Письма героев (СИ) - Максимушкин Андрей Владимирович
— Одно радует, англичан подвинули, — изрек Никифоров после того как комбат отключился.
— Наивный вы человек, Иван Дмитриевич, — печально ответствовал Чистяков. — Это в Дамаске считают, что англичане отошли. Сами лимонники об этом знают? Как думаете?
— Умеете вы тоску нагнать.
— Лучше так, чем вот так, — кивок в сторону свежего кладбища на берегу Иордана куда доходчивее всяких самых красивых и умных слов.
Впрочем, Чистяков отнюдь не спешил исполнять приказ. Как человек разумный он поручил унтерам и ефрейторам проверить матчасть, поинтересовался состоянием своих раненных в медсанчасти, приказал проинвентаризировать оружие, снаряжение, инструменты, проверить обмундирование саперов. Естественно ротный не забыл наведаться к пехоте, предупредить подполковника Манштейна, что тот остается без саперов.
— Поздравить или посочувствовать, Петр Александрович? — мрачным тоном молвил Чистяков после того как на него обрушили последние новости.
— Делайте что хотите, Алексей Сергеевич. — подполковник явно пребывал в плохом настроении.
Да, было с чего. Манштейну передали приказ командующего фронтом: подполковник с этого момента исполняет обязанности командира мехбригады. Похоже, по той простой причине, что под рукой комбата остались все наличные силы бригады. Прямо скажем, паршивое дело.
— Что с Шестаковым?
— Погиб Никифор Минаевич, сгорел в танке при прорыве. Старый казак шел первым, не прятался за спины. Эх, злой был станичник!
— Земля пухом. Жаль, не удалось при жизни свидеться, — Чистяков размашисто перекрестился. — Вы лучше, Петр Александрович, просветите нас насчет обстановки. Что ожидать, и куда наше командование свой взор бросило?
Свежеиспеченный комбриг молча развернул карту. Тактические значки частей говорили о многом. Капитан Чистяков минуту вглядывался в расстановку сил, почесал в затылке и незлобливо, но образно выругался. Было с чего.
Разумеется, планы и расчеты командования недоступны простому ротному офицеру или даже комбату. Однако, для любого достаточно осведомленного и нечуждого военного дела человека было ясно: лучше всего бросить подвижные и механизированные части на юг по краю пустыни в полосе Трансиорданской железной дороги. Однако, сейчас в этом направлении двигалась хлипкая завеса из разведывательных легких подразделений.
А вот свежая 12-я пехотная дивизия с тяжелым вооружением и механизированными частями поворачивала на запад. Через то же самое несчастное Хаттинское поле, с явно наметившимся ударом на Хайфу. Причем продвижение шло не без проблем.
До переправы доносился гул канонады. Подвижные части явно прямо с марша вступали в бой.
У генералов свои резоны. Вполне возможно, командующий группировкой решил добить танковую часть так удачно разгромившую 12-ю мехбригаду у Галилейского озера. Да, оставлять на фланге ее рискованно. Логика есть. Впрочем, в реальности даже крупная механизированная группа рассматривалась командующим фронтом только как досадная помеха. Иерусалим тоже может подождать. С точки зрения штаба, куда важнее полный разгром всех сил англичан на севере Палестины, захват Хайфы и Бейрута, завершение окружения французских войск в Сирии.
Капитан Чистяков совершенно верно затянул подготовку к маршу. В конце дня ему пришло новое распоряжение, на этот раз подполковник Никитин приказал идти с ротой в Назарет и готовить место расположения для всего батальона. Видимо, за этот день многое изменилось, командование воодушевилось успехами и решило немного ускориться.
Опять дорога. Вроде бы быстро, все рядом, но это на карте. В Тиберии засела британская часть, сейчас ее выбивают из города. На флангах тоже неспокойно. Шастают недобитые англичане и иногда даже огрызаются.
Машины погрузили с вечера. Построение стандартное, как всегда поручику Никифорову досталось место замыкающего. Саперы шли отдельной колонной, по своему маршруту. Вообще говоря, организация маршей оставляла желать лучшего. Общая координация если и была, то в поле ее не видели. Хорошо, бедная пустынная местность позволяла обходить узости по грунтовкам, да и мелкие речушки изобиловали бродами.
