Афганский рубеж - Михаил Дорин
— Снижаемся, — объявил в эфир Батыров.
Ми-8 начали перестраиваться в колонну и отставать от нас. Интервал выхода у нас полторы минуты. Иначе сядем друг другу на голову.
Всё ближе к входу в ущелье. Ми-24 уже вошли в него и начали разворот для выхода в точку начала боевого пути. Продолжаем снижение, приближаясь к каменистой поверхности.
— 20 метров, — доложил я по внутренней связи.
— Понял, — тихо сказал Батыров, и мы влетели в узкое пространство ущелья.
В кабине стало темнее. С обоих сторон нависали скалы. Кажется, вот сейчас на повороте зацепим винтами уступ, но проскочили. Воздушным потоком вверх поднимается пыль и камни.
Батыров очень напряжён, но я и не думаю лезть в управление. Одно некоординированное движение и вертолёт столкнётся со склоном. Прошли очередной поворот. В эфире уже слышны первые доклады о высадке десанта.
— 207й, высадку произвёл. Весь десант на земле, — громко объявил Енотаев.
Тут же от кого-то проходит доклад, что его подбили, и он уходит на базу.
— 001й, управляется-управляется! — успокаивает заместителя командующего, командир вертолёта.
— 001й, вторая группа, высадку прекратил. Попал под обстрел. Ухожу ниже, — доложил экипаж, высаживающий десант на западе.
— 207й, я 305й, цель вижу. Работаю, — услышал я голос ведущего нашей группы прикрытия.
И далее в эфире какой-то балаган. Команды слышно через раз. Каждый стремится доложить быстрее товарища. В таком сумбуре не знаешь, что больше напрягает — узкое пространство ущелья или забитый радиообмен.
— Подходим к точке высадки, — объявил я и толкнул в ногу Карима.
Он тут же передал Сопину. Перелетаем небольшой пригорок и выполняем разворот с большим креном. Вот и наша точка!
Ми-24 продолжает стоять в круге и наносить удар за ударом. Местность погружается в пылевое облако, а по склону, куда мы должны пристроить левый борт, скатываются камни и песок.
— 207й, можно высаживать, — выкрикивает в эфир командир Ми-24.
В последний момент замечаю, как один из «крокодилов» пронёсся над позициями духов и начал набирать высоту. Теперь куда-то надо присесть. Но вокруг одни крутые склоны и ни одной ровной площадки.
— Куда сесть? Куда сесть? — повторяет Димон.
— Слева видишь большой уступ. Левой стойкой на него и зависай, — указал я на небольшую площадку.
Димон загасил скорость, но подходит слишком медленно к площадке. Времени у нас нет висеть над ущельем столько долго.
— Карим, иди дверь открывай. Скажи, что у мужиков меньше минуты, — сказал я и взялся за управление.
Чувствую, как вертолёт вибрирует, температура газов в двигателе скачет. Но нам нужна эта опора.
— Ближе подходи, — говорю я по внутренней связи.
Димон тем временем постепенно подводит вертолёт к площадке. Контролирую, чтобы он не дёргал ручку слишком сильно.
— Плавно. Сейчас будет касание. И… есть, — сказал я и выдохнул.
Вертолёт висел над ущельем, а группа Сопина выбиралась через открытую дверь. Ми-8 слегка балансировал из стороны в сторону, но долго так у Димона не получится. Он и так уже с трудом удерживает вертолёт.
Да у меня самого манжеты рукавов комбинезона потемнели от пота!
— Закончил! — крикнул из грузовой кабины Сабитович и хлопнул дверью.
— 207й, площадку… освобод… освобождаю, — начал говорить Димон, но вертолёт упорно не собирался подниматься.
Батыров удерживал его, но поднять не получалось. Будет так тянуть рычаг шаг-газ, и мы точно не взлетим. Время идёт на секунды. Не освободим площадку, нашим товарищам некуда будет сесть.
— Давай вместе. Спокойно, — сказал я, взявшись за ручку управления и рычаг шаг-газ.
Надо придать небольшую поступательную скорость вертолёту. Совсем немного, и тогда получится оторваться.
— Опускай нос, опускай! — говорю я, при этом отклонил ручку управления от себя.
Мой блистер слегка приоткрыт. Двигатели выбрасывают из выходного устройства раскалённые газы. Несущий винт раскручивается всё сильнее. Горячая смесь воздуха и выхлопных газов, опускаясь до земли, растекается в стороны. Вверх поднимается пыль. Вокруг вертолёта настолько плотная пелена, что я с трудом вижу направление взлёта.
— И… взлетаем, — проговорил я.
Вертолёт медленно сполз вперёд. Площадка осталась позади, и вот уже пошёл разгон скорости. Ми-8 нормально управляется, даже в столь плотном и узком ущелье.
— 207й, взлёт произвёл, — доложил Батыров.
— 208й, площадку наблюдаю, — услышал я доклад следующего за нами Ми-8.
Начинаем уходить из района высадки. Укрепления духов на сопках в дыму, а бойцы Сопина бегут вверх по склону, словно они на стадионе стометровку сдают.
Подходим к выходу из ущелья и резво перелетаем через сопку, перекрывающую нам выход к прямому маршруту на Агаб — площадку для дозаправки.
— Гранит-1, высоту занял. Начал зачистку, — доложил в эфир Сопин.
Значит, забрались на гору. В голосе майора было слышно, как он запыхался. Следом доложили и две другие группы, которые высаживались с вертолётов.
— 214й, высадку произвёл. Иду по обратному маршруту, — вышел на связь четвёртый вертолёт нашего звена.
Ми-24 отработали ещё по нескольким объектам, и ушли на пополнение боекомплекта. Парни отстреляли всё.
— 207й, иду по обратному. Пустой, — доложил Батырову ведущий «крокодилов».
Они как раз пролетели в километре от нас, огибая кишлак Кубадхейль с запада.
— Самостоятельно, 301й. Идём за вами, — ответил ему Батыров.
— Понял.
Облетаем район с запада, но в эфир прорываются запросы о поддержке. Как же не вовремя у Ми-24х закончились снаряды.
— 001й, я Заслон-1. Дальше не могу. Много бармалеев. Бьют миномётами, — громко докладывал командир одной из рот, держащих выход в долину.
— Терпи, Заслон-1. Вертушки подойдут сейчас, — отвечал ему генерал Целевой.
— Я, Заслон-2. Меня обходят. Сотни полторы, не меньше! — разрывался командир второй роты.
Кажется, с количеством душманов в кишлаках Ибрахимхейль и Кубадхейль агентура ошиблась.
— 207й, есть возможность отработать? — запросили поддержку у нас.
Вариантов у нас больше всех. Выныриваем из ущелья и наносим удар по скоплениям духов, как в тире. Пока они ещё не так близко подошли к позициям наших ребят. Одна проблема — мы сразу попадаем под огонь зениток на южной окраине.
— 207й, 001му, — снова запросил командующий операцией.
Мы вышли на западную окраину района. Если выходить в точку начала боевого пути, то сейчас. Иначе рискуем не атаковать с ходу. И себя под огонь подставим, и роту духи накроют.
— Саня, мы опять будем стрелять очень близко к своим. Можем не попасть. Опасно, — волновался
