Надо – значит надо! - Дмитрий Ромов
— Чтобы продолжить чинить свои каверзы?
— Мне нужно выехать за рубеж. Получить средства к существованию и выехать в капстрану.
— Не хочу врать, — пожимаю я плечами. — Думаю, я догадываюсь о том, что вы можете сказать. Обо всём. Так что давать специальные и трудновыполнимые обещания не буду. В общем, либо говорите то что мне нужно, либо мы возвращаемся на исходные позиции. Понятно?
— Да, — угрюмо отвечает он.
— И ещё один момент. То, что вы находитесь у нас, не знает ни Злобин, ни кто бы то ни было.
Он поджимает губы.
— Ну, тогда поехали. Злобин вам приказал меня устранить?
— Нет, — мотает он головой. — Не так. Тут всё по-другому, гораздо интереснее. Смотрите…
26. Жила бы страна родная и нету других забот
— Тут ведь очень много различных интересов переплетается в одном клубке, — пожимает плечами Поварёнок. — Даже интересы иностранных разведок. По разным причинам очень многие игроки заинтересованы в вашем устранении.
— Понятно, — киваю я, поднимаясь с табуретки. — Спасибо, что рассказали. Я, как раз, на ЦРУ и грешил.
Поварёнок скромно улыбается.
— Значит, вы полагаете, что Злобин может вас отсюда вызволить, правильно я понимаю?
— Я не знаю, — разводит он руками. — Этого я знать не могу.
— Боюсь, после нашего разговора у меня не будет возможности предотвратить вашу встречу с Михал Михалычем.
— Нет-нет, погодите, — смиренно улыбается Кухарчук. — Злобин мне вовсе не друг, но он довольно опасный человек и сейчас находится на вершине своей мощи. Так что ссориться с ним не нужно ни мне, ни вам.
— Думаю, Пётр Николаевич, вам многое предстоит переосмыслить, если вы хотите обрести свободу. Радько, кстати, вам вопросов задавать не будет. Ему всё равно, знаете вы что-то или нет. Но я давал вам шанс, не правда ли?
— Слишком мало гарантий.
— К вопросу о гарантиях, я думаю, мы вернёмся чуть позже, если все из нас доживут.
Я подхожу к двери и стучу по гулкому толстому металлу кулаком.
На пару дней я решаю забыть о Кухаре, но мне не даёт сделать этого Злобин. Вызывает к себе и подробно расспрашивает об инциденте в «Космосе».
— Ты занимаешься поисками Поварёнка? — спрашивает он.
— У меня для этого инструментов маловато, — качаю я головой. — Как мне его искать? Я же не МВД и не КГБ.
— Но вышел же ты на его след с этим азербайджанцем.
— Тут, скорее, он сам спланировал комбинацию. Предполагал, что информация из криминальной среды станет мне доступной, подставил мне этого Азера и, когда я попытался его накрыть, сам меня атаковал.
— А где этот Азер сейчас?
— Ушёл, — отвечаю я. — Мы не стали его брать в оборот, надеясь, что он выведет нас на Поварёнка, поставили наблюдение своими силами, но он исчез. Матёрый гад, предполагаю, что он из ваших же, человек, в прошлом связанный с Кухарчуком.
— Попробуем выяснить, кто он такой. Большая ошибка, что ты не попросил помощи. Надо было его нам вести, тогда не потеряли бы.
— Возможно, — соглашаюсь я, не собираясь упорствовать, тем более, что Азер в настоящий момент находится на базе, ставшей в последнее время побратимом Гуантанамо, и проводит время в компании Радько. — В настоящее время, я могу только усиливать свою охрану. Но это большого смысла не имеет. Ведь по статистике даже самая мощная охрана способна предотвратить только семь процентов убийств своих подзащитных.
— Серьёзно? — хмурится Де Ниро.
— Серьёзно.
В общем, не знаю, верит ли он моей актёрской игре, но я стараюсь быть максимально убедительным.
Через два дня мне звонит Радько.
— Егор, — говорит он, — брат Митька помирает, ухи просит.
— Михал Михалыч, смотрите там, чтоб действительно не помер. Не переусердствуйте.
— Да я ему ничего и не сделал особенного. Симулянт он. Короче, поговорить хочет.
Я нахожу Поварёнка в «процедурной». Это то самое, выложенное кафелем, помещение рядом с кухней, где его поливали водой в прошлый раз.
Радько натащил сюда различного оборудования. Тут электрические приборы, дыбы, лебёдки и блоки. Чего только нет.
— Это прямо чертог маркиза де Сада, — качаю я головой.
— Да-да, — усмехается Радько и, повернувшись к подручному, прикрикивает. — Равномернее мешай, мне нужна воздушная масса.
Подручный усердно замешивает строительный раствор.
— Вот, — удовлетворённо кивает Михал Михалыч, — говорить отказывается.
— Я не отка… — начинает лепетать Поварёнок, но Радько резко подаётся к нему и тот замолкает, инстинктивно прикрываясь руками.
Он стоит в банном оцинкованном тазу и ждёт, судя по всему, когда его ноги будут залиты подготавливаемым раствором.
— Схватывается быстро, — поясняет Радько деловым тоном хорошего хозяйственника. — Сейчас зальём и в воду. Ни за что не всплывёт. А когда его найдут, там только ноги и останутся. Две кости, торчащие из таза. Остальное акулы сожрут. Метод идеальный. Давай, заливай уже!
Подручный подтягивает детскую ванну и начинает совком зачерпывать получившийся пышным и гладким раствор, и заполнять им тазик с ногами Поварёнка.
— Я не отказываюсь говорить, — потухшим голосом едва слышно говорит Поворёнок. — Просто мне нужны гарантии. Сто тысяч долларов и паспорт иностранного гражданина.
— Паспорт не получится, даже и фантазировать на эту тему не стоит, — качаю я головой. — Единственное, что я могу обещать — это деньги. За границу можете выехать, как турист, а там просите убежище сами. И вот что. Сто тысяч слишком много за информацию, которая, по большому счёту, и так практически известна. Несколько уточнений не стоят таких денег.
— Не шевели ногами! — резко орёт Радько и Кухарчук вздрагивает.
— Зачем этот цирк с тазом? — спрашивает он и глаза его тревожно бегают из стороны в сторону.
— Я не думаю, что слово «цирк» подходит для объяснения ситуации. Кажется, Михал Михалыч готовится вас утилизировать. Ну, не думаете же вы, что мы будем с вами возиться целую неделю?
— На пол не лей! — кричит Радько. — А ты не сучи ногами. Умри красиво. Жаль я не увижу твои выпученные от ужаса и боли глаза. У нас прямо скульптурная
