Владимир Голубев - Побег в прошлое
– Не скажу, – засмеялся Никита. Поцеловал Марфу, попытавшуюся уклониться. Марфа сделала вид, что надулась.
– Даже Счастливчик не знает, кто такой «Александр Невский», – успокоил её Никита.
* * *Ярослав радовался, как ребенок. Пытался сдерживаться, но весь светился от счастья. Никита привез ему новую игрушку: три «дикие» дивизии и элитный половецкий полк, из первого, старого набора.
– Посмотри на них, Ярослав. Этот полк ничем не уступит монголам. Ни выучкой, ни дисциплиной. А вооружение, наверняка, лучше. Лошади. Это наше больное место. Два-три боя и лошадь можно списывать, – разбирал достоинства половцев Никита.
– Вон та сотня, на вороных огромных лошадях, смотрится грозно. Представляю, сколько стоит такая лошадь! – купеческая жилка в Ярославе заговорила о ценах.
– Это фризская порода, сорок с лишним килограмм серебра за лошадь. Каждый всадник в этой сотне барон, лошадь его личное имущество, как и оружие. Честно говоря, стоимость лошади и вооружения больше стоимости любого баронства, – Никита тоже любил поговорить о деньгах. И образование, и работа располагали к этому.
– Я слышал, что два десятка гвардейцев купили себе на Востоке аргамаков, – проявил осведомленность Макар.
– Пижоны. Кормить лошадь зерном, финиками и сушеной рыбой! Стоят в два раза дороже дестриэ, а силой и ростом уступают, – Валентин скептически оценил покупку.
– Выносливость. Аргамак полноценный боевой конь. За день может пробежать сотню километров с всадником в полной броне. А европейский рыцарский конь, дестриэ, хорош только в бою, – Никита встал на сторону своих гвардейцев.
– Но воевать на нем можно только летом.
– Я не спорю. Я считаю нерациональным развивать рыцарскую конницу. Богатый воин может повысить свой статус и безопасность, купив такую лошадь, что вынесет его вес с доспехами. Императорской армии это не по карману, – закончил Никита примиряюще.
– Время рыцарей уже закончилось, – Валентин был категоричен.
– Это ты про свои самострелы с гранатами?
– Мой арбалет пробивает любой доспех полукилограммовым болтом на расстоянии ста метров. Не нужна никакая граната. Хотя, к слову, граната летит на триста метров. При попадании, убивает рыцаря, при взрыве в трех метрах от всадника, калечит лошадь. При этом граната стоит в двести раз дешевле дестриэ, а чугунный болт со стальным наконечником, в тысячу раз дешевле, – Валентин был искренне доволен своим вкладом в гонку вооружений.
– Два месяца назад было небольшое столкновение на границе с Венгрией. Пять рыцарей, во главе сотни всадников, решили немного пограбить окрестности города Санок. Через минуту после начала боя рыцари были убиты из обычных арбалетов, со стограммовым болтом, остальные сдались, – Никита подтвердил эффективность оружия.
– Против монголов арбалеты не помогут, – Ярослав был категоричен.
– Согласен. Поэтому я привез десять тысяч луков, и готов тратить сотню стрел на одного монгола. У меня их с собой пятьсот тысяч, больше двадцати тонн, – Валентин был доволен.
– Если я не забыл уроки арифметики по учебнику Коробова, то это всего пять тысяч монголов из тридцатитысячного войска, – рассмеялся Ярослав.
– Если сидеть в крепости, или отступать, верно. Если наступать, то больше половины стрел можно собрать.
– Пусть будет десять тысяч убитых. Всего одна тысяча рыцарей перемолола бы тридцать тысяч монгольских всадников, – продолжал спорить Ярослав.
– Тысячу рыцарских лошадей по всей Европе не купишь. Это раз. Мои стрелы пробивают кольчугу, или легкий панцирь монгола с двухсот метров. Это два. Стреляют мои луки вдвое дальше монгольских. Это три.
– Не надо спорить. Никакого сражения и наступления не будет. У монголов по три лошади. Отступаем, оставляя за собой пустыню. Я хочу посмотреть, как быстро монголы станут пешими. Задача ясна? Если очень будут допекать, посадишь «черную» сотню на черных лошадей, и дашь монголам встречный бой. На полосе двести метров эта сотня стопчет всё живое. Фризская лошадь весит восемьсот килограмм, втрое больше монгольской, и приучена убивать копытами, – усмехнулся Никита.
– Согласен. Нужно проверить нашу стратегию. Если мы ошибаемся это катастрофа, – согласился Валентин.