С дороги открывались виды на следы недавних боев. На каждом шагу встречались подбитые танки, сгоревшие и просто брошенные машины, разбитые орудия. Когда саперы выбрались на шоссе, водители невольно сбросили скорость: справа от трассы насколько хватало глаз стояли танки. Именно здесь по колоннам 12-й механизированной нанесли первый и самый страшный массированный удар.
Кто-то сгорел на дороге, кто-то успел развернуться, попытался вырваться из огненного мешка, кого-то достало в атаке. Артиллерии англичанам не хватило. На краю поля среди сгоревших русских БТК встречались характерные силуэты «Матильд» и «Виккерсов». Сколько здесь полегло пехоты и не сосчитать. Вон, у еще воняющих пожарищем развалин деревеньки свежие холмики с крестами. А сколько просто сгребли в воронки и закопали?
Никифоров истово перекрестился на целую гору битой техники, здесь бронеходчики нарвались на кинжальный огонь противотанковой артиллерии. И ведь кто-то доехал до проклятых пушек и окопов. Вон, чуть дальше разбитая, разорванная гусеницами, истерзанная позиция противотанкистов. Брошенные орудия с покореженными станинами, уткнувшимися в землю стволами. Невдалеке кресты над могилами. Чуть дальше застрявший в окопе, накренившийся БТК. Башня повернута на борт, люки открыты, на броне черные проплешины копоти.
Свежие части шли по полю смерти. Лязг железа, гул моторов, шорох колес, скрежет гусениц перекрывали гудки клаксонов. Вопреки всем приказам и наставлениям водители отдавали последний долг погибшим. Не важно, застигнутым врасплох, пытавшимся бежать, или полегшим в последней лихой атаке, в безнадежной попытке дотянуться если не огнем, так гусеницами до врага, раздавить и растоптать. Уже не важно.
— Они все погибли в крестовом походе, — сорвалось с губ Никифорова.
— Господи, будь милостив, — вторил сидевший на заднем сиденье унтер. Иван Дмитриевич взял в машину своего старого знакомца Антона Генералова. Взвод может и обойтись на коротком марше без командира, пусть ефрейторы командуют и учатся.
Водитель нажал на гудок, над полем пронесся прерывистый пронзительный сигнал.
Короткая остановка. Впереди затор. Мост через безымянную речушку разбит, если гусеничные бронетранспортеры спокойно форсируют препятствие по ближайшей отмели, то машинам приходится объезжать препятствие. Три регулировщика у разбитого моста флагами показывают направление объезда.
Броды уже размечены, из воды торчат длинные жердины с синими флажками, однако, подъем на берег крутой, людям приходится спешиваться и с такой-то матерью известным бурлацким способом выталкивать машины на подъем. Из-за этого на берегу скопились машины.
Назарет отнюдь не впечатлял красотой, архитектурными шедеврами и величием. Да, город с историей, эти древние камни помнили еще поступь римских легионов, были свидетелями прохода Вифлеемской звезды, но уж больно здесь грязно! Азия. Типичная погрязшая в косности и дикости Азия.
Чистяков и Никифоров не стали забираться в центр, под расположение батальона заняли несколько приличных домов на окраине. Успели первыми, уже когда саперы наводили порядок, их попытались подвинуть тыловики пехотной дивизии. Неудачно. Иван Дмитриевич в свои годы и не такое видал, и не такое пережил. Приходилось за казенные контракты драться и борзых конкурентов на место ставить. Так что, пытавшийся захватить территорию капитан ушел со своими людьми не солоно хлебавши.
— Жаловаться будете хоть в штаб фронта, а у меня люди после боя уставшие, — выдав эту фразу Никифоров повернулся к саперам за своей спиной: — Гитлер, живо перегородить въезд. Генералов, где часовые? Выставить караул, как положено!
На следующий день в Назарет пришел весь батальон. Довольный и радостный подполковник Никитин первым делом обнял офицеров своей «блудной» и героической роты, затем огорошил новостями. Оказывается, командование само не знает, что делать с оторвавшимся от своего мехкорпуса батальоном. Прикреплять именную часть к обычной «номерной» дивизии не-комильфо. Статусы разные. Сам мехкорпус до сих пор на севере Сирии втянут в вялотекущие бои с французами, причем, явно надолго. Давать батальону особый статус и прикреплять к фронту не будут. Здесь Григорий Петрович сплюнул через левое плечо.
