Ее превосходительство адмирал Браге - Макс Мах

– Ну, ребенок, – пожала плечами Ара. – А делать-то что? Вы, девочки, поймите. Там было не до этики с эстетикой. Все горит. Основная ВПП разбита. Ниппонцы ведут обстрел прямой наводкой из артиллерии главного калибра тяжелого крейсера, высаживают десант…

– Ладно, проехали, – продолжила она, немного помолчав и махнув рюмочку водки. – В общем, слетали мы с Леной. И, как водится, новичкам везет. Всадили мы в крейсер «Кумано» торпеду и, как ни странно, попали, как раз в мидель. Так что у него от нашей «сулицы» рванула главная машина.

– С какой дистанции производили пуск? – деловито уточнила навигатор, наверняка прикидывавшая в уме вероятность удачи.

– Две тысячи восемьсот метров примерно…

– Так близко! – покачала головой Алефтина. – Как же вы прошли через заградительный огонь?

– Везучие! – прокомментировала Татьяна, вытряхивая из пачки набитую духовитым табаком византийскую папиросу.

– Есть такое дело, – признала Ара. – Мы потом еще почти месяц летали на торпедоносце… Не на том, первом. Тот ниппонский штурмовик подбил… Садились на воду… Неважно! Так вот, повторить зачетный бросок уже ни разу не получилось. И в торпедные атаки ходили, и на бомбежку вылетали, но второй раз такой прухи уже не случилось. А во время наступления на Владивосток… Как раз к началу учебного года приурочили гады. Над заливом… – она показала свою нашивку, чтобы объяснить, о чем идет речь. – Три пули винтовочного калибра из зенитного пулемета… Опять свезло. Ни в сердце, ни в печень, ни в позвоночник, не говоря уже о голове, не попали, но мне и этого хватило. Дальнейшее помню смутно, мне потом Лена кое-что рассказала. Садиться было некуда, о парашюте, честно сказать, я забыла, но все равно… Внизу штормило. Не выжили бы мы в океане, да еще и во время боя. Дотянула до ближайшего аэрополя, там, собственно, и гробанулась. Садилась, не выпустив шасси. Попросту вырубилась. Ну, а после жесткой посадки, сами понимаете… Переломы, то да се… Но жива, как видите, – улыбнулась, снимая напряжение. – Тогда получила мичмана, а лейтенанта и «Михаила» буквально несколько дней назад. Всю весну и лето испытывала новую технику, переучивала строевых пилотов.

– А сейчас? – спросила, закуривая, навигатор Первачова.

– Сейчас направили пилотом в штурмовой полк. А вы, значит, вместе служите?

– Транспорт таскаем, – кивнула Таня. – У нас пол-экипажа женщины.

– Это вы, что ли, сегодня идете на Кретингу? – удивилась совпадению Ара.

– Так точно, – усмехнулась Алефтина. – А ты, значит, тот пилот, которого нас попросили подбросить?

– Вероятно, так и есть!

– Ничего не понимаю, – покрутила головой четвертая девушка-лейтенант-инженер с петлицами связиста. – Там же полк специального назначения…

– Так ты что, на этом ужасе летаешь? – нахмурилась Таня.

– Кто еще знает об «ужасе»? – всполошилась Ара.

– Никто, – успокоила ее навигатор. – Мы туда уже неделю возим людей и технику. И «ужасы» эти твои тоже доставляли. Так что не волнуйся. Контрразведка нас крепко опекает. Но ты что, на самом деле?..

– На самом деле.

– Во ужас-то! – прикрыла рот ладошкой рыжая мичман.

– Ничего ужасного! – возразила Ара. – Нормальная машина. Но давайте лучше не будем об этом.

– Тогда рассказывай про кольцо! – показала пальцем Татьяна. – Когда успела?

– Да вот даже не знаю, что сказать…

Ара и в самом деле не знала, как объяснить другим свой порыв, о котором она, кстати, отнюдь не жалела. Так все и должно происходить в жизни настоящего пилота. Быстро и четко, и чтобы потом ни о чем не жалеть.

«Встретила, понравился, дала, – мысленно усмехнулась она, по ходу переиначив великого предшественника[117]. – Переспала, понравилось, вышла замуж! Лаконичненько так, без отклонений от заданного курса!»

Но, разумеется, говорить этого вслух не стала. Что бы там ни говорил ей отец, отпуская в Академию, по факту женщины не мужчины, и «давать» отнюдь не то же самое, что «иметь». Поэтому какими бы циничными ни были в силу своей профессии женщины-авиаторы, «базар» следовало тщательно «фильтровать». Поэтому из ее рассказа выходило, что кавторанг Шкловский не только военный герой и командир полка, но и галантный ухажер и едва ли не «трепетный воздыхатель». Так история больше походила на жизнь в ее литературном варианте, а значит, была приятна на слух и приемлема с точки зрения общепринятой этики.

– Наверное, хватит выпивки, – сказала на каком-то этапе затянувшегося обеда лейтенант Первачова. – Нам, дамы, еще нашу лайбу[118] толкать до самой Кретинги.

– Под такую закуску сто граммов на нос – сущая ерунда, – возразила ей Татьяна.

– Вообще-то сто пятьдесят, – поправила ее мичман Поликарпова, – но кто считает! Детская доза!

– Сто пятьдесят – не сто, – улыбнулась Ара.

– Да будет вам! – остановила дискуссию Татьяна. – Давайте, девушки, еще по рюмочке, и на базу!

Глава 8

1. Польская граница

Август-сентябрь, 1954

Тревогу сыграли в два сорок по Ниенскому меридианному[119] времени, а в два пятьдесят семь Виктор уже сидел в комнате для инструктажа и пил кофе. Просторное помещение с картой ТВД и тактическим экраном на фронтальной стене быстро заполнялось пилотами. Кое-кто, как и Виктор, даже успел побриться, но большинство выглядело так, как и должны выглядеть люди, выдернутые по тревоге из своих постелей. Единственной женщиной среди собравшихся на инструктаж истребителей была Варя, и она, пожалуй, единственная изо всех выглядела свежей, отдохнувшей и выспавшейся.

«Счастливая натура!»

– Ты как? – спросил тихо.

– Нормально, – пожала плечами девушка. – Не мандражирую, если ты об этом.

– Ну и правильно, – поддержал Виктор подругу. – Мы с тобой здесь самые опытные пилоты.

Он не лукавил, так все и обстояло. Почти все пилоты «болидов» из 107-го полка учились летать или у них двоих, или у их учеников.

– Господа офицеры!

Виктор встал, приветствуя командира полка кавторанга Никифорова.

– Вольно! – скомандовал кавторанг и прошел на возвышение рядом с картой.

– Доброй ночи, господа офицеры! – приветствовал он их и тут же перешел к делу: – По данным разведки, на рассвете противник начнет на нашем участке фронта генеральное наступление тремя колоннами: на Мемель, Ковно и Вильно. Нас эти направления не интересуют, но знать о происходящем, хотя бы в самом общем виде, следует.

– Далее, – продолжил Никифоров, сделавший короткую паузу, пока офицеры штаба не обозначат на карте направления главных ударов. – На морском ТВД предполагаются удары 2-го шведского флота и Экспедиционного датского флота на Ригу, Пернов и Ревель[120], а также на наши базы на островах Готланд и Саарема. Против них действуют 5-й и 8-й флоты Себерии, а также несколько отдельных эскадр. Зона нашей ответственности – треугольник Мальмё – остров Мён – остров Борнхольм. Там замечена