Второй шанс (СИ) - Марченко Геннадий Борисович
– Считай, что расплатился за стрижку, – усмехнулась она с лёгкой хрипотцой в голосе. – А вообще-то, судя по тому, что ты вытворял, у тебя уже имеется в этом плане кое-какой опыт.
Я неопределённо пожал плечами, пусть думает, что хочет. В любом случае каждый из нас получил то, что хотел, и сейчас мне стало немного стыдно перед Ингой. Конечно, вряд ли она когда-нибудь узнает о моей мимолётной страсти с взрослой женщиной, если только я сам не расскажу. В том, что Таня будет молчать, я не сомневался, но внутренне всё равно чувствовал себя немного предателем.
– Татьян, можно задать тебе один нескромный вопрос?
Она приподняла аккуратно выщипанные брови, выпустила изо рта в потолок струйку дыма и усмехнулась:
– А я люблю нескромные вопросы. Давай, спрашивай.
– Почему ты накинулась именно на меня? С твоими данными к тебе должна стоять очередь из мужиков, и не самых последних.
– Хм, какие ты интересные вопросы задаёшь, – сказала она почему-то с грустной улыбкой и посмотрела куда-то мимо меня.
Затем поднялась, отошла к окну и стала выпускать дым непосредственно в форточку. Так она стояла и молчала пару минут, пока не докурила сигарету, выбросив окурок с фильтром на улицу, закрыла форточку и, скрестив руки на груди, повернулась ко мне.
– Что ж, буду с тобой говорить, как со взрослым. Видишь ли, Максим, в жизни случаются ситуации, когда женщина находит себе мужчину, который занимает достаточно серьёзную должность, он состоятелен, делает дорогие подарки, и при этом ужасно ревнив. Но душить он не будет, как Отелло Дездемону. Он просто говорит своей женщине: «Если я узнаю, что ты мне изменяешь, то твоя жизнь превратится в ад». Что она как минимум потеряет работу, а новую по специальности в своём городе уже не найдёт. Я уже сто раз пожалела, что когда-то связалась с ним, но теперь уже поздно. Да и, с другой стороны, он меня не то что содержит, но очень хорошо помогает, и даже обещает устроить мне новую квартиру, а у него, поверь, такие возможности имеются. Он в обкоме не последний человек, руководит отделом, курирующим ЖКХ, в том числе новостройки и распределение квартир. Но в постели он, прямо скажем, не очень. Представляю, какие крохи в этом плане достаются его жене, не удивлюсь, если и она завела любовника. А тут приходишь ты, молодой, спортивный, наверняка не избалованный женским вниманием… Что не избалованный, я это поняла, когда во время стрижки ты то и дело смотрел на мою грудь, и при этом так мило краснел, – усмехнулась она. – Меня это уже тогда начало заводить. А когда мы пили чай, ты снова смотрел в прорезь халата, ну и… В общем, дальше меня понесло. Надеюсь, тебе тоже понравилось?
– Хм, не то слово, – хмыкнул я и тут же выдал непроизвольно. – А этого благодетеля часом не Михаил ли Борисович звать?
И только мгновение спустя, увидев, как изменилась в лице Татьяна, понял, что и впрямь верна поговорка: «Язык мой – враг мой». Она реально посерела, как-будто из неё моментально выкачали всю кровь, а в глазах плескался самый настоящий страх.
– От… откуда ты его знаешь? – заикаясь, тихим, дрожащим голос спросила она.
– Э-э-э… Просто у моей знакомой отец работает в обкоме, в отделе по распределению жилплощади, я чё-то наобум и ляпнул. А что, угадал? – решил закосить я под дурачка.
Кто же знал, что моё интуитивное предположение окажется настолько верным… Ох, балбес, ох, дурья моя башка… Отрезать этот язык к чёртовой матери! Я готов был провалиться сквозь землю.
– Максим!
Она вдруг встала передо мной на колени, с мольбой глядя мне в глаза снизу вверх и с неожиданной силой стиснув мои пальцы своими.
– Максим, мальчик мой, я тебя умоляю, слышишь, умоляю – никому ни слова! Господи боже ты мой, зачем я всё это тебе рассказала…
Неожиданно она метнулась к шкафу, вытащила из него обувную коробку, открыла и сунула мне в руки. В коробке лежали деньги, просто горка купюр, преимущественно десятки, но виднелись даже четвертные. Навскидку – что-то около тысячи рублей.
