Не отступать и не сдаваться. Том 1. Том 2 - Алим Тыналин
Но сейчас Димка покачал головой.
— Не пустили его на работе. Какое-то ЧП, надо гнать план. Ну и хорошо, а то я волнуюсь, когда он приходит.
— Эх, Дима, ты даже не представляешь, как это классно, — вздохнул я с сожалением. — Когда твои родители болеют за тебя. Мои даже не спросили ни разу, как у меня все прошло.
Закопов помахал кому-то еще. На каждом соревновании он заводил множество друзей и приятелей.
— О, смотрите, сейчас Панов будет драться. Пошли, посмотрим?
Я покачал головой, а Паровоз устало вздохнул и набычился.
— Мне надо идти, дела, — объяснил я.
Паровоз прогудел:
— Я тоже пойду. Спать хочу.
Но Мишка его не слушал. Меня уговаривать не стал, знал, что бесполезно. Потащил Паровоза дальше, несмотря на то, что гигант протестовал. Я поплелся в раздевалку. Несмотря на то, что я устал гораздо меньше Верткова, все равно мне пришлось нелегко.
Сегодня я выложился на все сто. Но, с другой стороны, это был интересный опыт. Надо учиться двигаться, как можно больше и быстрее.
Вообще, я заметил, что у боксеров нынешнего времени как раз большие проблемы с маневренностью и техникой. Многие соперники отличались прямолинейностью. Надеялись на силу и мощь ударов, старались больше наступать, хромали в защите.
Если я сделаю подвижность одной из своих фишек, то сразу буду на голову выше многих своих противников. Хотя, мне больше нравились финты и ловушки. Ладно, посмотрим, это как раз тема сегодняшней беседы с Касдамановым.
В раздевалке мало народу. Основные поединки уже прошли. Многие участники уже отсеяны. Я устало сел на лавочку, начал переодеваться. Снял насквозь промокшую майку. Шорты тоже хоть выжимай. Теперь в душ и переодеться.
Когда я помылся и переоделся, ко мне подошли трое парней. Незнакомые, угрюмые, крепкие. Сразу видно, что боксеры. Взгляды колючие.
У двоих я заметил на лацкане кофты значки с изображением длиннокрылой птицы, парящей над волнами. Ага, пожаловали недовольные зрители из «Буревестника». Я не удержался и едко спросил:
— Вы за автографом? — и добавил: — К сожалению, не захватил блокнота, могу расписаться на ваших лбах.
Ох, зря я это выдал. Ребята не оценили мое остроумие. Лица из мрачных сразу стали злыми. Глаза загорелись яростью, ничуть не хуже, чем у Дикого.
— Ты смотри-ка, он еще и выпендривается, — сказал один, стоявший чуть позади. — Видал, Колька?
Он обращался к парню, находящемуся впереди. Тот чуть повыше, чем остальные. Смуглый, как цыган. Большой тонкий нос, кудрявые волосы. Красавец, разбиватель женских сердец. Он не сводил с меня пристального взгляда и подтвердил:
— Да, издевается, сволочь. Думает, здесь тоже может бегать и крутиться, как на балете.
Третий добавил:
— Эй, как там тебя? Ты вообще, боксер или нет? Что ты позоришь свою секцию? Почему не дерешься, как все?
— Уклончивый, изворотливый и подлый, — снова сказал первый, тот, что позади. — Вот такой у тебя стиль. Как у буржуев. Это у них ты учился боксу, а? Ты не можешь драться достойно и честно? Как нормальный советский боксер?
Ого, какие предъявы. И главное, насколько нелепые. То есть, это мне, современнику 2020-х годов, такие претензии кажутся смешными. А сейчас, глядя на серьезные и угрожающие физиономии собеседников, я видел, что их притязания вполне себе важные.
Черт, если кто-нибудь из них додумается накатать на меня жалобу, за стиль бокса, свойственный буржуям, в спорткомитете живо мной заинтересуются. И постараются вычеркнуть из списка участников. Под тем или иным предлогом.
Впрочем, эти парни вряд ли додумаются до такого. Но им достаточно пожаловаться тренеру или какому-нибудь спортивному журналисту, а тот уже раздует из мухи слона. Короче говоря, надо что-то делать. И для начала, в отличие от только что проведенного боя, я должен поменять тактику. И напасть на них самому.
— Вы парни, совсем тронулись? — спросил я, придвигаясь к Кольке вплотную. — Что за тупые наезды? Вы про Енгибаряна слышали?
Колька презрительно усмехнулся.
— Слышали, конечно. Только ты себя не равняй с олимпийским чемпионом. Не примазывайся. Ты с ним, как небо и земля.
— Эй ты, балерина, — добавил третий. — Ты далеко не Енгибарян. Ты танцор на ринге. Иди, в парижских кабаках выступай.
— Вы придурки, — ответил я и постучал себя пальцем по виску. — Победа вот здесь куется. А не в кулаках. В этом я следую за Енгибаряном, идиоты. А ваш Дикий Вертков только и умеет, что воздух лупить. Ему поваром или мукомолом надо идти. Тесто хорошо месить будет.
— Ты смотри, он ни фига не понял, — усмехнулся Колька.
Поскольку аргументы у него исчерпались, он размахнулся и ударил меня. Вернее, пытался ударить. Но я давно видел, к чему идет дело. Поэтому успел уклониться и уйти в сторону.
При этом я мог ударить драчуна поддых или в лицо. Но рисковать не стал. Во-первых, не хотел опять получить травму в разгар турнира. Во-вторых, за драку в раздевалке по головке не погладят. Поэтому мне надо до последнего избегать ее.
Поэтому я просто толкнул Кольку и он повалился на дверцу шкафчика. Я отскочил дальше, а на меня бросились двое оставшихся противников. Не желая с ними связываться, я пихнул им под ноги скамейку.
Потом развернулся и побежал к выходу. Ну его к дьяволу. Не хочу связываться с придурками. Себе дороже выйдет.
— Куда, падла? — захрипели сзади сдавленные голоса. — А ну, стой!
И затопали ботинками следом за мной. Я выскочил из раздевалки и напоролся на Худякова.
— Ты чего это носишься, как угорелый? — удивился тренер.
В этот момент из раздевалки вывалились преследователи. Не заметили было Олега Николаевича и бросились на меня.
— Что тут происходит? — загремел Худяков. — Вы кто такие? Что за хулиганство?
Незадачливые птенцы «Буревестника» только теперь заметили его.
— Полундра! — завопил Колька. — Тикаем отсюда!
Они развернулись и вспорхнули в разные стороны. Вскоре они скрылись за поворотом коридора. Стукнула дверь и фанатики Дикого пропали насовсем.
— Тебя ни на секунду нельзя оставить одного, — гневно сказал Худяков. — Что такое опять? Что это за паршивцы? Чего они хотели?
— Это ребята из «Буревестника», — ответил я, отдышавшись. Потом посмотрел на ноги. В суматохе я растерял ботинки и босиком выскочил из раздевалки. — Хотели научить меня правильному боксу.
— Вот стервецы, — пробормотал Худяков. — Совсем распоясались. Я поговорю с Павлом Ефимычем, их тренером.
Поскольку оставаться в спорткомплексе мне было опасно, я быстро собрал вещи и оделся. Худяков стоял рядом, охранял меня.
— Завтра ты дерешься с Артюшевым Артемом, — сказал он. — Это какой-то
