Владислав Конюшевский - Попытка возврата – 3
После чего, пожав руку на прощание, Василий Макарович опять передал меня Панарину, который намылился сразу катить на Маркгассе. Но я его вовремя остановил, увидев по пути маленький цветочный магазинчик и теперь затарившись букетом, с замиранием сердца ехал к своей Аленке.
Я уже знал, что она и ребенок, вчера утром благополучно выписались из родильного отделения фамильной клиники и сейчас находятся в своем особнячке. А так как Нахтигаль о моем приезде ничего не сообщали, то сегодня у нее будет день сюрпризов...
Ехать пришлось совсем недалеко, и минут через пятнадцать, Степан остановив автомобиль возле одного из симпатичных, но достаточно крупных особнячков, сказал:
– Приехали. Вас проводить?
– А ты что, тут уже бывал?
Панарин кивнул:
– Да, письмо передавал.
Секунду подумав, я отказался:
– Нет, спасибо, сам разберусь.
После чего, вышел из машины, забрав чемодан и цветы, отпустил Степана и открыв маленькую кованую калитку, пошел по дорожке в сторону крыльца.
Но дойти не успел. Когда до ступенек оставалось шагов пять, дверь распахнулась и на пороге появилась какая-то незнакомая пухлая дамочка. Закрыв за собой дверь, она удивленно вытаращилась, переводя взгляд то на меня, то на цветы, то на чемодан. Я так же молча глядел на нее и быстренько вспоминая словесный портрет Аленкиной муттер, о которой мне рассказывалось той памятной ночью во Франции. В конце концов решил, что на будущую тещу она точно не похожа. Та – небольшого роста и худенькая, а эта очень даже в теле, хотя тоже не великанша. За полгода подобные кардинальные перемены вряд ли возможны. Хм... может какая-нибудь домомучительница? Пауза затягивалась и я решил ее прервать. Улыбнувшись, полюбопытствовал:
– Здравствуйте. Не подскажете – это дом Хелен Нахтигаль?
Пухлик, улыбнувшись в ответ, тоже поздоровалась и ответила:
– Это дом ее отца, Карла Нахтигаль. Но госпожа Нахтигаль проживает именно здесь. Как вас представить?
Так и подмывало ответить, мол: представьте меня голым, на коне и с шашкой, но пересилив хулиганские порывы, ответил:
– Никак. Просто скажите, что ее дожидается старый друг.
Толстушка кивнула:
– Понимаю, вы наверное хотите устроить сюрприз. Проходите в дом, я сейчас ее позову.
И опять открыв дверь, пропустила меня в довольно-таки большой холл, а сама шустро убежала куда-то вверх по лестнице. Я же, отставив чемодан в сторону, закрыл физиономию букетом, наблюдая сквозь цветы за ближними подходами. А буквально через пару минут, на лестнице появилась Лена... Твою же мать, какая она красивая! У меня даже дыхание перехватило...
А Хелен, на несколько секунд застыв, удивленно осмотрела букет с лапками, который я из себя изображал и наконец, растерянно улыбнувшись, спустилась по ступенькам и подошла ближе. Тут уж я не выдержал: уронив так мешающие цветы, сделал шаг и подхватив любимую на руки, зарылся лицом в ее волосы, неуловимо пахнущие домашним уютом. Аленка сначала испуганно пискнула от неожиданности, но практически сразу поняв, кто перед ней, ухватила за шею и начала неприцельно обчмокивать мою физиономию, бессвязно повторяя:
– Ты, ты, ты! Я знала! Я знала!
А когда мне удалось наконец, поймать ее губы своими, сначала задохнулась и через минуту, прервав поцелуй, традиционно расплакалась. У меня тоже, куда-то неожиданно пропали все заготовленные слова, поэтому так и стоял столбом, баюкая на руках свою зеленоглазую зазнобу. Уж не знаю сколько бы времени это все продлилось, так как отпускать ее я совершенно не собирался, но со стороны лестницы послышалось деликатное покашливание. Глянув туда, я увидел давешнюю дамочку и еще одну женщину, стоявшую возле нее. О! А вот похоже и теща пожаловала! Промахнуться в этот раз было невозможно, так как муттер, была просто несколько постаревшей копией дочки. И теперь эта копия, прижав руки к груди, затаив дыхание смотрела на нас. Тут толстенькая еще раз кашлянула и оповестила, обращаясь к стоящей рядом:
– Фрау Нахтигаль, может, я пойду? Мясник сегодня обещал отличную вырезку, а у нас как я вижу – гости...
Та словно очнувшись, ответила:
– Да-да. Конечно Марта, иди.
И сама стала спускаться следом за толстенькой Мартой, которая как я и предполагал, скорее всего была экономкой, или как ее называл Карлсон – домомучительницей.
Тут уж правила приличия наконец взяли верх и я опустив все еще продолжающую всхлипывать Хелен на пол, представился:
– Здравствуйте. Меня зовут Илья Лисов. Илья Иванович...
