Третий флот - Василий Кленин
Последняя фраза потонула в волне ропота.
— Твои люди кричали всяким цирюльникам, мусорщикам, прачкам и слугам, что они вольны иметь землю. А теперь говоришь: купи. Откуда у нищих найдутся средства купить ее? Ты, получается, обманул их? — вельможа явно был очень доволен тем, что подловил оппонента и с гордой улыбкой оглядывал своих сторонников и смущенную толпу.
— Путь к личному счастью не бывает лёгким, — задумчиво ответил сиятельный. — И не каждый сможет его достигнуть. Далеко не каждый… Но возможность такой попытки должна быть у каждого!
Последнюю фразу он буквально выкрикнул. И разочарованная было толпа радостно взревела.
— Ну, а раз уж я обнадежил людей с землей, то уж так и быть — помогу им, — улыбнулся генерал.
— Всем? — недоверчиво переспросил мятежник.
— Всем.
— Да откуда же ты найдешь столько земли⁈
— А вот это уже не твое дело.
После того спора город поутих. Но Ли Чжонму это, как будто, не устраивало. И он объявил, что внутренними делами города теперь будет управлять Совет. И в том Совете все касты имели своих представителей!
Путталам снова взорвался! Высшие касты отказывались принимать в этом участие, сидеть за одним столом с низшими, решать с ними дела… Отказывались, да не все. Гванук изредка замечал, что во дворце стали появляться отдельные Караияры, которых совсем недавно лишили власти; Айеры-священники или Бхараты-купцы. Юноша узнал, что, увидев призрак власти, отрешённые от нее тут же решились поддержать новые начинания. Лишь бы к власти поближе! Некоторых знатных убедили сотрудничать, обещая прощение за измену, возвращение имущества.
С большим трудом, но к весне Десятого года Совет Каст Путталама всё же удалось собрать, и под пристальным контролем он кое-как начал работать. Генерал сразу спихнул на него кучу бытовых вопросов. А еще выдал советникам сингапурские своды законов и велел: адаптируйте под вашу жизнь!
Увы… К весне Десятого года возникли совсем другие проблемы.
Как и предсказывал Гванук — весь мир (Цейлон, конечно) ополчился против преобразований в Путталаме. Благословленный богами сингхарьян Джафны первым высказался, что деятельность «гостей» оскорбляет богов. Заразу нужно выкорчевать с корнем! Разумеется, «корчевать» в одиночку он не решился (ибо прекрасно помнил мощь Армии Старого Владыки) и стал сколачивать союз. Большой толпой можно завалить любого силача.
Желающих было хоть отбавляй — ведь все понимают, что реформы Путталама грозят обрушить старую жизнь на всём острове. Княжества Ванимай вставали в общий строй одно за другим… С грустью в голосе генерал сообщил Гвануку, что и их старый друг — раджа Батикалоа — тоже решил наказать святотатцев. Даже сингальское княжество Канди в этом решило принять участие!
Гванук ничего не говорил своему господину, но взгляд его прямо кричал: «Ну! Видишь? Я же говорил!».
Спасало лишь то, что местные князья делают всё очень медленно, а Цейлон — не такой уж и маленький остров. В принципе, рассуждал бригадир О, если постараться, то можно даже попробовать напасть самим и разбить их по частям…
Того, что случилось в апреле, он никак не ожидал… Правитель Котте Паракрамабаху громогласно объявил, что поддерживает начинания Путталама! Что Будда говорил то же самое. Касты важны и нужны, но каждый человек волен идти своей судьбой — к просветлению и нирване. То ли, потому что сингалы буддисты, то ли, потому что это готовилось заранее — в Котте особых бунтов не случилось. Так, подковёрное недовольство.
Как смеялся Ли Чжонму, глядя на растерянное лицо своего бывшего слуги! Оказывается, он вступил в сговор с Паракрамабаху ещё во время южного похода. Оказывается, Гото Арита тайно ездил в Котте несколько раз и убедил сингальского правителя пойти на эти реформы, обещая, что через это Патталам станет их союзником, а Котте вернет свои былые позиции. И что теперь! Воевать против одного Путталама было непростым делом… А теперь еще и против Котте!
А потом…
Нет, серьезно, даже на войне Гванук не испытывал более сильных впечатлений. Потом джафнийский сингхарьян Гунавира поехал на охоту, где… погиб. И бригадир О руку готов был дать на отсечение, что убили его неприметные люди, у каждого из которых имелась плоская подвеска с лошадкой. Однако, сиятельный ни в чём не признавался.
Понятное дело, в Джафне разгорелся династический кризис: новый сингхарьян Канакасурия Секарарасасекара был совсем юным, и вокруг мальчика тут же коршунами начали виться вельможи, чтобы заполучить через беднягу побольше власти. Гванук совершенно не удивился бы, если Джафна скатится до междуусобной войны. Особенно, когда есть соседи, готовые подтолкнуть к этому.
Понятно, что после такого грозный хор княжеств Ванимай резко стих. Воевать против Путталама без Джафны они не готовы. И тут…
Да, снова можно было бы удивляться, но здесь Гванук уже был в курсе событий. В начале лета Десятого года армия Котте двинулась на своего неверного подданного — горное княжество Канди. Паракрамабаху лично вел на войну войско. Новое войско, необстрелянное еще. Но в этом войске легко можно было заметить пушки. Незнакомые кавалерийские роты. И целый (по-прежнему небольшой, но целый!) полк егерей. А рядом с правителем ехал опытный военный советник. Целый бригадный генерал! Тот самый, что по происхождению был слугой…
Но теперь-то благородного Паракрамабаху последний факт смущать. Не должен ведь?
Ли Чжонму, провожая своего бригадира О в поход, почти завидовал ему.
«В горах так хорошо! — восклицал он. — Прохладно!».
И оказался прав. Война вышла скучной, нудной, долгой. Раджа Канди боя не принимал, прятался по ущельям и крепостям, ловить его пришлось два месяца…
Но в горах и правда было прохладно.
Когда он вернулся, союз против Путталама практически развалился. Возле джафнийского княжича появилась целая группа вельмож, которые выступали за мир с Армией Старого Владыки (и их позиция активно финансировалась). Мелкие раджи Ваннимай молчали, некоторые даже засылали тайных послов к генералу Ли. Реформа (пусть с ограничениями) распространилась на всю сингальскую половину острова. Разумеется, ни в Путталаме, ни в Котте народ ее полностью не принимал. Но каждый, кто хотел выйти из заколдованного круга кастовой обреченности — мог попытаться и рискнуть. И легче всего это было сделать — подавшись к заморским гостям. В Путталаме уже порядка пяти сотен семей получили от генерала земельные наделы. Почти тысяча молодых парней пришла в Армию. Немногим меньше народу устроилось работать на производстве. Цейлонцы с
