Мекленбургский дьявол - Иван Валерьевич Оченков
Им в отличие от моих людей наливали без ограничений, а потому хмурые османы скоро захмелели и даже немного оживились. В какой-то момент, я даже стал опасаться не устроят ли они бучу, но беда, как водится, пришла откуда не ждали.
Награждая участников осады, я не обошел, конечно же, и единственного в их рядах врача. Доктор Попел получил от меня шапку с соболиной опушкой, серебреный кубок и десять рублей серебром. То есть, конечно, монеты были турецкими, но по весу в аккурат червонец. Рядом с ним вертелся какой-то парень, смазливое лицо которого показалось мне смутно знакомым, но я поначалу не придал этому никакого значения.
Зато на этого мальчика обратил внимание Дайчин-Хашучи, и после очередной чарки попросил подарить его ему.
— Что?! — не сразу понял я смысл просьбы.
— Ея хачу! — с поистине дикарской непосредственностью заявил мне представитель братского калмыцкого народа.
— Да ты, брат, перепил! — усмехнулся я. — Не знаю как у вас, а у нас за эдакое на кол сажают. Так что иди, проспись…
— Нет! — замотал головой тайша. — Это девка!
— Да, ладно! — удивился я, хотя успел заметить, как смутился спутник Попела.
— Дай мне девка, — не унимался Дайчин. — У меня три жены есть, она будет четвертая. Буду ее любить, обижать не буду…
— Государь, — кинулся ко мне Панин. — Не вели казнить, только нельзя ему ее отдать!
— Значит, точно девица! — нахмурился я.
— Помнишь черкешенку, которую я с войны привез. Она это!
— Постой, так это, как ее, Фатима что ли?
— Она. Только имя это ей в плену дали, а так она черкешенка Нахат.
— Да хоть Изабелла Кастильская, мать ее! Федя, ты понимаешь, что мне калмыцкая конница сейчас как воздух нужна! Да если этот хрен с балалайкой к моей дочери посватался я и то не сразу бы отказал…
— Ваше величество, — громко крикнул со своего места Попел. — Позвольте мне сказать?
— Говори, — хмыкнул я, не ожидая услышать ничего хорошего.
— Это и впрямь девица благородного черкесского рода, — витиевато начал свою речь мораванин. — Я дал рыцарское слово, что буду оберегать и защищать ее…
— Короче, Склифосовский! — теряя терпение, процедил я.
— А еще она моя невеста!
— А ведь это меняет дело, — шепнул мне Михальский.
— Хм, пожалуй, ты прав, — согласился я, после чего обернулся к тайше. — Прости друг, но эта женщина принадлежит ему. По нашему закону я не могу отнять ее у мужа и отдать тебе. Но в замен обещаю, что когда мы возьмем Крым, ты сможешь выбрать любую пленницу, будь она даже дочерью самого хана или даже султана!
— Хорошо, — расплылся в улыбке тайша, но глаза его хитро блеснули. — Я запомню твои слова русский царь!
— Государь, нешто мы Крым воевать будем? — вычленили главное из моей речи ближники.
— А вы думали, я сюда винца попить прибыл? — с усмешкой отозвался я. — Завтра с рассветом мы отправимся на юг. После нашей славной победы в здешних краях у турок осталось мало сил, значит, нам самое время действовать! Донцы, собирайте людей, берите струги — их много с нами пришло. Скольких сможет выставить Донское войско, атаман?
— Все пойдем, государь! Обшарпались мы за месяцы осады, самое время за зипунами отправляться! Где ты, там победа! И прибыток! Полторы тыщи сабель смогу выставить к утру, богом клянусь!
— Добре! Из каторг, что мы взяли у врага четыре совсем целые, одну отдаю под начало кавалеру и полковнику Панину! Отряд себе наберешь их охотников и арнаутов. Остальными командовать будут старшие офицеры солдатских полков. А те галеры, что побиты, приказываю немедля начать исправлять! Первым делом пойдем к Тамани и Герзету. Брать будем разом обе крепости!
А тем временем калмыцкое войско вместе с ними отряд конных донцов, Белгородский стрелецкий полк, посаженный на конь и конно-гаубичная батарея пойдут берегом моря до Сиваша и Арабатской стрелки, перейдут его вброд, да там по такой жаре розовая соль, а не вода. И сходу ударят на Карасубазар. А как возьмете его, пошлете гонцов в Кафу и Герзет, к тому сроку мы уже должны быть там. Частью сил после пройдете мелким гребнем по всей восточной части Тавриды, сгоняя скот и побивая татар, освобождая христиан из неволи. А основными отрядами пойдем на запад — к столице крымцев! Мы зайдем с моря, займем Балаклаву и пешим маршем за сутки доберемся до Бахчисарая. Там и встретимся. Ваша задача, тайша, крепко закрыть им пути отступления, чтобы никто не ускользнул. А там, на месте уже решим куда дальше идти. По домам или еще кого бить!
Получив приказ, Федя недолго посидел за общим столом. Быстро утолив голод, выпил немного вина и тихо улизнул. Его ждали срочные дела! Добравшись до казармы своих головорезов, он приказал построить бойцов и при свете факелов сообщил.
— Государь прощает вам ваше прежнее воровство, жалует полковое знамя, по рублю каждому и ждет от лихих охотников новой службы. Платить будут три рубля и сукно на кафтан. Пойдете со мной Крым воевать? Там и славы, и добычи возьмем! И ясырей наберете себе в жены! Али так продадите. Вернемся на Русь, заживете богато! Волю вы себе сыскали, нынче и славу добыть сможете!
Утром сядем на галеру, обрядимся в бусурманскую одежу и пойдем к турецкому городу под видом османов. Главное добраться до ворот, а там бей-руби без пощады! Его величество приказал к нам в отряд и арнаутов взять, те по-турски говорят, все обычаи ведают, так что никакой промашки не выйдет!
В строю после вчерашней битвы и двух месяцев осады из восьми сотен осталось четыре. Много раненых, хватало и погибших. Но и теперь полк являл собой серьезную силу!
— Ну, кто хочет пойти со мной? Шаг вперед.
Охотники, не сговариваясь и не теряя порядка, разом сдвинулись и снова замерли, глядя на своего командира. Позади них осталось немногим больше трех десятков человек,