– Забирай, забирай всё, только молчи! Ни слова ни своей знакомой, никому, иначе мне конец.
– Да ты что, с ума сошла?!
Я силой заставил её взять коробку. Во мне окончательно проснулся 58-летний мужик, которому теперь предстояло успокоить впавшую в истерику женщину.
– Забери деньги и больше не смей предлагать мне ничего подобного! С чего ты решила, что я начну трепаться с кем-то о нашей с тобой… кгхм… связи, тем более, мимолётной? Поверь, мне и самому нет никакого резона рассказывать кому бы то ни было о том, что между нами сегодня случилось. Ну как, успокоилась? Может, водички?
– Не надо, – мотнула она головой.
Кудри, ещё недавно накрученные на бигуди, на мгновение взметнулись в воздух и рассыпались по её плечам. Вид у моей любовницы всё ещё оставался понурый, но кожа понемногу начала приобретать свой обычный оттенок.
– Тогда делаем вид, что между нами не было ни… хм, ну, сама, понимаешь, чего, ни последующего разговора. Договорились?
Она снова кивнула. Спустя десять минут я покинул чересчур уж гостеприимную хозяйку, подарившую мне любовь и едва не подарившую ещё и коробку с деньгами. На улице мысленно выдохнул, вроде как обошлось. Хе, ну Михал Борисыч, ну конь… Да и жена у него вроде ничего так, а поди ж ты… Но и Таня та ещё бабёнка, заведёт любого нормального мужика на раз-два. А может, это и не тот Михаил Борисович? Может, просто совпадение? С другой стороны, много ли их, с таким именем и отчеством, кто заведует распределением жилплощади? Причём, раз в обкоме трудится, то по всей области, и городского коллегу курирует однозначно, потому может выбивать и в Пензе квартиры. Хлебная должность, ничего не скажешь. И перед Ингой неудобно, пусть даже она ничего и не узнает. Эх, слаб человек, особенно на передок. Кстати, её отец мог своей любовнице помочь отделаться условным.
– Максик, не раздевайся, – встретила дома меня просьбой мама. – Возьми деньги с сумкой, сбегай в магазин, купи сметаны, яиц и… И хлеба тоже возьми.
Кроме денег и холщовой сумки вместо привычной сетки-авоськи мне вручили ещё и литровую банку с ластиковой крышкой. Ну вот, опять в холод идти… Захлопнув за собой дверь, три рублёвые купюры я решил спрятать во внутренний карман куртки, и тут же понял, что там уже что-то лежит. Секунду спустя извлёк из кармана вчетверо сложенный лист бумаги. Развернув его, принялся читать написанный шариковой ручкой текст с немного неровным буквами:
«Заявление в прокуратуру Первомайского района г. Пензы от пилота 2 категории пензенского авиаотряда Низовцева В. П. Считаю своим долгом сообщить, что в нашем аэропорту на протяжении долгого времени происходит масштабное хищение горюче-смазочных материалов. Воровством занимается начальник склада ГСМ Вороненко А. М. При этом начальник аэропорта Кутейкин И. В. этому явно потворствует. Когда я уличил Вороненко в хищении, увидев, как ночью какие-то люди в его присутствии грузят бочки с дизельным топливом в бортовой «ГАЗ-52», и доложил об этом Кутейкину, тот сказал мне, что всё проходит по накладной, на законных основаниях, и чтобы я не совал нос не в свои дела.
Уверен, что Кутейкин не просто так покрывает своего подчинённого, наверняка он имеет с этого свой процент, и думаю, что немалый. О том, что в аэропорту происходит воровство ГСМ, я начал догадываться ещё в прошлом году. Можно только предполагать, как долго на самом деле это происходит, и сколько за это время было похищено дизельного топлива и авиационного керосина.
Прошу вас в отношении Вороненко А. М и Кутейкина И. В. принять соответствующие меры».
Ниже была подпись, но дата не стояла. Однако… Выходит, вдова, продавшая нам эту куртку, не знала о наличии письма, иначе как минимум его вытащила бы из кармана, а как максимум, пошла с ним в прокуратуру. Умер он в прошлом году, так и не успев дойти до прокуратуры, а эта банда, состоящая из начальника склада ГСМ и начальника аэропорта, получается, до сих пор реализует налево бочки с дизельным топливом и керосином.
