Дмитрий Хван - Ангарский Сокол
– Итак, мужики, мне нужно окончательно определиться. Вы все, – обвёл он глазами нижегородцев, – увидели, насколько опасна служба ваша…
Мужики загомонили: мол, да что мы, мордобоя, мол, не видали, и не служба это вовсе, а так – сущая безделица и объедаловка.
– Что же тут опасного, Павел Лукич? Разве что косточкой поперхнуться, – резюмировал за всех Данила.
– Хорошо, – кивнул Павел. – В таком случае важный вопрос: все ли из вас пойдут на службу в само Ангарское княжество, как было ранее уговорено?
– Все пойдём, не сомневайся! – воскликнул один из мужиков, остальные же одобрительно закивали, потрясая бородами.
– Что же, тогда завтра получите пистолеты, такие же, как и тот, из которого палил Никита, и я буду вас учить с ними обращаться. Караульную службу тоже будем постигать. А то вас, как баранов, схватили да под прицелом держали. Ладно, пока отдыхайте.
«Повезло им, что англы до оружия не добрались, сверху ящики с чугуном и железом наставили! Правильно Никитос перед нашим уходом идею подал, башковитый он парень, поднатаскать его надо. Ну ладно, я пока проведаю пленников». – Размышляя, Грауль встал из-за стола.
Когда Павел вошёл в светёлку, где Никита караулил чужаков, связанный иноземец враз потерял самообладание и нервно засучил ногами на полу. Двое московитов мрачно и равнодушно посмотрели на капитана. Они его, в отличие от сэра Патрика, в деле не видели.
– Ну что, граждане, кто хочет со мною поговорить по душам? Излить мне, так сказать, эту самую душу и очистить её от греха, – ласковым голосом проговорил Павел, посматривая на пленников мягко, почти что с нежностью.
Никита даже рот открыл от подобной обходительности капитана.
– А ты кто таков? – хмуро зыркнул на него московит, что был постарше.
– Голова ангарского посольства Павел Грауль, князь Усольский. А ты кто есть?
Тот молчал, тогда Павел перевёл взгляд на мужичка видом помладше.
– Давеча не молчали, а теперь будто в рот воды набрали. Вы же его хотели видеть, вот он и есть, – кивнул Никита на Павла.
Мужичок бросил быстрый взгляд на старшего.
– О, ясненько! Никита, выведи-ка этого хмыря. А то он разговору мешает нашему с товарищем.
Бородача вывели за дверь.
– Ну давай, говори, зарабатывай жизнь и свободу. А этого упыря аглицкого не бойся.
Иноземец, нервно сглотнув, посмотрел на своего подельника. А тот взахлёб начал сдавать с потрохами своих недавних товарищей. Как оказалось, только что уведённый пленный был одним из приближённых думного дьяка Посольского приказа. Он и якшался с англичанами.
– Он же, Патрик, – кивнул он на иноземца, – и ещё другие немцы хотели послов ангарских схватить и к себе на аглицкий двор отвесть для крепкого расспросу.
– А что им надо было узнать? – развязывая путы пленника, спросил Грауль.
– А того я уже не ведаю, – вздохнул мужик. – Они что-то про золото говорили и про мушкеты.
– Ясно, – удовлетворённо молвил Павел. – А сам глава Посольского приказа ведает о шашнях того хмыря с англичанами?
Пленник, потирая затёкшие руки, отвечал, что князь Львов, верно, ничего и не знает. И что этот подьячий делал всё келейно, втайне от прочих товарищей.
– Это радует. Ну ладно, вали отсель, да более на глаза мне не попадайся. Да! И не служи врагам отечества своего впредь, это опасно для здоровья.
– Ты меня отпускаешь? – изумился мужик. – А они как же?
– А их ты больше никогда не увидишь. Всё, ступай, ступай, – махнул рукой Павел и, проводив его до двери, приказал Даниле отвести его за ворота и отпустить на все четыре стороны.
А потом Грауль вернулся к сидевшему под окном связанному сэру Патрику Дойлу, представителю торговой компании английского двора в Москве.
– Патрик, мы остались одни. – Павел подмигнул опешившему от подобной вольности ангарца англичанину. – Тебе ничего не помешает рассказать мне, что подвигло вас на разбой.
– Но это не было разбоем, – с сильным акцентом возразил иноземец, опасливо поглядывая на ангарца.
– Уверяю тебя, в ангарском суде тебя судили бы именно за разбой и ты бы много лет провёл на угольной шахте.
– Но я не в Ангарии! – недоумённо возразил Дойл.
– Это почему же? – изобразил удивление Грауль. – Вы напали на нас на территории нашего посольства. А на территории посольства действуют наши ангарские законы. Значит, как глава посольства, я могу судить тебя, как обыкновенного разбойника.
