Ее превосходительство адмирал Браге - Макс Мах
* * *
До сих пор Виктор не имел дела с «Болидом». Реактивный истребитель-бомбардировщик первого поколения разрабатывали и испытывали другие люди. Каким образом, не привлекая к себе излишнего внимания, адмирал Браге смогла «продать» инженерам и конструкторам Иваницкого так много настолько сложных идей, он не знал. Елизавета Аркадиевна не спешила делиться с ним всеми своими секретами, но он ее и не спрашивал. Это ведь еще царь Соломон заметил, что «многие знания – многие печали»[111]. Однако теперь, когда он получил прямой доступ к этой машине, Виктор понял, что с этим самолетом она явно пошла ва-банк. Наверное, дела Себерии и в самом деле обстояли настолько плохо, что она решилась на такое эпическое прогрессорство. Насколько он понимал эту женщину, она не торопилась ломать местный технический прогресс под себя. Другое дело, если на кону судьба небезразличной тебе страны. И тут он не только мог ее понять, он готов был ее поддержать, потому что Себерия – это и его родина тоже. А насчет прогрессорства… Что ж, появление в бою двух-трех десятков «болидов» может переломить исход самого неравного сражения, и в ближайшей перспективе – в перспективе стремительно приближающейся Мировой войны – это был правильный ход. Но зато в более отдаленной перспективе этот самолет означал конец эпохи тяжелых артиллерийских кораблей.
Сейчас, вплотную занимаясь «Болидом», Виктор вспомнил не только слово «прогрессор» и то, в чьей книге его впервые прочел. Он вспомнил кусок военной истории совсем другого мира, той реальности, из которой он в свое время попал в Себерию. Там это случилось не в ходе Мировой войны, а сразу после ее завершения, когда буквально за несколько лет обесценились – в военном отношении – тяжелые броненосные эскадры. Самолеты новых моделей и ракеты с большим радиусом действия разом сделали этих монстров бесполезными и, в общем-то, беззащитными. Именно это произойдет и здесь, но только под нож пойдут и морские, и воздушные исполины. Пройдет пять-десять лет, и самыми важными кораблями Флота станут авианосцы и легкие крейсера, вооруженные ракетами. Изменится Флот, ускорится гонка вооружений. Но жалеть об этом не стоило. Впрочем, учитывая обстоятельства, Виктор об этом и не жалел. У него хватало других дел.
Три дня подряд они с Варей изучали «Болид» и два раза даже летали на нем, вернее, на его учебно-тренировочном брате близнеце. Если честно, это было захватывающее действо и произвело на него неизгладимое впечатление, хотя пилот-испытатель, вывозивший их «полетать», ни разу не превысил скорость в 800 км/ч. Это, как и некоторые другие приметы, многое объяснило Виктору, включая и то, зачем Браге посылает их «на ту сторону». Испытатели помогали доводить машину до ума и проверяли то, как она ведет себя в тех или иных обстоятельствах или при полете в том или ином режиме. И в этом смысле они выполняли крайне важную работу и могли многое рассказать Виктору и Варе о новом реактивном самолете. Чего они не могли, так это научить их летать на «Болиде», как на боевом самолете, и не просто летать, а еще и воевать. Однако война приближалась к границам Себерии куда быстрее, чем хотелось бы, и значит, вскоре Флоту понадобится буквально все, что может обеспечить победу. Разумеется, нужны будут и «болиды» – их серийный выпуск должен был начаться буквально со дня на день, – но самолеты, как известно, сами по себе не летают, их пилотируют авиаторы. Вот подготовкой пилотов – то есть переучиванием строевых истребителей на новую технику – и должны были, по плану, заниматься Виктор и Варя. Но сначала кто-то должен был научить их самих.
– Варя! – окликнул он девушку вечером третьего дня занятий. – Надо поговорить.
– Ты уже знаешь, куда нас направляют? – сразу же спросила она.
– Знаю, – подтвердил он. – Разговор пойдет именно об этом.
– Тогда я вся внимание!
Они отошли к краю ВПП, туда, где их никто не мог услышать, закурили и сели на скамеечку, сооруженную как раз для такой вот простой цели: посидеть и покурить.
– Слушаю тебя.
– Тебя лечила доктор Бессонова, ведь так?
– Да, а при чем тут…
– При том, что ты о ней никогда ничего не слышала, встретилась, получила помощь и снова не знаешь ни кто она такая на самом деле, ни где живет, ни чем занимается. Я прав?
– Да. – Варя была совершенно спокойна, похоже, тема разговора ее ничуть не удивила. – Я уже думала об этом, но поняла, что любопытство здесь неуместно. Есть вещи, о которых не спрашивают, и это одна из них.
– Молодец, – ухмыльнулся Виктор, сообразив вдруг, отчего Елизавета Аркадиевна выбрала именно Варю Бекетову, а не кого-нибудь другого. – Очень правильный подход к делу. Но сегодня я раскрою тебе эту тайну. Заметь, однако, что это и в самом деле военная тайна, о неразглашении которой ты дала письменные обязательства.
– Не томи, – поморщилась Варя. – А то я глупая и ничего не понимаю.
– Тогда просто прими к сведению, что рядом с нашим миром существует другой мир, и это не рай, не ад и не другая планета. Просто мир. Другая вселенная, а в ней солнце, похожее на наше, и планета Земля, а на ней люди. История там другая, есть отличия в географии и многом другом, но в целом очень похоже. Кое-какие государства там те же, что и у нас. Но вот Себерии там нет. Есть Россия – очень большая страна. Территориально это большая часть Себерии, Сибирское ханство, Чукотское царство и Земля Хабарова. Понимаешь, о чем говорю?
– То есть это не шутка? – прищурилась Варя. – Не розыгрыш?
– Нет. – Ну, а что еще он мог ей сказать? Какими словами объяснить?
– И ты рассказываешь мне об этом, потому что…
– Потому что именно туда мы отправляемся в командировку.
– Зачем?
– Они построили наш «Болид» восемьдесят лет назад. Вернее, мы воссоздали их старую
