Крест на Крест (СИ) - Янов Алексей Леонидович

— Неужто немцы на помощь Новгороду придут?

— На счёт Новгорода ничего не скажу, а вот Псков, давно мечтающей обрести вольность от Новгорода, может немцев к себе призвать. Точнее говоря не немцев, а Ярослава Владимировича, давно пребывающего в Риге, родича, кстати говоря, нашего Владимира Смоленского.

— Известен он мне, — неодобрительно махнул рукой Ярослав. — Всё равно, если мы не вмешаемся сейчас, потом сильно пожалеем! Не можем Новгороду помочь, так надо Бронислава бить!

— Во — вторых, — Юрий не обратил внимания на слова брата, — собрал я мастеров, розмыслов и прочих кудесников и повелел им разгадать состав пороха и отлить такие же, как у Владимира пушки …

— И что? — не выдержал паузы Ярослав, уселся напротив брата и с детским любопытством заглянул тому в глаза.

— Ничего хорошего!

Переяславльский князь сразу поник, опустил плечи.

— Покамест ничего хорошего, брате! Не нынче — завтра всё может в одночасье перемениться! Ямчуг — зелье, что заряды метает, уже поняли как выделывается, а вот с пушками всё неладно. Литейщики колоколов сим делом заняты, света белого не видят, да токмо их пушки лопаются при спытаниях.

Ярослав тяжело вздохнул.

— Ясно всё мне брате. Без пушек с Владимиром воевать не хочешь.

— Ты всё верно понял Ярослав.

Возвращаясь в свой Переяславль — Залесский Ярослав чуть не загнал коня. Всю дорогу до дома злился, в кровь искусал губы. Зря он скакал во Владимир, торопился. Всё было зря, лучше бы он в Новгород поехал на подмогу к сыну. Хотя чем ему ещё помочь? Свои переяславльские дружины он и так передал Александру в Новгород. Разве что остаётся только отстранить Александра и вместо него ратями новгородскими командовать — так-то будет великий урон княжей чести его сына. Да и опоздал он уже, до Новгорода теперь так просто не проскочишь. Да и с кем на помощь идти — свою дружину он отдал сыну, а брат ему для такого дела и десятка воев не даст. Гори оно всё гаром, и будь, что будет! Ярослав сплюнул на снег кровавую слюну.

Переяславль — Залесский, обнесённый крепостной стеной, за которой виднелись городские церкви и княжеский терем, внезапно вырос посреди занесённых снегами лесов и полей. Взвесив все «за» и «против» решил Ярослав всё — таки здесь, дома, дожидаться вестей из Новгорода и сообщений о ратях Бронислава бродящего где — то поблизости, словно проснувшийся посреди зимы медведь — шатун.

Глава 3

Поход моим ратям давался не легко. В пути нас то и дело настигали метели, вынуждая всё войско останавливаться и пережидать непогоду. Но, тем не менее, день за днём армия продолжала упорно двигаться вперёд, к намеченной цели.

К каждому пехотному полку была приписана сотня конных ратьеров. Обоз каждого полка, состоящий в основном из провианта для солдат, фуража для лошадей, боеприпасов, а также полевых кухонь и хлебопекарен, везли четыре сотни обозных лошадей. Всего эти шестьсот полковых лошадок (у ратьеров было два коня) съедали три тонны овса в сутки. Каждый полк вёз запас продовольствия на тридцать дней, боеприпасы, войлочные палатки и прочие вещи общим весом сто двадцать тонн. В каждом полку также наличествовали артиллерийские повозки: девять трёхфунтовых чугунных и три двенадцатифунтовых бронзовых орудий; 2–х пудовые осадные тяжёлые единороги шли отдельной статьёй. Грузоподъёмность саней, запряжённых одной лошадью, равнялась примерно четырём сотням килограммов, отсюда следует, что полковые обозные лошади могли перевозить в общей сложности сто шестьдесят тонн груза. Оставшиеся невостребованные пехотой сорок тонн — приходились на фуражный корм, его дефицит планировалось покрывать уже в Новгородских землях, а также за счёт караванов смоленских купцов, курсирующих по торговым трактам линии обеспечения войск на маршруте Смоленск — Новгород.

