Дмитрий Рыков - Урусут
Он застонал и опять подставил голову под воду. Отпрянул, вытерся полотенцем, опять взглянул в зеркало. Однако же, какое заносчивое выражение глаз! Как там – юношеский максимализм? Черт! Надо все обдумать. Но не здесь, не здесь… Стены уже давят. Пещера на Эльбрусе развила клаустрофобию. И пить. Пить. Срочно пить.
Вышел в коридор, добрался до кухни. Из гостиной раздавались разгоряченные голоса. Открыл холодильник – и засмеялся. Кефир! Жирность – процентов пять. Ну, ладно, но не меньше трех. Отвинтил крышечку, выпил полбутылки. Жесть.
Что он любил в детстве? Бегать. Вон отсюда. Подышать, пробежаться, все обдумать. И прийти в себя. Если это возможно. Ущипнул себя за тыльную сторону ладони – ну да, больно, а чего ты ждал? Сон? А может, он просто умер от истощения в своем неудачном горном походе – и попал в загробный мир? Загробный мир – просто другая жизнь. Перерождение. Правы буддисты? Но почему в прошлом времени? Ох, черт…
Вернулся в комнату – Игорь качал головой в такт музыке. Олег кашлянул. Брат снял наушники. Юный, глупый здоровяк – хотелось обнять его и поплакать. Нет, не поймет.
– Это, – произнес младший, – ты не волнуйся – правда, какой-то провал в памяти. Помоги на улицу собраться, подскажи, где мои вещи лежат – я побегать хочу. И ключи.
Брат посмотрел на него с изумлением, поднялся, открыл створки шкафа.
– Твоя половина, – показал он на полки справа, – моя половина, – на полки слева.
Затем выдвинул верхний ящик ближнего письменного стола.
– Ключи! – и бросил связку.
– Спасибо, – кивнул Олег, снял с полки спортивный костюм, оделся, натянул носки, взял ключи и пошел на выход. У двери стояли несколько пар обуви. Красные кеды наименьшего размера – его. Где ложка? Вот ложка.
Выйдя из подъезда, оглянулся по сторонам – редкие прохожие брели к метро. Основательная толпа на остановке ждала трамвай. Проехало две машины. Он засмеялся – почти безлюдные улицы, совсем пустые дороги. Повернул направо, засеменил по тротуару. Ужас, как можно не стереть ноги в этих кедах-колодках?
Наткнулся на стенд с газетами. «Правда», «Комсомольская правда», «Московская правда». Да, конечно. Полная правда, никакой лжи. Еще и «Труд» с «Известиями». Доктор Живаго упал в обморок, начитавшись советских газетных вырезок. Политбюро, посевная, американская военщина, британская агрессия на Фолклендах, безработица в странах капитала, новости культуры. Очень забавно, но нет времени. Надо пробежаться и вернуться. «Эффект бабочки», «эффект бабочки»… Что там дальше по расписанию? Школа? В школу – опаздывать нельзя. Восемьдесят второй? Это какой же класс? Так, так… Шестой, да, шестой.
Он потрусил в направлении улицы Коперника, затем повернул на Университетский – помнят ноги! На торце первого же дома – триединое красно-золотое божество Маркс-Энгельс-Ленин. Больше всего бедного Фридриха жалко. Энциклопедический ум, огромное состояние – и тут на тебе, шаманское камлание спустя столетие после смерти.
Пока одолел привычный детский утренний маршрут, появилось два варианта. Первый – ничего не делать. Второй – делать все, что только возможно. Ждать восемнадцать лет, пока родится Нина?! Восемнадцать лет?! Он не сможет. Он иссохнет от тоски. Да и как существовать в этом дурдоме? Вон, троллейбус по Вернадского проехал с красными флажками. Ну, да, скоро же Первомай…
Возвратился домой, дыша легко и ровно, несмотря на все ускорения. Конечно, сколько в нем сейчас килограмм? Тело – невесомое. А руки – как у гиббона, хоть по лианам прыгай. Тарзан, е-мое. Сняв кеды и вытерев потные ладони, подошел к турнику, стал подтягиваться. Десять… Пятнадцать… Двадцать… Как же просто!
Спрыгнул вниз, зашел в комнату, взял полотенце – он уже вспомнил, что где должно лежать, отправился в душ. Во время бега голова проветрилась. Страх и ужас уступили место холодному анализу. Кто знает – может, он тут на день? На два? Какой-то Рип ван Викль наоборот. Пробьют часы полночь, карета превратится в тыкву, одеяло – в спальный мешок, пружинистая кровать – в холодный каменный выступ в пещере.
Вернулся в комнату, на ходу обтираясь полотенцем. Игорь уже оделся в школьную форму, младший последовал его примеру – вот только пионерский галстук не желал правильно завязываться – руки давно привыкли к «Эрмесу» и «Эрменежильдо Зенья». Ладно, как вышло, так и вышло. Портфель он всегда собирал с вечера – значит, все учебники сложены правильно. Отлично.
