходить к отцу той девочки, которую вез… Заодно попрошу его кое-что узнать для меня. Перед тем как уехать, мне хотелось бы еще переговорить с вами.
— Как пожелаете, ваше сиятельство. — Конрон поднялся, холодно кивнул и направился к выходу. Солдаты последовали за ним.
Володя вздохнул и отправился домой. Настроение было паршивое, словно предал лучшего друга. Но ведь это действительно не его война!
Намаявшись в комнате за столом с картами и записями, Володя достал мечи и спустился вниз, предложив Филиппу потренироваться… Когда загонял того до такой степени, что бывалый воин и стоять уже не мог, предложил пофехтовать и Рокерту. Тот с сомнением оглядел уставшего юношу, но отказываться не стал. Правда, действовал осторожно, стараясь не наносить сильных ударов. Володя продержался еще полчаса, а потом просто упал от усталости.
— И что там случилось? — поинтересовался Джером у Филиппа, когда они вдвоем затащили господина в комнату и уложили на кровать.
— А я откуда знаю? — сердито отозвался солдат. — Меня там не было.
Джером опасливо покосился на дверь комнаты Володи.
— Пожалуй, сегодня я ему вряд ли понадоблюсь… Схожу-ка прогуляюсь… недалеко.
Филипп усмехнулся:
— Ох и достанется тебе за твои проделки когда-нибудь.
— Я не могу нарушать данное женщине слово! — гордо отозвался ловелас. — А я обещал сегодня непременно быть.
— Если ты понадобишься князю, я тебя прикрывать не стану.
— Наш синьор личность неугомонная, конечно, но после того, что он над собой устроил, будет спать до полудня.
Джером не ошибся — Володя проснулся поздно. Поел, потом подошел к окну столовой и долго стоял у него.
— И давно дождь идет?
— Да с час где-то, сэр, — отозвался Джером.
Володя вздохнул. Тоска.
— Жаль, — буркнул он. — Хотел к Осторну сходить… заодно Аливию повидал бы.
— И не думайте даже, сэр! — Джером испугался, что его потащат из теплого дома под этот ливень.
— Да куда уж в такую погоду…
Володя направился было к двери, но обернулся к Филиппу, сидящему у камина и вроде бы как подремывающему. Но едва мальчик посмотрел на него, как тот встрепенулся, готовый выполнить любой приказ.
— Филипп, скажи, в каком случае ты стал бы сражаться в войне, которая ни тебя, ни твоих близких не затрагивает?
Солдат озадаченно почесал нос.
— Если эта война касается синьора, и он мне прикажет. Я приносил клятву.
— А если война синьора не касается, и он предоставляет тебе право самому принять решение?
— Тогда если бы мне что-нибудь пообещали. За деньги.
— А если другая сторона предложит больше?
— Если уже принял предложение одной стороны, то сражался бы под ее знаменами, сколько бы ни предлагала другая сторона.
— Понятно, — кивнул Володя. Помолчал. — А вот я так не могу.
— Ну конечно, милорд, — согласился Филипп. — Вы же благородный. Наемничество не для вас.
— Хочешь сказать, благородные не идут в наемники? — удивился Володя.
— М-м… бывает всякое…
— И, наверное, даже часто. М-да уж. Благородство…
Володя ушел к себе.
В комнату вбежала Генриетта, торопливо огляделась, умоляюще взглянула на Филиппа с Джеромом и тут же залезла в бар, где Володя держал орехи в меду, которые покупал для Аливии. После того как та уехала к отцу, все это богатство досталось Генриетте. Графиня тут же навела порядок, запретив дочери есть слишком много сладостей, но девочка периодически тайком от матери таскала орешек-другой — знала, что никто не выдаст.
— Генриетта! — Девочка испуганно вздрогнула и зажевала с удвоенным усердием. — Генриетта! Мне долго тебя еще ждать? Немедленно сюда!
Под добродушные улыбки девочка выскочила из столовой, и в этот момент кто-то отчаянно затарабанил в дверь дома. Филипп вскочил и торопливо достал меч.
Стук на миг прекратился, а потом повторился с удвоенной силой. Сверху донесся голос Володи:
— Филипп, открой дверь.
Володя вышел из комнаты и чуть не столкнулся с бледной графиней. Она явно боялась, хотя чего именно, Володя сказать бы не смог. Вряд ли разбойников. Возможно, она знала, кто это стучится…
Они спустились по лестнице. Филипп возвращался от входной двери вместе с молодой женщиной в легком платье, никак не подходящем для такой погоды.
— Розалия?! Вы?! — удивился Володя.
— Милорд… Аливия… Она… Врач говорит, что она вот-вот умрет… Она очень просила привезти вас… чтобы попрощаться…
Графиня охнула, быстро обернулась к Володе, чтобы как-то поддержать его, и испугалась… Юноша стал похож на покойника, такого лица никак не могло быть у живого человека. Похоже, остальные пришли к такому же выводу и сейчас с ужасом ждали, что будет дальше. Наверное, никто не удивился бы, если бы синьор умер прямо на месте. В комнате стояла полнейшая тишина, только за окном барабанил дождь. Володя медленно спросил:
