Цена империи. Чистилище - Влад Тарханов
— Портфель! Документы! Важно! Лично в руки!
И сознание окончательно покидает меня…
[1] Один из партийных псевдонимов Веры Засулич. В РИ Вера Ивановна в 1879-м году нелегально вернулась в Россию, примкнула к «Чёрному переделу», вновь ушла в эмиграцию в середине 1880 года.
Глава двадцать седьмая. Что ЭТО?
Глава двадцать седьмая
Что ЭТО?
Санкт-Петербург. Ново-Михайловский дворец
23 февраля 1880 года
Пока ОЖИДАЕМОЕ постучится в дверь —
НЕПРЕДСКАЗУЕМОЕ с тобой уже распивает
дома чай
(народная мудрость)
В. кн. Михаил Николаевич (Конюхов)
Вот это да! Так вашу так и перерастак! Это что же, я своей рукой пристрелил саму Веру Засулич? Ну и вывороты истории! Как она тут вообще оказалась? Или это просто лицо схожое? Да нет, быть такого не может! А… б… как больно! Что это за время такое б…ское? Второй раз меня тут взрывают за неполные десять дней! Ну, сейчас приложило не так сильно, но опять-таки головой, которая, как известно, дело темное, врачеванию и изучению не подлежит. С уровнем современной медицины ни МРТ мне сделать ни рентгена на худой конец! Пропустят там разрыв сосуда — и прощавай, дорогой великий князюшко… Абидна! Как говорят в любимой моим телом Грузии. Вот же незадача. Выстрелил! И попал! Вообще-то тут прямо бои местного значения развернулись. А вообще-то получилось так: взрыв — меня унесло и впечатало в здание, я так понял, что сына бросило на меня, им и придавило. Поздоровкались! Я очнулся внезапно, сознание как бы вынырнуло из тьмы, да и был я без сознания не так уж и долго. Перед собою я увидел довольно крепкого мужчину среднего роста с простецким добрым лицом и окладистой бородой. Он был в партикулярном платье, но чувствовалась в нем офицерская выправка. Во всяком случае, револьвер в его руках лежал как влитой, да и стрелял сей господин более чем удачно. Я почувствовал, как пошевелился Николя, он застонал… понимая, что еще ничего не закончилось, я захотел заполучить какое-то оружие, но кроме наградного золотого оружия — неудобного палаша, который я еще и придавил телом, у меня под рукою ничего не было, да если бы и палаш, мне что, им в террористов метать? Ожидая, что они помрут от смеху? Но тут раздался еще один выстрел, тело «сына» дернулось, я попробовал его как-то повернуть, найти рану и прижать ее, остановить кровь и тут наткнулся на кобуру. Надо мной опять загавкал револьвер, но раскатов грома было несколько. Оружие уже легло в руку. Тут я увидел, что женщина с вытянутым овалом лица и довольно длинным носом, густыми черными бровями, похожая на полячку[1], хладнокровно целится в вашего покорного слугу, вот только тут получилось, что тот самый господин закрывает меня телом, давая возможность взвести тугой курок и поднять револьвер. Я из этих тяжелых дур не стрелял ни разу, но дамочка, которую я уже потом идентифицировал, как Веру Ивановну Засулич чуть замешкалась, может быть, ждала, когда тело падающего неизвестного откроет ей линию огня, чтобы уж наверняка, но никак не ожидала, что в нее попадут. А я-то смог, я попал! В грудь. Думаю, в сердце или около того, но выстрел был, несомненно, удачным для меня и смертельным для оппонентки. А вот господин, который меня спас, произнес, теряя сознание что-то про портфель, бумаги, лично в руки… Это уже потом, когда мне помогли подняться, я сумел обратить внимание на то, что невдалеке, у ограды канала валялся кожаный портфель, довольно объемный, набитый бумагами. Я приказал доставить всех раненых в дом, куда вызвать лучших хирургов. Прибывшие жандармы разбирались с телами нападавших, вычислив из них одного, пока еще живого. Этого утащили в какую-то больницу где предстояла сложная операция. Охранка решила выйти на след заказчиков покушения. Любой ценой.
Ну и что теперь? Убил женщину. Да, это была самооборона. Но ведь это была