Восемнадцать полков, сведённые в шесть ратей, растянулись более чем на пятьдесят километров. Эту дистанцию пехота, при нефорсированном марше, преодолевала за двое суток. Воевать на суше при отсутствии водной артерии с транспортной коммуникацией, то ещё «удовольствие» с огромным знаком минус! Особенно доставалось «на орехи» интендантским службам, но они, слава Богу, исправно функционировали, поднабрались за последние год — два соответствующего опыта.

И вот, выстояв в метелях и пережив морозы, быстро преодолев по накатанному льду Ильменское озеро, в какой — то мере даже неожиданно для самих себя, авангардные полки оказались в месте, где река Волхов вытекает из озера Ильмень, на расстоянии где — то пятнадцати километрового перехода до Новгорода. Впереди, сквозь снежную дымку, проглядывали смутно очерченные купол главного храма и крыши Свято — Юрьева монастыря.

Вскоре мы оказались на понравившейся моим разведчикам поляне, судя по отсутствию древесной растительности, это был заливной луг. Площадь этой площадки превышала пятьдесят гектаров, а потому во всех отношениях она прекрасно подходила для разбивки на ней лагеря. Здесь, в этом лагере, я планировал оставить весь лишний обоз, дождаться подхода арьергардных ратей, а там, как знать, может быть, Александр Ярославич облегчит мне жизнь и, наконец, выведет войска за городские стены?

Пока разбивался лагерь эскадрон конных разведчиков, под непосредственным руководством Душилы, обогнув Юрьев монастырь, двигаясь вдоль левого берега Волхова, подскакал вплотную к посаду, прилегающему к Софийской стороне Новгорода, к стенам Людина конца (он же Гончарский конец). Многочисленные пригородные постройки оказались пусты и полуразобраны — новгородцы спасались сами, не забывая при этом о своём добре, прихватив его с собой за городские стены.

В это время к югу от Свято — Юрьева монастыря прибывающие полки начали размещать обозные сани в каре и выпрягать из них лошадей. Во всех направлениях от лагеря были выставлены секреты, по взводу стрелков на лыжах в каждом, три десятка ратьеров разместились на правом берегу Волхова, для наблюдения за Торговой стороной города.

В лагере ратники занялись привычным делом — установлением войлочных палаток, каждая из них вмещала отделение бойцов. Ротные полевые кухни и хлебопекарни уже распространяли по морозному воздуху приятно будоражащие желудок запахи. Тут уж я очнулся от дум и срочно отдал приказ вестовым, всегда находящимся поблизости от командиров.

Высунувшись из кареты грозно выкрикнул:

— Приказ по всему войску! Пока стрелки не оборудуют нужники — ужин не выдавать! — парочка посыльных синхронно кивнула головами, и уже было собиралась исполнять распоряжение, как я их остановил. — За санями, да у оврага пускай места обустраивают. А то мы здесь расположились не на одну ночь!

Вестовые поскакали к ратным воеводам, ратные воеводы пошлют своих подчинённых к полковникам, те отправят своих подчинённых к комбатам, а от них нагоняй, для ускоренного обустройства отхожих мест, получат командиры рот и взводов.

Меж тем, войско жило уже ставшей привычной походной жизнью. Из раскинувшегося по соседству с нашими позициями леса, до самой ночи раздавался треск падающих деревьев, стук топоров и скрип пил. Оттуда, с охапками веток и сучьев выходили ратники, заготавливавшие топливо для костров. Другие тащили из леса заострённые колья — для защиты лагеря. Разожжённые во множестве костры, из — за использования сырой древесины, громко трещали и обильно дымили. Так как питание в войске было централизованным, то запаливать много костров не пришлось, лишь бы лагерь слегка осветить.

Воины, ожидавшие выдачи ужина, не сидели сложа руки. Те кто не ушёл в лес, для заготовки древесины, принялись кормить скотину, причём не только лошадей, но и сбившееся в кучу стадо быков, взятых нами из Русы и используемых в качестве «ходячей тушёнки».

Тем временем я направился в штабной шатёр. Вокруг него размещалось дежурное отделение охраны, сразу же временно заменённое моими телохранителями. Военноначальники уже сидели внутри шатра дружной и тесной компанией, оживлённо беседуя, облепив со всех сторон большой стол. В двух углах шатра потрескивали буржуйки, распространяя вокруг себя тёплый воздух. В подвесном канделябре, подвешенном под пологом шатра, горели трепетным, неровным светом десяток массивных свечей, освещая подробную карту Новгорода и его ближайших пригородов.