Владислав Конюшевский - Попытка возврата – 3
С этими словами, Иван Петрович извлек из папки запечатанный сургучом пакет и взломав печати, вытянул из него конверт. А на конверте... В общем увидев знакомый круглый почерк, я чуть не вырвал письмо из рук наркома. А он, улыбаясь, передав мне послание Хелен, сказал:
– Ну что ты так задергался? Не спеши – время почитать еще будет.
Ага, ему легко говорить – "не спеши", а я это письмо больше полугода ждал. Гусева, начиная с зимы, просто задолбал, сначала намеками, а потом и прямыми требованиями, чтобы он через Колычева посодействовал переписке. Серега согласился помочь, но потом, переговорив с наркомом объяснил, что вот как раз в Швейцарии, наше консульство, через которое я получил первое послание, находится словно на острове. И даже диппочта может месяцами идти, совершая такие кругаля, что диву даваться можно. Ведь со всех сторон, как ни крути – гитлеровское окружение, так что ни о какой регулярной переписке и речи быть не может. Так, если только вдруг оказия подвернется...
Вот, видно эта оказия и подвернулась. А Колычев – садист! Неужели он не понимает, что мне теперь каждая секунда дорога? Нет, чтобы отпустить человека почитать это письмо – сидит и лыбится. Терпение наверное, мое испытывает. У-у -у, редиска нехорошая! Но нарком, видя, что Лисов, завладев конвертом смотрит на него молящими глазами, встал, поправив мундир, обошел стол и остановившись рядом с подскочившим подчиненным, выдал:
– На вчерашнем совещании, принято окончательное решение предоставить Лисову Илье Ивановичу недельный отпуск (не считая дороги) и командировать его на все время отпуска, в город Берн. – Колычев подмигнул, добавив – Вопросы?
Несколько секунд я, стоял столбом, переваривая сказанное , а потом бросился обнимать Ивана Петровича. Тот вначале только кряхтел, но потом взмолился:
– Хватит, хватит! Ты мне все ребра сейчас переломаешь!
Поэтому пришлось поставить наркома на место и начать задавать вопросы. Меня интересовала все – и чья это была инициатива (хотя и так понятно, что это Иван Петрович постарался) и с какими документами я туда поеду. И вообще – как мне попасть в эту самую Швейцарию, если прямого пути нет? Честно говоря, несмотря на охрененное желание увидеть свою зеленоглазую зазнобу, два месяца добираться до страны сыров, совсем не хотелось. Да блин, быстрее окажется из Австрии, в одиночку, проскочить через немецкие разрозненные части, которые до сих пор сопротивляются, окопавшись в горной части страны. Тем более что сейчас лето и форсировать Альпы на лыжах, подобно пастору Шлагу, не придется.
Но оказалось все гораздо проще. Бродить по тылам, меня разумеется никто бы не отпустил, а вот самолетом – в самый раз. Оказывается, уже недели три как налажено нормальное сообщение с нашим консульством в Берне. Авиации у немцев практически не осталось, поэтому "Ли-2", в сопровождении двух пар истребителей, будет совершать регулярные (раз в неделю) рейсы. Истребительный конвой, доводит "пассажира" до швейцарской границы и возвращается на свой аэродром в Линце, (это который в Австрии). А "Ли-2" продолжает движение над территорией Швейцарии, защищенный законом о нейтралитете. Обратный рейc, совершается тем же порядком и от границы пассажирский самолет, снова сопровождают наши истребители.
Что касается документов, то мне будет выдан диппаспорт, на мое же имя и буду я как это не смешно, считаться помощником атташе по культуре. Причем, этот паспорт, будет вовсе не "липой", так как соответственное уведомление было направлено правительству Швейцарии. Наше консульство там будет разворачиваться в посольство и поэтому моя "веселая" должность никого не удивит.
А потом, Колычев меня удивил, сказав, что идея отправить Лисова к невесте, исходила непосредственно от Иосифа Виссарионовича. И дескать он же рекомендует, привезти по окончании войны, молодую жену в Москву. Показать город, познакомить со своими друзьями. Да и товарищ Сталин, хочет лично посмотреть на девушку, которая вскружила голову его личному порученцу. Он бы хотел ее лицезреть прямо сейчас, но принимая во внимание некоторые обстоятельства, переносит смотрины на полтора-два месяца. Тут уж я удивился и поинтересовался – а зачем это Верховному понадобилось смотреть на Хелен? Он ведь просто так ничего не делает, значит причина тут вовсе не в любопытстве. Колычев посмотрел на меня как на неразумного и ответил:
– А сам не понимаешь? Семья Нахтигаль вхожа в высший свет как Германии, так и Швейцарии. И ты, являясь ее мужем, станешь первым советским человеком, который будет представлять СССР именно с этой стороны. И нечего делать круглые глаза. Или ты думал, по окончании войны тебя демобилизуют? Даже не надейся! У нас сейчас на горизонте столько дел, что только успевай поворачиваться. Одних патентов, надо будет сотни и тысячи регистрировать. И чтобы их не крали, организовать независимое патентное бюро, к примеру в Цюрихе, или Берне. И вполне возможно что помимо службы в госбезопасности ты и этим будешь заниматься. Это ведь какое прикрытие! А хватка у тебя есть. И есть возможность, применить навыки из своей прошлой жизни... Вот товарищ Сталин и хочет посмотреть, насколько Хелен Нахтигаль сможет соответствовать высокому званию жены, товарища Лисова. – тут, увидев мои глаза, нарком замахал руками – Да шучу я, не видишь что ли? В смысле – про соответствие высокому званию шучу. Иосиф Виссарионович, действительно, просто хочет увидеть твою Хелен. Да и Лисова-младшего тоже. Поэтому и дал приказ, чтобы в твоей квартире...
