Кассандра Клэр - Город стекла
– То есть ты…
– Не стану я встречаться с девушкой, которая потребует вырезать тебя из моей жизни. Это даже не обсуждается. Хочешь кусочек счастья? – Саймон указал на себя. – Короче, мой лучший друг идет в комплекте, и я его из жизни не вычеркну. Скорее отрежу себе правую руку и подарю другой девчонке на День святого Валентина.
– Фу, гадость какая. Не шути так!
Саймон широко улыбнулся:
– Да ладно, проехали!
* * *Ангельскую площадь было не узнать. В дальнем конце светился Зал Договоров, частично скрытый аккуратным леском высоких деревьев прямо в центре площади. Магическая иллюзия, решила Клэри, хотя… Магнус в Манхэттене еще не так забавлялся. Деревья вполне могут быть и реальными, а то и просто пересаженными: высотой с башни Аликанте, серебристые стволы обмотаны лентами, в шепчущих кронах мерцают разноцветные огни.
Пахло белыми цветами, дымом и листьями. По периметру площади выставили столы и длинные скамьи, вокруг которых собрались нефилимы и нежить. Все пили-ели, весело смеясь. В то же время, бок о бок с радостью, здесь присутствовал дух скорби.
Лавки и магазинчики тоже пооткрывались; из распахнутых дверей на мостовую лился яркий свет. Мимо сплошным потоком шли празднующие – с тарелками, бокалами вина и прочих ярких напитков. Мимо Саймона проскользнул кельпи с бокалом чего-то синего. Вампир приподнял бровь.
– Вечеринка не в духе Магнуса, – заверила его Изабель. – Пить, в принципе, можно все, не боись.
– В принципе? – встревоженно спросила Алина.
Алек посмотрел в сторону леса. В его голубых глазах что-то мелькнуло. У самой рощи, беседуя с девушкой в белом платье и с облаком светло-каштановых волос, стоял Магнус. Маг обернулся, и вместе с ним – девушка. На мгновение ее глаза и глаза Клэри встретились. Знакомый взгляд…
Прервав беседу, Магнус направился к друзьям, а девушка исчезла среди деревьев.
Одет маг был в викторианском духе: черный сюртук поверх фиолетовой шелковой жилетки, в кармашке которой красовался квадратный платочек с вензелями М. Б.
– Милая жилетка, – улыбнулся Алек.
– Хочешь такую же? – спросил Магнус. – Любого цвета, заказывай.
– Да я на тряпках не особенно заморочен.
– Простота мне в тебе и нравится. Хотя было бы неплохо разнообразить твой гардероб дизайнерским костюмом. «Дольче»? «Зенья»? «Армани»? Что скажешь?
Алек скривился. Изабель расхохоталась. Тогда Магнус воспользовался моментом и, наклонившись к Клэри, прошептал:
– Ступени Зала. Бегом марш!
Клэри хотела просить пояснений, однако Магнус вернулся к остальным. Впрочем, у Клэри возникло чувство, что ответ она знает.
Она пожала руку Саймону, и тот коротко улыбнулся ей.
Клэри решила срезать путь через лес и нырнула под его сень. Оказывается, он простирался до самого крыльца Зала, потому оно и оставалось никем незанято… почти. К цоколю одной из колонн прислонилась знакомая фигура. Сердце забилось чаще.
Джейс.
Полы платья пришлось подобрать, чтобы не наступить на них ненароком. И вообще, лучше бы Клэри нарядилась в обычную одежду, потому как Джейс явился на праздник в своем излюбленном наряде: джинсы, белая рубашка и черный пиджак. Первый раз, наверное, за все время знакомства он не прихватил оружия.
Клэри чувствовала себя разодетой чересчур пышно. Она остановилась в паре шагов от Джейса, не зная, что и сказать.
Почувствовав ее взгляд на себе, Джейс обернулся. Усталый: синяки под широко раскрытыми глазами, сальные волосы, – он держал на коленях небольшую серебристую шкатулку.
– Клэри?
– Кто же еще?
Джейс не улыбнулся:
– Ты на себя не похожа.
– Это все платье. – Она застенчиво оправила наряд. – Обычно я не ношу таких… изысканных вещей.
– Ты и без них прекрасна. – Клэри вспомнила, как Джейс впервые назвал ее прекрасной – в парнике Института. Причем он не делал комплимента – констатировал факт, как если бы сказал, что у Клэри рыжие волосы или она любит рисовать. – Но сейчас ты такая… чужая. Не прикоснешься.
Клэри присела подле него на широкую верхнюю ступеньку, ощутив прохладу камня, и протянула заметно подрагивающую руку:
– Прикоснись, если хочешь.
Джейс прижал ее ладонь к своей щеке и почти сразу же отвел в сторону. Клэри слегка дрожала; вспомнились слова Алины: дескать, теперь, когда можно, Клэри Джейсу неинтересна. Он говорит, что Клэри чужая, далекая, а у самого в глазах выражение такое, будто он в другой вселенной.
