Роман Злотников - Русские сказки

В городе уже явственно ощущалась близость фронта. Заскочив на минутку в отведенную ему комнату, пилот наскоро вымылся над тазиком, быстро переоделся и уже собрался идти в штаб искать майора, когда раздался стук.

Пилот отворил дверь и усмехнулся:

— Вот уж не думал, что вы так по мне соскучились.

— А то. — Улыбающийся Иван, пригнув голову, вошел и тут же посторонился, давая дорогу американцу.

Тот, войдя, засмеялся.

Юрий убрал таз и уселся на табуретку.

— А ты прибарахлился, — заметил он, обращаясь к майору, на котором был длинный сюртук с золотыми пуговицами и высоким стоячим воротником с золотым шитьем, брюки с лампасами и черные лаковые ботинки. Как ни странно, этот наряд смотрелся на Иване просто как некая новая разновидность обтягивающего хамелеон-комбинезона. — И не жарко?

Иван в ответ лишь улыбнулся. Чувствовалось, что такие шутки он уже не раз слышал от Айвена. Пилот смешливо поморщился:

— Ну, рассказывайте, почему такой шухер?

Круифф пожал плечами:

— Не знаю, это его инициатива. «Его крупное сиятельство» выдернул меня из Северогорска срочной телеграммой. Так что все вопросы… — И он показал на майора.

Тот, посмеиваясь, переводил взгляд с одного на другого.

Они еще довольно долго вели шутливый разговор, подтрунивая друг над другом, и Юрий, к своему удивлению, вдруг почувствовал, что впервые за много месяцев ему тепло и хорошо. Будто он наконец вернулся домой. Похоже, майор рассказал американцу о его проблемах и они устроили ему сеанс психотерапии. Впрочем, вряд ли это был просто своего рода лечебный сеанс. Им действительно было хорошо оттого, что они встретились. И это ощущение было не совсем привычно. Прежде каждый из них был отделен от других невидимыми границами национальностью, возрастом, измененной физиологией и еще массой других вещей. То есть до сего момента они представляли собой группу едва знакомых друг с другом профессионалов, вынужденных действовать совместно больше в силу обстоятельств, чем по собственному желанию. И вот впервые они почувствовали, что их связывает что-то намного большее.

— Ладно, кончай треп, — сказал наконец майор, — нас ждет суверен.

Пилот посмотрел на него с недоумением. Иван с усмешкой объяснил:

— Два дня назад суверен своим высочайшим указом сформировал новый Государственный совет. Мы трое входим в его состав. Кроме этого, нам всем, согласно Высочайшей табели о рангах, присвоены чины, дающие право на потомственное дворянство. Так что позвольте мне поздравить нас всех с тем, что отныне мы, как и все наши потомки, относимся к дворянскому сословию империи, а вас двоих еще и с тем, что со вчерашнего дня вы имеете статус государственных тайных советников.

Переглянувшись с американцем, Юрий ехидно спросил:

— А какой чин отхватило себе ваше сиятельство? Тот ответил, продолжая ухмыляться:

— Полного государственного советника.

— Насколько я понимаю, это повыше нашего.

— На два класса.

— А за что же такое неравноправие? — Пилот с трудом сдерживал смех.

Но князь неожиданно стер с лица ухмылку и ответил серьезно:

— Дело в том, что, согласно Уложению о чинах, лица, имеющие статус государственных тайных советников, не обязаны носить соответствующий их статусу мундир на государственных церемониях, а реестр обладающих этим статусом считается секретным и доступ к нему на постоянной основе имеют только пять высших должностных лиц государства. Тут подал голос Айвен:

— Мне думалось, что, как только вы удовлетворите свои, как мне представляется, скорее основанные на приступе дежа вю, чем имеющие под собой хоть какие-то реальные основания, желания, мы сможем наконец скинуть с плеч этот груз и попытаться нормально устроиться в этом мире. БЕЗ груза лишних проблем. — И он посмотрел на майора долгим взглядом, а потом перевел взгляд на пилота. Недоступно пониманию. Что такое дежа вю — понятно, но что означает «приступ дежа вю»? И вообще — что он имеет в виду? Предлагаемый вариант:

«Честно говоря, я думал, когда вы добьетесь того, чего решили непременно добиться, а толкнула вас к этому, по-моему, исключительно ностальгия, чисто внешнее сходство обстоятельств и ничего кроме этого, мы наконец бросим все это дело и попытаемся как-то устроиться в этом мире. БЕЗ лишних проблем». — Он посмотрел вопросительно на майора, потом перевел взгляд на пилота.

Всем троим почему-то стало неловко. Майор, будто ничего не слышал, заговорил совсем о другом:

— А что, вас последнее время ничего не удивляет?

— То есть?

— Я говорю о самочувствии. Юрий и Айвен посмотрели друг на друга, и пилот с усмешкой сказал:

— Ладно, чего уж там, колись.

Майор лукаво прищурился, хотел сказать что-нибудь ехидное, но просто рассмеялся:

— Знаете, ребята, мне кажется, я понял, что такое этот ваш пресловутый фактор X.

Круифф и пилот внимательно слушали.

— Дело в том, что его не существует. — Майор умолк, ожидая возражений, но его товарищи были слишком опытными спорщиками, чтобы начать возражать, не уяснив себе точно, что имеет в виду оппонент.

— Я хочу сказать — не существует этого фактора в том понимании, которое вкладывали в него вы. Фактором X являемся мы сами.