Не понял. Это он про кого сейчас сказал? Какого еще – "младшего"? Видно, выражение на моей физиономии столь сильно поменялось, что Иван Петрович замолк на полуслове и ругнувшись сказал:
– Вот черт! Проговорился все-таки! Ну ладно, если уж так получилось, то я буду первый...
После чего, уже командир сгреб меня в охапку и выдал:
– Это вообще, должен был быть сюрприз, о котором ты узнал бы только после прочтения письма, но – поздравляю тебя "папаша"!
Мля... что-то я торможу. С чем именно меня сейчас поздравляют? И почему командир такой довольный? И кто собственно говоря – "папаша"? Видя мое недоумение Колычев терпеливо разжевал:
– Ну ты и тупой! Сын у тебя родился! Ты уже почти две недели как папа! Я то думал с тобой нормально переговорить и только потом дать тебе письмо Хелен прочесть, а после уже поздравить. А тут видишь как получилось? Теперь ни о каком серьезном разговоре и речи быть не может – ты невменяем. Так что сейчас иди, читай свое любовное послание, собирай ребят и через два часа, чтобы были в комиссариате. Поедем отмечать твое отцовство! Надолго у меня к вам присоединиться не получится, но час я тебе гарантирую!
Пока мне это все говорилось, я растерянно пытался сообразить – как же так получилось? Нет, у меня конечно были надежды и подозрения, но по-любому выходило, что если я и стал бы папашей, то это должно произойти не раньше сентября. Еще раз, загибая пальцы, тщательно начал пересчитывать, только Иван Петрович видя эти манипуляции, сломал всю арифметику словами:
– Что ты там все высчитываешь? Семимесячный мальчишка родился! Видно, Хелен сильно нервничала во время беременности, вот так и вышло... Но ты не волнуйся – сын у тебя здоровый. Он за эти две недели необходимый вес уже набрал и теперь ничем не отличается от нормально выношенных. Ну так, шутка ли сказать – вокруг него толпы маститых врачей-родственников постоянно находились. И через четыре дня, Нахтигаль с ребенком, будут выписывать из роддома. Как раз, за день до прилета Ли-2. Так что – сегодня гуляем, а с завтрашнего дня ты должен быть как огурчик и пройти все необходимые инструктажи.
Сдерживая плещущую у горла волну радости, я растроганно сказал:
– Спасибо Иван Петрович! И за поздравления и за вести добрые! – а потом, немного смущаясь, решился заранее оповестить, чтобы потом лишних проблем не было – Товарищ командир, только сразу хочу сказать, что сына я крестить собираюсь... – и видя, как замялся собеседник, торопливо добавил – Вы знаете мое отношение к религии. Да и к попам тоже. Не фанат я всех этих штучек. Но Аленка была бы рада, а лично я считаю крещение не столько церковным обрядом, сколько дополнительной страховкой для ребенка. Родственники родственниками, но ведь именно крестные считаются, как бы это сказать – запасными родителями. И в эти крестные, обычно зовут самых близких и самых надежных друзей...
Колычев, на эти слова, только кивнул:
– Мда... хорошо хоть объяснил, а то у меня уже было мысль мелькнула, что ты не просто верующим стал, но еще и религиозным...
– Я – религиозным?! Это чтобы поклоны бить, попикам ручки слюнявить и им же бабки отстегивать, как будто они их в райский банк переводить будут? Нет уж! Мною движут только две причины – сделать приятное будущей жене и подстраховаться на случай собственной смерти. Чтобы, если меня ухлопают, контроль за воспитанием сына, помимо Хелен, осуществлял бы и тот человек, которому я полностью доверяю. Кстати, именно поэтому я эту тему и поднял, а не окрестил ребенка втихаря... В общем, Иван Петрович, как вы смотрите на то, чтобы стать крестным? Просто, ближе вас, Сереги и Лешки у меня никого нет...
