Солдат и пес-2 - Всеволод Советский
— Ну вот такая система. Да, а слухи, конечно, поползут, но тебе-то что, молодому-холостому…
Слухи, разумеется, будут разгонять намеренно. И одного раза может не хватить. Н-да, не знаю, как потом Наталья Владимировна будет жить с такой репутацией… а может, уедет к родителям, да и похрен на все. Ладно! Я отбросил эту мысль. И тем более не стал думать о том, что ОНИ предпримут, когда узнают, что вдовушка по легкомыслию станет легкой для них мишенью. Но спросил:
— Товарищ, лейтенант, а оружие мне выдадут?
— Н-не думаю… — протянул Богомилов. — Ну вот подумай: случись что, откуда у солдата пистолет взялся⁈ А с автоматом в увольнение же не пойдешь… Но страховать будут, это уж точно. На этот счет шеф расстарается, даже не сомневайся…
М-да. Ну, взялся за гуж, не говори, что не дюж.
Спецоперацию назначили на послезавтра. Я выпросил у Смольникова увольнительную под предлогом, что хочу посмотреть в «Культтоварах» особый поводок и ошейник — дескать, видел там такие. Старший лейтенант слегка удивился:
— Чего-то не припомню там такого… А ты, друг ситный, не просто ли в город дернуть собрался?..
Я, набравшись нахальства, произнес:
— Товарищ лейтенант, ну я же без претензий по службе иду, вон, даже поощрение обещали, да все никак не дождусь…
Комвзвода смягчился:
— Ну… ну ладно, черт с тобой. Можно!
И вот в новенькой шинели, в отглаженной парадке я вышел за ворота КПП, имея при себе полный комплект документов. Как сматывалась на блудоход Наталья, как она растирала тему с хозяйкой квартиры Мариной?.. — не знаю. Не мои заботы. Я лишь получил информацию, что все готово.
Проходя мимо «Союзпечати» на вокзале, я, конечно, покосился туда. Ольга вроде бы на месте, но занавешенная всяким товаром… Ладно! Не до этого пока.
Дом — хрущевку-трехэтажку нашел быстро. Это не так уж далеко от библиотеки, служившей мне ориентиром. Подъезд… Вот он. Третий этаж. Ладно.
Поднимаясь, я ощутил легкий мандраж-не мандраж… но естественное волнение перед встречей с неизведанным. Жизнь полна импровизаций!
Перед дверью я угомонил дыхание, приосанился — и позвонил.
Дверь распахнулась.
Глава 4
— Здравствуйте! — бодро сказал я
— Здра-авствуйте… — певуче протянула Наталья, посторонившись. — Проходите!
Я молодцеватым шагом прошел в тесную прихожую, снял шапку, ботинки, верхнюю одежду — и в элегантной парадке, украшенной комсомольским значком, предстал перед женскими глазами, смотрящими на меня оценивающе-одобрительно.
Прежде я говорил, что видел Наталью Владимировну мельком, но и по тем мгновенным впечатлениям была видна ее сексуальная магия. А теперь я ощутил, как ее волшебные теплые волны овевают меня.
У меня, конечно, к этому делу присутствует стойкая критика. Овевать пусть овевают, но я сам решаю, на какие волны отзываться, на какие нет. И при этом я прекрасно сознавал, насколько иные мужчины, таким иммунитетом не обладающие, готовы подпасть под влияние этих чар.
Натали не просто была цветущей женщиной с роскошным телосложением… Нет, она действительно была таковой, но в выражении ее округлого лица, прищуре карих глаз, полуулыбке пухлых губ… во всем этом в сумме была аура необычайного очарования.
— Еще раз здравствуйте, — сказал я учтиво. — Мы чуть-чуть знакомы…
— По-моему, нет, — мягко ответила она. — Виделись издалека — но это не знакомы.
Я многозначительно хмыкнул:
— Ну, знаете… Если уж на то пошло, то мужчину и женщину можно считать по-настоящему знакомыми после того, как…
И не договорил.
Полные губы изогнулись в пленительной улыбке, а взгляд стал еще игривее:
— Это интересный подход… А мы можем обращаться друг к другу на «ты»?
— Думаю, да. Без лишних условностей.
— Вот как… Вы… ты… Тебя же Борис зовут? Может, присядем?
— Да, — одним разом я ответил на оба вопроса.
Присели за круглый стол в зале. Она не сводила с меня глаз, и чем дальше, тем яснее я понимал, что она не испытывает никакой утраты по умершему мужу. И наоборот: чем дальше, тем сильнее ей хочется начать то самое «настоящее знакомство», на которое я намекнул.
— Слушай… — я чуть запнулся, — Наталья Владимировна…
— Зови меня Наташей! — перебила она. — Я сразу чувствую себя моложе.
— Ты и так молодая, — галантно вставил я.
Она кокетливо засмущалась, отчего стала еще обольстительнее:
— Ну, где же молодая! Скоро сорок стукнет. Старая карга уже.
Я знал, что ей тридцать семь. Почти в два раза старше меня нынешнего. Но я-то смотрел на нее глазами взрослого, пожившего мужика, видел на самом деле женщину в самом расцвете сил — вот именно сейчас она достигла самой пиковой женской силы, энергии, привлекательности… Возможно, еще год-другой, и это у нее пойдет на спад. Но пока…
— Наташа, значит? — сказал я, раздумывая.
— Конечно.
Она, мне кажется, уже и позабыла, зачем, собственно, мы с ней здесь. Вся уже витала в предвкушении известно, чего. Но я спустил ее с эротических небес на служебную землю.
— Хорошо, Наташа. Несколько вопросов по делу.
Наташа заметно потускнела. Мечтать о перепихоне было куда приятнее, чем думать.
— Да?..
— Ты и вправду ничего не знала о делах мужа? Об его тайной жизни, я имею в виду?
— Да клянусь! — пылко воскликнула она, сразу воспламенясь и став еще краше — и совсем того не замечая. — Да если честно, мне и обычные его дела были до лампочки. Он говорил, конечно, но я мимо ушей все пропускала… А еще честнее, — в ее голосе зазвучала какая-то отчаянная беспощадность, — я вообще им не интересовалась.
Тут она глубоко и горестно вздохнула.
— Евгений Павлович тут на днях на меня наорал: я, мол, и дура, и бесстыжая… Ну, здесь, наверное, что-то есть…
Исповедальная самокритика вдруг полилась из нее потоком. Она призналась, что изначально не воспринимала мужа как мужа. Просто в сложившейся ситуации для нее это был лучший вариант жизненного устройства.
Юная девушка Наташа… даже нет, не девушка, даже не подросток, ей было лет десять, когда она осознала данную ей власть манить парней, кружить им головы, сводить с ума…
— Это у меня от мамы, — призналась она. — Точно. Я ее плохо помню, но по тому, что помню, я теперь примерно такая, как она…
Мама Наташи по имени Татьяна была шальная, удалая, безбашенная особа. Дочку он то обнимала, целовала, прямо зацеловывала, то вдруг точно
