Олегархат районного масштаба - Квинтус Номен
А как мне объяснял дед в свое время, основу развала СССР заложили два человека, и ни одного из них фамилия не была «Хрущев». Политическую основу для развала страны заложил, сколь ни странно, товарищ Берия, менее чем за полгода в пятьдесят третьем заложил – но в «этой реальности» страна от этой основы» смогла вовремя избавиться. А экономический развал был обусловлен превращением социализма в госкапитализм руками Косыгина и Либермана, и вот их идеи все еще «витали в воздухе». То есть не в воздухе все же, а в головах отдельных товарищей – и мне очень хотелось эти идеи устранить. При необходимости – вместе с упомянутыми головами, но если модно будет решить проблему малой кровью, то головы рубить не обязательно. Ну а на то, что у меня теперь и в Средмаше масса врагов завелась, плевать: без компов они уже через год-два окажутся в глубокой… прострации, а компы-то все пока подо мной, так что обеспечить хотя и вынужденную, но «дружбу» с физиками я сумею. Если, конечно, меня до того никуда не уберут – но тут тоже вариантов два. И первый звучал просто: «Посмотрим, кто кого уберет первым» – и конкретно с товарищем Славским первой успела я…
Было совершенно естественно – для меня, по крайней мере – то, что !войной» со Средмашем я не ограничилась. Больше того, это «война» у меня вообще получилась на уровне хобби, а большей частью я с остальными министрами «девятки» общалась на предмет того, насколько им интересны мои «наработки» в плане организации «районного хозяйства». Потому что у очень многих предприятий и свои «деревенские угодья» имелись в виде так называемых «подсобных хозяйств», но больше я обращала внимание на то, каким образом они могут (если хотят, конечно – но хотели все) улучшить бытовые условия своих работников. И что им для такого улучшения, собственно, надо.
Проще всего оказалось общаться на эту тему с авиастроителями, хотя бы потому, что они не только «хотели», но и «могли» – технически могли. На своих достаточно многочисленных «вспомогательных» предприятиях они могли и кое-какое нужное оборудование изготовить (как строительное, так и сельскохозяйственное), и – что они и так делали, никому об этом не говоря – ремонт много чего произвести. И даже по части транспорта у них определенные возможности были – но только в рамках своего министерства решить все имеющиеся проблемы по этой части у них все же возможностей не было. Но возможностей, которых не было у авиаторов, были, например, у Энергомаша или у Общемаша, которым в свою очередь эти потенциальные возможности тоже были не особо интересны, так как они покрывали уж очень узкие потенциальные потребности. Так что по результатам кучи совещаний (чаще всего вообще «селекторных», некогда мне было по разным конторам носиться) постановлением Совмина (то есть моим личным все же) был организован межотраслевой трест, который занимался тем, что у каждого министерства «брал по способностям», а затем полученное общими усилиями «распределял по потребностям». Ни хренашечки на коммунизм это похоже не было, в тресте «потребности» определялись даже не по размеру вклада каждого министерства (хотя и он учитывался), а потребностями всего Союза в той или иной продукции (которую как раз я и должна была определять: все же трест, чтобы не вызывать бурления говн у «непричастных», организовывался в рамках КПТ). И поначалу такой подход вызвал серьезное недовольство как раз у авиаторов: так уж сложилось, что я лучше всего знала об их «неиспользуемых резервах» и на авиапредприятия разбросала самую большую часть заказов по строительной части. Но буквально через неделю возмущаться авиаторы перестали: я «обнаружила» и в других министерствах «неиспользуемые резервы», так что всем от меня уже прилично досталось.
Но главным своим «достижением» я сочла то, что успела создать еще один трест, уже подчиняющийся непосредственно Совмину, и обязанностью которого стало как раз выявление резервов и распределение между предприятиями задач по производству ТНП, налаживание межотраслевой кооперации по такому производству, а так же реализация всего выпущенного населению – а вся выручка как раз в фонды министерств и уходила. И выручку эту министерства (и даже отдельные предприятия) могли тратить исключительно на нужды собственного «жилсоцбыта» – и это вызвало среди руководства предприятий живейший отклик.
А еще всем очень понравилась проталкиваемая мною «автоматизация системы управления предприятиями»: какие-то зачатки такого уже много где имелись, но именно зачатки, а я начала «активное внедрение» именно комплексной системы (разработанной, кстати, у Сережи в институте). И очень боялась, что всего задуманного у меня воплотить просто времени не хватит, поэтому парочка выданных мною постановлений получились очень «сырыми» и их пришлось на лету допиливать (что на самом деле прилично мешало работе), но основное я сделать успела. И надеялась, что Николай Семенович, вернувшись, не «отменит все обратно взад».
Но кроме работы по министерствам я и за работой Комитета сильно все же приглядывала. И особенно приглядывала за творящимся в Приозерном, точнее, особенно приглядывала за тем, что в районной больнице творилось. Потому что там творилось настоящее чудо: там наладили по методике профессора Хватова проведение ЭКО, так что даже очень немолодые женщины получили возможность родить нормального ребенка. Но если после войны родить ребенка без отца означало как минимум впадение такой семьи в нищету, то уже году так к шестидесятому это стало означать, что все будут сыты, в целом здоровы и заметно улучшат свои жилищные условия: матерям-одиночкам уже много где вне очереди выделяли отдельные квартиры или в деревнях новые дома строили. Матерям замужним все равно рожать было выгоднее, чем одиноким – а вот одиноких, так и не нашедших себе вторую половину, в поколении военном, но еще родить в принципе способных было в стране немногим больше пяти миллионов человек. Однако с войны-то почти двадцать лет прошло – а тут появилась гарантия, что даже в сорок и сорок пять ребенок здоровым родится!
Так что я отчеты из больницы получала каждый вечер: для меня вопросы обретения одинокими
