Фёдор Березин - Красный рассвет

Следующий, третий вариант. Тут я очень коротко. Уж слишком всем все здесь ясно. Это вариант, в котором наша страна прекращает войну и уходит. Политический проигрыш здесь очевиден. Я уж не говорю о будущих трудностях с дележом нефти. Но мы просто покажем всем, что мы слабы. Надувной боец, у которого иголка выпустила весь порыв.

— Значит, — спросил президент, забыв о своем остывшем кофе, — вам лично не нравится ни один из этих ходов? Хорошо! Что же вы предложите в качестве четвертого блюда?

— Я хочу вернуть мою страну и мой народ... — Слушающий Воэма Луэлина президент чуть скривился — не нравились ему высокопарные слова из чужих уст. Вот сам он всегда произносил их с удовольствием. — Я хочу вернуть Америку на тот путь, с которого она еще не сошла, но вот-вот сойдет. Этот путь — технологическое превосходство над другими странами. Мы держимся этот линии со времен разработки атомной бомбы. Но грешно сейчас возвращаться в столь седую древность. Хотя использовать самые новейшие достижения, может быть, и стоит. Но совершенно не так, как вы думаете, господин президент.

— Интересно, — сказал Буш Пятый. — Я, например, подумал, что речь идет о бомбардировке бункеров. Но вы продолжайте, продолжайте, Воэм.

— Копеечная экономия — вот причина, по которой США вынуждены стоять перед таким выбором, как сейчас. Однако это иная плоскость. О ней в другой раз. Сейчас о четвертом варианте. Руководимый мной концерн создал оружие, которое может дать вам надежду на сохранение нашего лидерства на планете.

— Чудо-оружие? — спросил Буш ухмыляясь.

— Можно и так, господин президент. Можно и так, — кивнул Воэм Луэлин. — Что интересно, мы, то есть вы, можем использовать его тайно. Если оно не сработает — вы ничего не теряете. Но если сработает, тогда вы опять же имеете возможность признать, что здесь замешаны США, или совершенно этого не признавать. Списав все на что-нибудь другое.

— Интересно, на что же можно списать последствие применения оружия? — спросил Буш Пятый уже вполне серьезно.

— На матушку-природу, господин президент. На нее самую.

— Это уже совсем интересно, — констатировал самый главный администратор Америки.

155

Твердый грунт

Теперь, когда глаза чудища потухли, можно было сбросить наваждение и перевести дыхание. Как там реакция публики? Герман оглянулся. Публики было гораздо больше, чем он ожидал. Кроме уважительно оценивающих проделанную лейтенантом работу подчиненных, здесь наличествовал “свет очей” — Елизавета Королева. Это обстоятельство почему-то не удивило Германа. Поединок длился менее минуты, агония гада — несколько. Но Герман был весь в поту, казалось, пронеслось не менее получаса. За такое время здесь мог собраться весь находящийся в пяти шагах лагерь.

Лиза смотрела на Германа в немом восхищении. Затем бросила — точнее, не глядя передала солдату — какой-то обширный кулек, рванулась к Герману и повисла на нем. Подвиг обрел завершенность. Персей убивает чудище, а благодарная Андромеда тут же согласна на все. Да, подумалось Герману, надо бы этой змее подвернуться хотя бы вчера. Сейчас времени на все уже явно недоставало.

— Ты как здесь очутилась, Лиза? — спросил Персей Андромеду уверенным голосом небожителя.

— Шикарев приказал раздать остатки пайков. Ведь они более не пригодятся. Вот я и вызвалась отнести долю пехоте, — пояснила она виновато.

— Так это все нам троим? — Ему стало страшно хорошо и как-то спокойно весело. Выплеснутый адреналин усваивался.

— Да нет, это всем вам. Я просто вначале решила сбегать к тебе, — пояснила Лиза, хотя ему эти объяснения были абсолютно неважны. Он обнял ее уверенно, ничуть не опасаясь посторонних взглядов. Против Персея не попрет никто.

— Ну, ты есть-то будешь? — спросила она, несознательно используя последнюю защиту — сбивающие наведение слова.

— Да не желаю я есть, — отмахнулся Персей от несознательной Андромеды и впился в нее губами.

— Лейтенант? — раздалось где-то что-то неуверенное. Вы бы прошлись прогулялись напоследок, а мы тут сами сделаем это захоронение. Тут работы-то — фигня.

— Вы это... — сказал Персей, на секунду выплывая из облаков. — Вы поешьте и отнесите нашим. Мне ничего не оставляйте.

И небожители, взявшись за ручки, пошли прогуляться. Подальше, за камни и кустарники.

