Космопорт - Сергей Чернов
— А как так получилось, что два ваших человека из группы контроля полёта неожиданно исчезли? — удобный момент для переформатирования беседы в допрос.
— Я же говорю, следствие идёт… — его пока слышно, но громкость голоса заметно снижается.
— Что случилось по вашей версии, Виктор? — Путин переводит взгляд на меня.
Ответить мне нетрудно:
— У нас был свой аварийный канал связи с ракетой. Как только она начала опасный вертикальный разворот в обратную сторону, то есть нам на голову, я отдал команду на самоликвидацию. Ракета могла стартовый комплекс повредить, а если бы упала на жилой, то боюсь представить, сколько людей погибло бы.
— Виктор, это не может быть ошибкой? Доказательства у вас есть?
— Чёрный ящик у нас, — пожимаю плечами.
— Если вы его вскрывали, то это уже не доказательство, — вмешивается Чернышов. Трофимов бросает благодарный взгляд, но от следующих моих слов снова мрачнеет:
— Нет. Не вскрывали. Храним до приезда комиссии. Наши специалисты обязательно должны участвовать, но без независимых экспертов мы туда не лезем. Сразу предупреждаю: в Москву не повезу. А то мало ли что может случиться.
— Тогда откуда знаете, что виноват Роскосмос? — Чернышов не отстаёт.
— Перехватили фрагмент передачи с командного пункта.
Кто поймает меня на лжи? Да никто. Радиоперехват в любом случае не доказательство, тем более его расшифровка.
— Квалифицировать диверсию по одному фрагменту… — Чернышов качает головой.
Мне есть что сказать, и если тема всплывёт снова, то скажу. Только вот мои собеседники уводят разговор в сторону мелких деталей, а это не есть хорошо.
— Мы уходим в сторону от главной темы. В конце концов, это не первый акт вредительства в Роскосмосе. И «Протоны» вдруг падали, и лунный зонд разбился. Если покопаться, то могут и другие факты всплыть. Вы забыли о главном: заявлении американского президента. Оно идеально согласуется с гипотезой диверсии. Да, пока следствие не сказало своего последнего слова, я понимаю, что это версия. Однако вероятности каких-то событий тоже надо учитывать.
— Мы тебя слушаем, Виктор, — Путин показывает смену своего настроения и заканчивает взятую мной паузу.
— Скрытым подтекстом что читается под словами ди Вэнса? Да ясно что! «Мы вам не позволим!» А как они могут не позволить?
— Только не конвенциональными методами, — поддерживает меня Медведев.
Сильная поддержка, спасибо.
— Вот именно. Диверсиями, санкциями… и, боюсь продолжать, но не исключаю возможности покушения. На меня лично или ключевых сотрудников Агентства. Возможны террористические акции против членов семей. Не исключаю ракетного обстрела со стороны сопредельных стран.
Зависает молчание, которое пытается нарушить Чернышов:
— Преувеличиваете, Виктор Александрович.
Вице-премьера никто не поддерживает, и он не пытается развивать тему. Иллюзии по поводу способов ведения дел американцами давно истаяли. Бывают исключения, не желающие с таковыми расстаться, но они начинают выглядеть белыми воронами.
— Заявления первых лиц США идеально сочетаются с почти удачной попыткой диверсии. Считаю, что мы обязаны на это ответить. Как водится, ассиметрично.
— Каким образом? — Путин оживляется.
Это тоже его любимый приём — ассиметричный ответ.
— Роскосмос фактически в каком-то смысле является филиалом НАСА. До сих пор. Что толку время от времени выпалывать американских агентов, когда они систематически вербуют новых и новых?
— Виктор Александрович, ну вот не надо конспирологии, — кривится Трофимов.
— Какая же это конспирология? Да меня у вас при первом же контакте Майкл Веклер пытался вербовать. Я тогда студентом был. Спрашивал, не хочу ли я в его славную Америку? То есть я сам свидетель, что американцы у вас постоянно такую работу ведут.
Трофимов сам не рад, что вылез лишний раз. Совсем неласково на него смотрит даже Чернышов.
— Поэтому наш несимметричный ответ напрашивается сам. Немедленно закрываем представительства НАСА в Роскосмосе. Их там три. Сотрудников посольского представительства объявляем персонами нон грата. Пусть выметаются в свою сраную Америку. Кстати, давно пора было это сделать.
Разговор прерывает официантка средних лет. Почему не юная и ногастая красотка? Обдумаю позже, ха-ха-ха…
Бутерброды с икрой, нежной ветчиной и красной рыбой. Под чай неплохо идут. Для желающих — кофе с десертом.
— Проработай этот вопрос, Дмитрий Анатольевич, — Путин мимоходом озадачивает зампреда. — И вноси предложение в правительство.
Никто не комментирует, все неторопливо угощаются.
— Мне нужен ЗРК С-600, — копирую манеру хозяина, только бросаю слова в пространство.
Но пространство устами Путина отвечает:
— Ого! Может, удовлетворишься С-500?
— Пойдёт, — ловлю его на слове незамедлительно, тот аж головой качает.
После успокаивающего чаепития и уже почти светской беседы выговор от экс-президента всё-таки получил:
— Давай договоримся, Виктор. Ты всё-таки не будешь совершать таких резких шагов. Они могут иметь огромное количество непредсказуемых последствий. Не стоит.
Пару секунд обмозговываю требование.
— У меня нет личного выхода ни на вас, ни на какое-то достаточно высокое лицо, чтобы согласовывать свои действия. Я просто вынужден действовать автономно, по собственному разумению.
Путин тоже долго не раздумывает:
— Дмитрий Анатольевич, как раз твоя специфика. Не возьмёшь под крыло этого славного юношу?
Медведев не притормаживает ни на секунду. Тут же требует мою визитку властным жестом и даёт свою. Хозяин дома глядит на нашу оперативность с одобрением.
— Только одна оговорка, Владимир Владимирович, — на мои слова настораживается не только он. — В условиях быстро меняющейся обстановки или по вопросам безопасности меня и моих близких оставляю за собой право самому принимать решение.
Экс-президент хмыкает.
— Но не мог же я, к примеру, затеять совещание с кем угодно по поводу нажатия красной кнопки, когда ракета уже разворачивалась в нашу сторону? Кстати, не пора ли разрешить мне владение и ношение огнестрельного оружия?
Последним вопросом маскирую предыдущий посыл для развязывания мне рук в особых условиях. Их особость определяю тоже сам. Это как бы за кадром.
— Насчёт оружия подумаем. А вот пределы твоей самостоятельности не будут настолько обширны, как тебе хочется. На чужую территорию влезать нехорошо, — на ходу раскалывает мою маленькую хитрость. — Красную кнопку ты нажал правильно, вопросов нет. Но брать на себя обязанности МИДа…
Путин многозначительно замолкает.
— Не буду, Владимир Владимирович. Пусть их теперь Дмитрий Анатольевич на себя берёт.
Зампред и экс-президент переглядываются и начинают смеяться, за ними улыбаются все остальные. Затем Путин расшифровывает мои слова, вдруг кто не понял:
— Дмитрий Анатольевич, будь внимательнее. А то этот парнишка быстро тебе на шею залезет.
Тут все
