Прыжок "Лисицы" - Greko
— Тогда к чему все?
— К тому, что англичан следует не ловить, а оберегать.
— Это предательство! — вскипел я.
— Отнюдь! Вы не понимаете сложности моего плана.
— Какая уж тут сложность, если есть приказ их доставить живым или мертвыми? Зная черкесов, скорее предположу последнее.
— Истинно! Найдутся желающие подстрелить Белла или его спутников из засады, чтобы обогатиться. Я же вижу очевидное наше преимущество в том, чтоб позволить им и дальше болтать. Чем больше будет дано обещаний, чем больше обманных посулов прозвучит из уст агентов, чем больше явят они примеров своей двуличности, тем сильнее к ним будет отвращение. Тем на дольше, если не навсегда, оттолкнут от себя Кавказ. Мне ль не знать, как работают мозги у князей и узденей. Только нам позволено вводить врага в заблуждение!
— Коварный план! — не мог я не признать византийскую хитрость Хан-Гирея. — И вы думаете, это сработает?
— Уверен!
— В чем же будет моя задача?
— Снова оказаться в окружении Белла. Вам же не нужно завоевывать его доверие. И сводить на нет все его практические действия, позволяя болтать языком, сколько заблагорассудится!
— Понятно.
— Это еще не все!
— Чего же боле⁈
— Вы забыли про письмо от генералов и старших офицеров Правого Крыла Кавказского Отдельного корпуса! Прапорщик Варваци! Вам поручается миссия по спасению поручика Торнау!
Примечания
[1] На картине П. А. Федотова «Свежий кавалер» именно орден Св. Станислава был предметом гордости бедного чиновника.
[2] В честь 200-летия А. С. Пушкина на стене Орбелиановской бани была повешена табличка с такими словами поэта: «Отроду не встречал я ничего роскошнее тифлисских бань».
[3] Мундиры офицеров и нижних чинов горского полуэскадрона и их снаряжение были разработаны специальным комитетом при Гвардейском штабе, в который входили три генерала, казачий полковник и первый командир горского царского конвоя Султан-Азамат-Гирей. Изготавливались на Тульском оружейном заводе, кроме кольчужных элементов (художник Джонс). Самая яркая деталь — сафьяновый саадак с луком и стрелами, вызывавший восхищение у иностранных наблюдателей. Допускаем, что подчеркнутая средневековая экзотичность мундира и снаряжения должна была доказывать архаичность народов Северного Кавказа
[4] На создание «Записок» — этого выдающегося труда, превратившего Хан-Гирея в самую значимую фигуру черкесского просвещения — у автора ушло всего несколько месяцев, если считать от момента получения задания от Бенкендорфа и до передачи «Записок» царю. Вероятно, сами «Записки» были готовы в черновике, на создание которого ушло пять лет. В отпущенный Хан-Гирею период произошла лишь литературная обработка текста.
[5] Фрагмент подлинного документа, вышедшего из-под пера Хан-Гирея. Разительно отличается от его «Записок» как по стилю, так и грамотности. Очевидно, что черкесскому Карамзину постоянно требовалась помощь «полицмейстеров от словесности», что вовсе не умаляет достоинств его главного труда.