Наступило молчание. Наконец Айвен неуверенно произнес:

— Насколько я понял, ты имеешь в виду предположение о взаимовлиянии…

— Точно! — радостно воскликнул пилот. — То, что мы считали фактором X, есть реакция отторжения, градиент Косолапова в формуле стабилизации временного потока. — Он резко повернулся к майору: — Но я не понимаю…

Его перебил Круифф, до которого тоже дошло, о чем идет речь:

— Если быть абсолютно точным, то следует допустить, что фактором Х являемся не МЫ, а ТЫ, Иван. Пока ты не очнулся и не начал действовать в этом времени, мы испытывали давление воплотившейся реальности, которая стремилась максимально минимизировать наше влияние, но стоило тебе выйти на сцену, как… — Круифф тряхнул головой. — Черт, эта задачка совершенно не для моих мозгов. Тут надо быть, как минимум, магистром по теории хроноквантовых возмущение. Да что я говорю — тут работы для целой лаборатории…

— Ты прав, теория действительно не нашего ума дело. Но вот выводы… — сказал майор с загадочным видом.

Пилот и Круифф посмотрели друг на друга и дружно вздохнули.

— Выводов может быть только два: либо мы создали своими действиями какую-то параллельную реальность, в которой окончательно зафиксировано наше существование, либо изменили свою. Во что я не очень-то верю, поскольку это, как минимум, должно было принести изменение наших воспоминаний. А я прекрасно помню, каким дерьмом стала Голуэя в наше время.

— Мне кажется, ты прав, но я бы не стал полностью отбрасывать первый вариант, — задумчиво добавил Круифф.

Они помолчали. Круифф с живостью повернулся к майору:

— Кажется, я знаю, о чем ты собираешься говорить дальше: что мы должны предпринять в связи со всем этим. Я угадал?

Тот утвердительно кивнул.

— Да, — сказал Круифф, — это проблема. При том направлении, которое приняли события, Голуэя лет через триста вполне может стать центром довольно крупного звездного объединения, враждебного Аме… то есть я хотел сказать — Земле. В той или иной реальности.

Майор снова согласно кивнул. Круифф продолжал:

— А это означает, что если мы хотим обезопасить себя и других от подобного развития событий, то о том, чтобы спрятаться в раковину и спокойно жить-поживать, не может быть и речи. Об этом надо забыть раз и навсегда.

— Выходит, так, — медленно произнес Иван.

Пилот пожал плечами:

— Ну и что из этого следует?

— То и следует, — с улыбкой сказал Круифф. — Думаю, стоит рассмотреть достоинства вот такого варианта: один из нашей троицы становится, как минимум, принцем-консортом. Мне кажется, налицо все признаки того, что такое развитие событий вполне вероятно.

Майор изменился в лице.

— Мне кажется, — медленно заговорил он, — ничего подобного ждать не стоит.

Айвен и Юрий, взглянув в его глаза, не осмелились ничего больше говорить.

К концу третьей недели наступления войска «соратников» добрались до рубежей, обозначенных на карте майора как рубежи крайнего продвижения противника на север. Хотя они, конечно, об этом не догадывались. В наступающей армии царил разброд. Скоординированные действия заслонов численностью от роты и до усиленной бригады позволили уничтожить большую часть тяжелого вооружения и средств усиления, а также разгромить или по крайней мере сильно потрепать наиболее боеспособные части. Именно их Птоцкий, прекрасно сознавая пагубность такой тактики противника, упорно гнал вперед, невзирая ни на что. Не будь он столь настойчив, они вряд ли продвинулись бы больше чем на пять десятков верст севернее Кеты. Но к настоящему моменту в действующих частях не осталось ни одного исправного бронеавтомобиля, количество орудий исчислялось несколькими десятками и в распоряжении Птоцкого остался всего один бронепоезд. Зато передовые части вышли на позиции, от которых оставалось не более двадцати пяти верст до окраин Коева, где, по совершенно точным сведениям, все еще находился суверен со всем своим семейством, а в наступающей армии все еще насчитывалось почти пятьсот тысяч действующих штыков. У Птоцкого появилась надежда, что, возможно, ему удастся взять этот небольшой город, обладание которым внезапно приобрело в глазах всего населения бывшей империи почти мистический смысл. Хотя, судя по всему, это стало бы его последней победой. Впрочем, как знать. Центральный совет предпринимал героические усилия с целью укрепления армии. И если он возьмет Коев и сможет удержаться на захваченных позициях до конца осени, то все еще вполне может измениться к лучшему. С началом зимы боевые действия прекратятся или в худшем случае будут не так интенсивны. А до весны вполне реально довести численность армии до двух-трех миллионов штыков, сосредоточив на северном фронте не менее половины, пополнить войска тяжелым оружием, боеприпасами, провести чистку командного состава, увеличить число политуполномоченных и, когда потеплеет… Загвоздка в том что пресловутый князь Росен наверняка тоже учел все это, не мог не учесть. Из чего можно было заключить, что он до сих пор не перешел к широкомасштабным боевым действиям во многом потому, что сам собирался завершить осеннюю кампанию до зимы. Притом на рубежах, которые он сам определил. Наверное, именно к югу от старой столицы. С другой стороны, неизвестно — может, эти демоны, в которых он превратил самых обычных солдат и офицеров, вполне способны действовать и зимой, так что надежда на зимнюю передышку — всего лишь очередная иллюзия. Хотя пока внешне все шло как будто в полном соответствии с утвержденными планами. Центральный совет настолько успокоился, что даже набрался наглости уведомить Птоцкого, что к нему высланы представители бюро для «оказания помощи в обеспечении партийного руководства войсками». Получив сообщение, Председатель Верховного комитета защиты революции сначала пришел в бешенство, но позже, когда успокоился и трезво взглянул на ситуацию, понял, что этот вариант сулит ему массу выгод. Руководитель группы представителей соратник Срайя был невероятно амбициозен и при правильной игре можно было, переведя стрелки, переложить на него основную часть вины за неминуемый разгром.