– Что у тебя там? – указала Клэри на шкатулку, которую Джейс по-прежнему крепко сжимал в руке. На вид дорогая, серебряная, с узором в виде птиц.
– Днем я заходил к Аматис. Тебя не застал и поговорил с самой Аматис. Она передала мне это. – Джейс показал шкатулку. – Она принадлежала отцу.
Отцу? Валентину?! Да нет же…
– Ну да, все верно. Аматис была замужем за Стивеном Эрондейлом.
– Я просмотрел содержимое: фотографии, письма, страницы из дневника. Хотел ощутить связь с отцом… все впустую. Письма написать мог кто угодно, отцовского я в них не чувствую.
– Джейс, – мягко произнесла Клэри.
– И кстати, у меня больше нет имени. Я не Джонатан Кристофер, так звали другого. Хоть я и привык, что меня зовут так.
– Кто придумал тебе прозвище Джейс? Ты сам?
Джейс покачал головой:
– Нет. Валентин постоянно звал меня Джонатаном, и так меня называли, когда я только появился в Институте. Валентин, сама знаешь, не хотел, чтобы я выяснил своего имени: Джонатан Кристофер… Все вышло случайно, да и то отец писал в дневнике о другом сыне. О Себ… о настоящем Джонатане, успехами которого интересовался. Когда я выдал Маризе свое второе имя, Кристофер, она сама сказала: память ей, наверное, изменяет, но Кристофер – второе имя сына Майкла. В конце концов, прошло десять лет. И тогда же она стала называть меня Джейсом. Должно быть, хотела подарить новое имя, от себя. Мне оно понравилось, ведь я никогда не любил имя Джонатан. – Он повертел шкатулку в руках. – Теперь вот думаю: может, Мариза знала? Или догадалась, а знать не хотела? Мариза любила меня… только сама в это не верила.
– Потому и расстроилась, узнав, что ты сын Валентина. Якобы должна была сразу догадаться. Она и догадалась… в некотором роде. Просто люди не хотят верить в подобные вещи, когда разговор заходит о любимых. Правда, Мариза не ошиблась. Насчет твоей истинной сущности. Тебя зовут Джейс. Это имя дал тебе не Валентин. По-настоящему в имени важно то, что его дает тебе любящий человек.
– И кто я теперь? Джейс Эрондейл?
– Брось! Ты Джейс Лайтвуд, сам знаешь.
Джейс посмотрел на нее золотыми глазами из-под густых ресниц, и впечатление отдаленности поубавилось. Если только Клэри не кажется…
– Может, ты совсем иной человек? Не тот, кем привык считать себя? – проговорила Клэри, почти не надеясь на понимание. – Люди за одну ночь не меняются. Стивена, новообретенного биологического отца, ты не обязан полюбить моментально. Так не бывает. Валентин тебе никакой не отец, да и обращался он с тобой не по-отцовски. Не заботился. Заботились о тебе Лайтвуды. Они – твоя семья, как Джослин и Люк – моя. – Она коснулась плеча Джейса и тут же отдернула руку. – Прости. Ты, наверное, пришел сюда побыть в одиночестве, а я читаю тебе лекции.
– Ты права.
Клэри услышала собственный выдох.
– Ну ладно. Пойду. – Она встала, едва не наступив на подол платья.
– Клэри! – окликнул Джейс. Он положил шкатулку на ступени и поднялся. – Подожди. Я не то имел в виду. Не уходи. Ты была права насчет Валентина и… Лайтвудов.
Клэри обернулась. Джейс стоял наполовину в тени, наполовину на свету, и яркие огни отбрасывали странный узор на его кожу. Первый раз, когда они встретились, Джейс напоминал льва – прекрасного и грозного. Однако теперь он был беззащитен и горд своей уязвимостью. Он даже не воспользовался стило, чтобы снять синяки на скулах и на шее. И таким он нравился Клэри еще больше, потому как выглядел человеком – настоящим, живым.
– Знаешь, – сказала она, – Алина говорит, будто я тебе больше неинтересна. Теперь, когда можно быть вместе и между нам нет преград… – Она вздрогнула в тонком платьице и обняла себя за плечи. – Это правда? Я тебе… неинтересна?
– Интересна? Вроде книги или… выпуска новостей? Нет. Тогда нет. Я… – Он замолчал, подыскивая нужные слова, как ищут в темноте выключатель. – Помнишь, я говорил, что быть твоим братом – это как попасть в шутку над самим собой. Словно над нами посмеялись?
– Помню.
– Я в это не верил. В смысле, верил, но по-другому… сходил с ума и никак не мог почувствовать к тебе братские чувства. Я не испытывал ничего братского, однако всегда ощущал с тобой связь. Словно ты – моя половина. – Видя озадаченное выражение на лице Клэри, он замолчал, а потом проговорил: – Н-нет, не то, все не то. Клэри, я возненавидел каждый миг, когда думал о тебе как о сестре, когда проклинал свои чувства к тебе. Только…