Ангарец с улыбкой смотрел на реакцию англичанина. Импровизация Павлу явно удалась, и иноземец, кажется, начал понимать, что он серьёзно вляпался.
– Но я подданный английской короны! Меня ожидают мои друзья, они знают, что я здесь!
– И что с того? – рассмеялся Павел. – Они тоже разбойники. Пускай приходят, у нас есть чем их встретить.
Павел встал с лавки, подошёл к ящику, стоявшему у стены, и вытащил из него один из трёх карабинов, что остались у него после ухода группы Карпинского. Зарядив его и щёлкнув затвором, он приблизился к сидящему на полу англичанину.
– Ты же это хотел получить?
Патрик не сводил мрачного взгляда с ангарского мушкета, который так интересовал пославших его соплеменников.
– А ты не пробовал просто спросить? – продолжал говорить ангарец. – Постучаться в ворота и вежливо, как настоящий сэр, попросить меня уделить тебе немного времени, чтобы ответить на твои вопросы, а? Чего молчишь? А то напали, как презренные разбойники, да ещё ночью, прикрывая темнотой свои грязные помыслы.
Дойл продолжал молчать, он буквально онемел, не находя правильных слов, чтобы возразить этому ангарцу.
– Или, может, вас интересует наше золото? – Павел запустил руку в карман штанов, достав несколько червонцев. – Да что ты всё молчишь-то?
Было видно, что иноземец уже дошёл до кондиции и дальнейший разговор превратится лишь в истерику этого начинающего «торговца». Пора было переходить к следующей стадии общения с англичанином.
– Ну да ладно, до этого была лирика, а сейчас займёмся скучным бумажным делом. Давай, вставай с пола и сядь на лавку, успокойся пока. А мне нужно составить отчёт о вашем нападении.
– Какой отчёт? – пролепетал Дойл.
– Как какой? – изобразил изумление Павел. – Мне необходимо отписать своему князю о вашем нападении. И не только моему князю, но и в Посольский приказ Московии.
Патрик уронил голову на грудь.
– Прошу вас, не делайте этого, – глухо проговорил он.
– А ты что, боишься, что ли? Нападать на беззащитных послов ты не боялся? Короче, молчи пока, будешь говорить, когда я спрошу. Никита, приведи свидетеля – хозяина сего двора, надо подписать протокол.
Никита, похоже, начал понимать, что удумал капитан. Поэтому, ощерившись белозубой улыбкой, он быстро исчез за дверью.
– Итак, твоё полное имя и место рождения?
– Патрик Дэвис Дойл, рождён в Плимуте, двадцать четыре года от роду.
– Чем занимаешься в Москве?
– Торговый агент Московской компании.
– Кто послал тебя на это преступление?
– Сэр Томас Уильям Тассер, мой… начальник, – понуро качнул головой Патрик.
Допрос продолжался ещё некоторое время, Грауль описал на бумаге действия англичан и их подручных и дал прочитать Дойлу. После капитан составил второй экземпляр, а за ним и третий. Один экземпляр Павел решил отдать англичанам – пускай маковку почешут, подумают. Иноземец подписал все три экземпляра протокола стандартной фразой: «…с моих слов записано верно, Патрик Дэвис Дойл».
– Ну всё, молодец, Патрик. Теперь свидетель подпишет и будешь свободен. А в Посольский приказ, так уж и быть, бумагу я посылать не буду.
– Ты меня отпустишь, как того московита? – обрадовался англичанин.
– Да, Патрик, сейчас ты пойдёшь к своим товарищам. Скажешь, что если их ещё что-то интересует, то пускай приходит один человек, знающий русский язык, со списком вопросов. А тебя чтобы я больше не видел, если увижу – точно пошлю на угольные шахты. Всё, проваливай!
Англичанин недоверчиво, на подгибающихся ногах попятился к двери. Капитан приказал Даниле проводить иноземца за ворота и отпустить.
До обеда к ангарцам приходили и с Земского приказа, что в Москве оказался прообразом органов внутренних дел, а также с Посольского приказа, прибыл человек и от Беклемишева. Приказным дьякам ангарцы все, как один, твердили о том, что, мол, кто напал – мы не ведаем, людишки какие-то лихие. Хотели пограбить загулявших на царском пиру хмельных до изумления послов, да вот дворня и слуги выручили их. Побили всех злодеев, кто сбежать не успел. Вона, даже дед Фома, местный истопник, поколотил одного, хоть и сам битый оказался. А лихие люди даже возок свой оставили. Послы же сейчас в лёжку лежат, битые. От присланного вскоре Михаилом Фёдоровичем лекаря-немца ангарцы не отказались, дали себя осмотреть. Вежливо выслушали его причитания по поводу шишки на голове Кабаржицкого, обязались следовать его советам. Напоили-накормили, дали монетку и выставили пребывающего в полной уверенности своей значимости лекаря вон.