– Олег, – кашлянул брат. – я тут это… Вчера… Твоих «Квинов»…
Воспоминание детства ярко вспыхнуло в мозгу – Белый Лоб даже заулыбался.
– Точно. Ты их обменял вместе с «Киссом» на «Лед Зеппелин». Ну и правильно сделал. Только диск «Цеппелинов» – не «родной». Он лицензионный, индийский, и конверт не расцвечивается. Только если сам краски нанесешь.
– Откуда ты знаешь? – чуть не потерял дар речи Игорь.
– Приснилось, – показал пальцем на свою голову младший. – Во время кошмара.
– Дети, завтракать! – раздался голос мамы.
– Ты точно лунатик! – на ходу сказал старший. – Ночью, что ли, пластинки проверял?
Вошли в кухню. Папа читал «Новый мир», мама разливала чай.
– У тебя галстук повязан, как у американского бойскаута, – недовольно произнесла она, глядя на Олега, отставила в сторону чайник и быстро перевязала пионерскую метку.
Когда дети уселись, перед каждым поставила тарелку с бутербродом. Олег посмотрел на составляющие и ужаснулся. «Бабочка» – «бабочкой», но он это съесть не сможет. Он отодвинул тарелку. Встретив вопросительный взгляд мамы, пояснил:
– Я есть не хочу, – и отпил безвкусный некрепкий чай.
– Что значит – «не хочу»? – папа поправил пальцем очки на переносице.
– «Не хочу» – значит, не хочу, – спокойно ответил сын и внимательно посмотрел на отца. Бодрый, рвется в бой, весь мир под ногами, все впереди. Дом построил – то есть квартиру получил, детей родил, деревья пусть городские службы сажают, а впереди у него научная карьера, постройка дачи, внуки и легкое винцо в кресле-качалке на закате солнца. Ну-ну. Перевел взгляд на маму. Ох, и красивая же! Что она в этом замухрыжнике нашла? Заговорил. Утопил в словах. Сколько ей сейчас? Тридцать четыре всего!
– Есть надо, чтобы были силы! – недовольно сказал отец.
– Чтобы были силы, надо спортом заниматься – как Игорь и как я. А от масла и сыра появятся не силы, а один жир.
– Опять какие-то глупости где-то вычитал, – прокомментировала мама.
– Пусть – но все равно не хочу.
Отец внимательно смотрел на него, потом крякнул, будто что-то решил про себя, повернулся к жене и сообщил:
– Вечером Константин Сергеевич в гости приходит, помнишь?
– Забыла! – всплеснула руками мама.
– Наверняка копченую колбасу принесет, как обычно.
– И коньяк, – улыбнулась мама.
– И кофе! – выставил указательный палец папа.
– Обожаю кофе! – супруга пожала ему руку выше локтя.
– Молодежь! – посмотрел отец на сыновей. – Какие планы на вечер?
– Я пока не составлял, – произнес Олег и подумал – правильно ли он говорит? Очевидно, что нет.
– У меня – тренировка! – сказал брат.
– Лариса, – отец повернулся к жене. – Объясни, откуда в семье ученых этот чемпион мира?
– Я нормально учусь, – недовольно заметил брат. – А спорт я люблю.
– И какой спорт! – продолжил папа. – Пентатлон! В шестнадцать лет – пять видов спорта! Да я на коня и не залезу! Я не стрелял ни разу!
– Не мешало бы попробовать, – вдруг вырвалось у Олега.
– Что? – папа непонимающе уставился на младшего.
Белый Лоб понял, что сболтнул лишнего, и поднялся из-за стола.
– Ладно, – сказал он. – В школу пора. А то опоздаем.
– Ну, пять минут еще точно есть, – недовольно заметил Игорь, посмотрев на маленькие квадратные часы на подоконнике.
– Вставай! – нетерпеливо взмахнул рукой Олег и вышел в коридор. Нашел маленькие «полуботинки» с оббитыми футбольным мячом носами, обулся и повернул в замочной скважине ключ. В кухне возник новый виток спора – он не прислушивался.
– Куда летишь? – Игорь шел следом.
Олег вызвал лифт, старший оторопел.
– Мы же пешком ходим… – показал он пальцем на лестницу.
– А ведь и вправду, – согласился Олег. – Запамятовал.
– Ну не фига себе – «запамятовал»! – фыркнул Игореша. – Ты сегодня точно не в себе…
Спустившись по маршам, вышли из подъезда. Олег все смотрел на брата и ждал – не растает ли тот в воздухе? Или он сам – не растает?
– Слушай, – Игорь на ходу подбирал слова, – насчет «Квинов»…
– Забудь, – перебил его младший. – Я их уже наизусть знаю.
– Точно? – посветлел лицом брат.
– Точно.
– Хм.
Старший зашагал бодрее. Посмотрел на Олега раз, другой – видно, свежая новость рвалась наружу, очень хотелось ею поделиться.
– А мы… – наконец, решился он, – …вчера с Жанной… Целовались!
– Ну и дурак, – вырвалось у Белого Лба.
– Почему это? – удивился Игореша.