156

Кабинетные эмпиреи

— Но ведь мне как-то доводили, подобное оружие невозможно? — с некоторой досадой сказал Буш Пятый, рассматривая в виртуальном экране компьютерную анимацию.

— Скорее всего это происки конкурентов, господин президент, — с маскируемой ухмылочкой победителя констатировал Воэм Луэлин. — Хотя может и искреннее неверие. Ведь когда-то многое считалось невозможно.

— Так. — Буш оторвался от экрана и внимательно посмотрел на собеседника. — Вы гарантируете, что эта штуковина сработает?

— Господин президент, я уже пояснял: даже если “нет”, никто тем более ничего не заподозрит. Даже если “да”, нужно сильно попотеть, дабы доказать наше участие. Так чем мы рискуем?

— Президентским креслом, вот чем! — пояснил Буш.

— Ну а я вообще разорюсь, — пожал плечами Луэлин (Буш Пятый сморщился). — Торгую я оружием, а здесь вся сфера покоится на ваших — государственных — заказах.

— Так, — Буш сделал движение пальцами, и экран исчез. — А можно произвести это более локально?

— Поразить именно Новый Союз? На сегодняшний момент — нет. Нужны натурные испытания. Мы ведь их покуда не проводили. Не делать же нам их здесь — в Штатах? А запуски ракет, сами понимаете, фиксируются. Мы законы соблюдаем. — Промышленный магнат расплылся рекламной улыбочкой. — Если вы согласитесь, это и будет первой реальной проверкой. Она позволит уточнить расчеты — двинуться дальше. Возможно, когда-то мы действительно сможем поражать более локально. Но ведь и сейчас неплохо: основной удар приходится по НЮАС. Чуть страдают соседние страны. Но ведь мы и с ними в преддверии конфронтации, так? Африка, разумеется, не лучший полигон для отработки. Старый, очень устойчивый материк, никакого взаимодействия континентальных плит. Зато если уж здесь получится, то в каком-нибудь Китае — подавно.

Его замечания били в самую точку — уже не первое десятилетие Китай являлся самой крупной занозой в геополитическом планировании.

— Ладно, — сказал Буш, вновь извлекая из небытия настольный экран. — И, значит, хватит всего трех ракет?

— Фактически одной ракеты. — Воэм Луэлин начал колдовать над своим виртуальным монитором. — Ведь две первые всего лишь прокладывают путь для следующей. В перспективе мы планируем строить более длинные цепочки. Допустим, из десяти ракет, а там, кто знает, может быть, и более. Чем длиннее цепочка, тем на большую глубину способна погрузиться последняя ракета. Тогда мы сможем попадать в более глубинные слои и высвобождать скрытую энергию напряжения коры во все большем масштабе. Имея достаточно небольшой флот таких цепочек, мы сможем повелевать миром.

— Прекратите пропаганду, Воэм, — произнес Буш. — То же самое говорили одному из моих предков касательно флота крылатых ракет. Такую же песню пели когда-то моему папе, когда принималась на вооружения авианосная “линейка”. Теперь вы хотите навязать мне это “геооружие”. Во сколько стране обойдется это новое перевооружение?

— Такое надо считать, господин президент. Но ведь в чем здесь хитрость — Луэлин тут же вывел на экраны соответствующие случаю цифры, выраженные в диаграммах, а также в мультипликационном клипе с воздушными шариками. — Например, мощность нашего атомного потенциала при высвобождении — это она самая и есть. Правда, при увеличении точности доставки она, можно сказать, многократно возрастает. Но согласитесь, это все-таки обходный маневр по отношению к мощности. А вот мы действуем напрямую. Смотрите! Применяем мы мощь не более десяти-двадцати килотонн — середина прошлого века, Хиросима. А на выходе? При правильном расчете — не тысячекратный, даже еще не десятикратно больший, а стотысячекратный эффект. — Глядя, как растет в объеме мультяшный шарик, Буш Пятый хмыкнул. — Это просто божественная мощь. Самое главное, мы снова делаем гигантский технологический отрыв от всех потенциальных врагов, да и друзей-конкурентов тоже.

— Мне надо посоветоваться с нашей мисс Экологией. — Президент имел в виду министра окружающей среды Лину Мэкси. — Будут ли последствия, например, в случае войны с Европой?

— Какие последствия? — почти натурально удивился Воэм Луэлин. — Даже если взорвутся несколько вулканов — что с того? В любой атомной войне будет атомное заражение, а здесь — ничегошеньки.

— Как же, — скривился Буш. — Вы же сами поминали Хиросиму?

— Но ведь она рванет на глубине двух километров, — Воэм Луэлин снова выкатил глаза в удивлении. — Оттуда не будет никакого выброса.