– Вы хотите ославить меня, как труса? – Ярослав от возмущения заикался.
– Это проблема.
– Это большая проблема.
– Она нерешаема.
– Почему? Я могу пересмотреть решение по Петру Оследюковичу. Ему приказано, кровь из носа, наладить снабжение зерном во Владимире. Но так и быть, пусть вспомеит свой боевой опыт, покомандует в первые два месяца, затем приедет Ярослав, и начнет громить монголов, – Никита посмотрел на Ярослава презрительно.
– Еще не поздно послать за Счастливчиком, или Ершом, – предложил свое решение Валентин.
– Гады вы ползучие. На чужом горбу я в рай не поеду. Согласен. Два месяца позора, и не днем больше, – Ярослав насупился.
– Вот и ладушки! Возьмешь половцев, две дивизии новобранцев из Новгорода и Владимира, ещё свой батальон. Чуть позже подойдет батальон охотников-диверсантов. Пехоту перевезешь на галерах, вниз по течению не так утомительно грести. Про Первака и Третьяка забудь.
* * *Целый месяц огромная русская армия отступала. Тридцатитысячный отряд монголов гнал пятьдесят тысяч русских. Болгары должны были подойти позже. Русские тянули время. Монголы начали поход в конце мая. В июне трава зелена и высока. В июле солнце высушит траву, её можно будет зажечь. Задача была простая: выжечь степь на три сотни километров к югу от Самары, уничтожить запасы ячменя и овса у населения, а само население угнать на север.
Военные действия начались на Самарской луке, представляющей собой дугообразную излучину Волги длинной свыше двухсот километров. Обилие отвесных склонов и пещер, а также Жигулевские горы, усиливали оборонное значение этой местности. На Самарской луке была расположена значительная группа болгарских поселений, среди которых выделялся Муромский город, с пригородами площадью более четыреста гектар. Здесь и сосредоточились русские войска. Всех жителей пригорода переправили на правый берег Самары, на их месте расположилась пехота. Болгарский хан воспротивился, но русские сделали по-своему. С этого момента отношения союзников начали стремительно портиться.
Внутренний город располагался между двумя довольно глубокими оврагами. С западной и восточной сторон он укреплялся валами, а с запада еще и рвом глубиной до трех метров. Во внутреннем городе проживало много богатых и знатных горожан. Уезжать они не хотели, считали, что огромная русская армия остановит врага. На юго-западе города были сосредоточены производственные сооружения: металлургические печи, гончарный горн, ювелирные мастерские.
Со всех сторон внутренний город окружал посад, укрепленный оврагами и валом с деревянными стенами. Здания в городе были сложены из обожженного квадратного плоского кирпича. К зданиям примыкала топка, она соединялась магистральным каналом с системой дымоходов, а в них были проложены глиняные трубы. Горячий воздух из топки шел по дымоходам, обогревая все здание. Ярослав поселился на галере, флагмане флота, а Макар в городе. За свои тридцать лет Макар успел побывать и в Риге, и в Кракове, не говоря уже про Новгород, Чернигов и Киев. Нигде он не видел таких удобств. Даже новомодные причуды Коробовых казались ему теперь жалким подражанием болгарам. Рассказам о роскоши Царьграда Макар не очень доверял, тем более, говорили, что крестоносцы сильно разрушили город.
Макар получил огромное удовольствие от обследования, на удивление чистого, города. Две огромные мечети и медресе, караван-сараи, рыночная площадь, всё это поражало Макара. Даже в бедных домах, где поселили простых русских воинов, существовала подпольная система обогрева. Хотя бедность эта была относительна, Макар видел, что при строительстве этих домов использованы железные гвозди, скобы. Такое богатство выброшено на ветер! В богатом Новгороде и столичной Рязани деревянные дома строили без единого гвоздя. Неприятно удивила Макара слобода замочников, изготавливавших, как железные, так и бронзовые замки в виде фигурок животных. На родине Макара дома не запирали. Замки были редкостью.
В одной из лавок Макар увидел русские шиферные пряслица. Такие пряслица изготовлялись близ Овруча на Волыни, где добывают розовый шифер. Русских товаров было много: новомодная стеклянная посуда из Карачева, киевская поливная керамика, янтарь из Прибалтики.
Богатыми были не только городские жители, множество лавок продавали плужные лемехи и резаки, косы, мотыги. Такие дорогие железные изделия мог купить только богатый крестьянин. В Русской Империи широкое распространение такой инвентарь получил в последние два года, в Великой Болгарии это было обыденностью. Неудивительно, что болгары продают так много хлеба, когда у русских неурожай.