И тут старшая Нахтигаль меня удивила, видно вспомнив молодость и начав говорить по-русски, почти без акцента:
– Здравствуйте. А я мама Елены – Александра Георгиевна. Здесь все меня зовут Алекс, но ведь в России насколько я помню, так не принято?
– Так точно! То есть... кхм... в смысле – не принято. Э-э-э, то есть я хотел сказать – очень приятно познакомится...
Окончательно смешавшись я замолк и чтобы скрыть внезапно наступившее косноязычие, отпустил руку прилипшей ко мне Хелен, поднял с пола розы и стряхнув обертку, разделил букет на две, приблизительно равные части. Одну половину со словами – "это вам", протянул мамаше, а вторую вручил Аленке. Та, зарывшись в букет носом, через секунду снова прижалась ко мне, а Александра Георгиевна приняв цветы и улыбнувшись, сказала:
– Вы очень похожи на свою фотографию. Только на ней не было этих шрамов...
Я сначала не понял про что она, но чуть позже дошло. Ишь ты, зоркая какая! Разглядела ведь отметины, полученные в свое время под Пиллау. Это когда нас самоходная зенитка изничтожить хотела. Тогда, от попадания снаряда осколки кирпичей так брызнули – думал глаза повышибает. Но обошлось... Я даже в санчасть с этим не ходил – Гек пинцетом достал кирпичную крошку, а потом щедро залил морду командира спиртом. И теперь эти оспины, громко называют шрамами...
Зато Хелен, после маминых слов стразу встрепенулась и стала испуганно оглядывать мой фейс. Но убедившись что причин для волнений нет, а и без того не плакатный профиль Лисова, хуже не стал, успокоено провела по оспинкам пальцами и снова поцеловала. Наверное этот поцелуй и помог мне прийти в себя окончательно. Тряхнув головой, я решил не колотить понты изображая из себя "светского льва", а просто быть самим собой. Не понравлюсь теще – и хрен с ней! Во всяком случае, все сразу станет ясно...
И только это решил, почувствовал, как скованность пропадает, а мысли сразу приняли конструктивное направление. Скосив глаза на изрядно увеличившуюся Ленкину грудь, что при общей точенности ее фигурки, моментально вызвало повышенное слюноотделение, я обнимая свою зеленоглазку сказал:
– Вот и хорошо. Вот и познакомились. А теперь госпожа Нахтигаль – я подмигнул Аленке – хвастайтесь своим самым главным, приготовленным для меня, подарком.
Хелен тут же зачирикала и поволокла меня по лестнице наверх, где в одной из комнат мне был предоставлен плотно упакованный кулек, лежащий в детской кроватке. Пощелкав ногтем по деревянным прутьям, я пробормотал– "главное чтобы к решетке не привык" и попытался разглядеть, что же там внутри пеленок. Не преуспел. Разглядел только курносый нос – пимпочкой и крепко сжатые губы. Хотел было потрогать этот прикольный нос кончиком пальца, но тут Елена, которая секунду назад, мурлыкая терлась об меня, поймала руку и не терпящим возражения тоном, заявила что прежде чем трогать ребенка надо эти руки помыть.
Я спорить не стал и был препровожден в ванную, где вместо мытья, моментально стал приставать к своей красавице. Особенно меня волновала, чинно прикрытая кофточкой, налитая, но в тоже время задорно торчащая грудь, которую я урча, сразу поймал, но на этом дело в общем-то и закончилось. Аленка, хихикая, ловко вывернулась и поцеловав, попросила немного подождать, обещая достойную награду за терпение и выдержку.
Блин! Такими темпами до ночи я точно не доживу! Да и вообще... У меня же все дыбом встало, как теперь обратно идти? А эта зеленоглазая паразитка, увидев приключившийся конфуз, хихикнула совсем уж весело и сказала:
– Да, теперь воочию видно, насколько ты соскучился! Но, любимый, потерпи немного – она подмигнула и приказным тоном добавила – а сейчас – мыть руки. И голову!
– Голову-то зачем?
– А как ты ходить собираешься? Мама у меня доктор, она поймет, но вот Марту – точно напугаешь. Госпожа Крюнке – дама незамужняя и очень благовоспитанная, поэтому при виде внезапного изменения твоего силуэта, с ней может случится удар. Так что: ручки мой теплой водой, а голову – холодной! А я, чтобы тебя не смущать, буду ждать в детской!
Сказав все это, она закусила губу, сдерживая смех, но в конце концов не выдержав прыснула и быстро сбежала.
Мда, несколько неловко получилось... Ладно, чего уж там. Теперь, главное "благочестивую Марту" до кондрашки не довести. Может она живого кхм, мда... В общем мужика сто лет не видала, а тут гость, в таком виде. Хотя, экономка в магазин утопала и Ленка меня просто прикалывает. А то, что чувство юмора у моей зазнобы есть, я еще во Франции понял. Уж насколько у меня язык подвешен, но она своими остротами, любого за пояс заткнет. Вспоминая, как от ее рассказов я ржал в голос, ухмыльнулся, помыл руки, подержал голову под ледяной струей и скорчив рожу отражению в зеркале, вернулся в детскую.
