Петр Заспа - Волчий камень
— Это понятно. Но где будем находиться мы?
— Рядом. Прошлый раз лодка была на перископной глубине? Вот так же станем над кругом и в этот раз.
— Над взрывающейся торпедой? Ты хочешь уничтожить лодку?
— Капитан, мы должны повторить все в точности, как в прошлый раз. Взрыв парохода был куда мощнее торпеды, но мы же остались целы. Гюнтер, мы или рискуем и пытаемся вернуться в свое время, или смиряемся и думаем, как прижиться в этом пещерном веке? Третьего не дано.
— Готовь торпеду.
Гюнтер решил, что выбор сделан, еще когда они ушли с Бенито, и нет смысла оставлять все на завтра. Пусть даже солнце уже садится, но превратить в пытку еще одну ночь — на это сил не осталось. Пусть все решится сейчас! Если они ошиблись, то заплатят за это сполна. А если нет, то не терпелось опять увидеть охваченный войной двадцатый век или хотя бы услышать в наушниках знакомый треск и позывные радиосигналов.
Час ушел на подготовку торпеды. Затем лодка погрузилась, оставив на поверхности лишь глаз перископа. Отто занял место у панели управления торпедным оружием. Гюнтер решил, что самое лучшее, что он может сделать, — это ничего не делать. С непроницаемым лицом он распахнул заменяющую дверь штору своей каюты, так чтобы его видел экипаж, и, не разуваясь, лег на койку, уставившись в прошлогодний, сотни раз перечитанный журнал. Перед глазами не то что прыгали буквы, а даже портреты лидеров рейха расплывались в размытые карикатуры. Но Гюнтер твердо решил, что ни за что не покажет, чего ему стоит такое спокойствие. Если уж старуха с косой забралась к ним в лодку, то встретить ее следует с полным презрением.
На пороге каюты появился старпом. Взглянув на растянувшегося на койке командира, он по достоинству оценил его чугунное спокойствие. Сам Отто похвастать такой выдержкой не мог. Лицо раскраснелось, по вискам текли крупные капли пота.
— Капитан, все готово.
— Приступайте, Отто. Чего ждать? — лениво протянул Гюнтер. Он собрался еще и зевнуть, чтобы убедить окружающих, что он абсолютно спокоен, но решил, что это будет перебор.
Старпом кивнул и исчез. Гюнтер услышал, как зашипел воздух, выбрасывающий торпеду из трубы. А вот теперь действительно жребий брошен! Вращая голым валом, со снятыми винтами, торпеда пошла ко дну. Секундомер запущен, и теперь, даже если они передумают, уйти уже не успеют. Гюнтер не выдержал и, подпрыгнув, выскочил в центральный пост. Мягко разливался красный свет. Вытянув лица, все, кто был рядом, не отрываясь, смотрели на секундомер в руке Отто.
— Минута, — произнес осипшим голосом старший помощник.
«Еще есть минут пять, а то и четыре», — подумал Гюнтер. Затем механизм подрыва, не дождавшись сигнала от магнитного или контактного взрывателей и отсчитав свое время, возьмет у истощенных аккумуляторов еще немного энергии и сделает свое дело.
— Три!
Он увидел, как Герберт попытался проглотить застрявший в горле ком, да так и остался стоять с раскрытым ртом. За него тяжело выдохнул Отто.
— Четыре!
Старпом уже не сказал, а простонал, схватившись свободной рукой за штурманский стол.
— Пять!
Но по-прежнему ничего не происходило. И когда Гюнтер услышал «шесть», он облегченно вздохнул и, переглянувшись с Гербертом, криво улыбнулся. Что-то не получилось. Или они ошиблись, или не сработал взрыватель, но пожить еще немного у них получится. Но стоило ему снять фуражку, чтобы вытереть вспотевший лоб, как его со страшной силой швырнуло назад в каюту. На этот раз обошлось без потери сознания. Он лишь успел увидеть, как все, кто находился в центральном посту, взлетели вверх и зависли, прижатые к тубусу перископа и трапу, ведущему в трубу рубки. Затем погас свет и послышался грохот падающих тел. Гюнтер с удивлением почувствовал, что лежит на стене своей каюты. Под локтем явно затрещал закрытый стеклом портрет папы Карла.
Кто-то еще с криком влетел в каюту и, сорвав штору, распластался рядом, разбив вдребезги висевший над умывальником шкаф. Вслед за этим наступила тишина. Кто-то громко застонал, и тут вспыхнул свет. Гюнтер увидел, что под ним действительно борт каюты, а входная дверь теперь превратилась в потолок, и надорванная штора свисает внутрь.
— Доигрались! — сбросив с себя чьи-то ноги, попытался он встать.
Ясно, что лодка лежит на боку. Радовало лишь то, что пока не видно врывающихся внутрь потоков воды.
— Эрвин! Ты где? Нам нужно всплыть. Выкачивай цистерны!
Гюнтер отчетливо представил, как получившая удар от взрыва торпеды лодка, потеряв устойчивость, легла на дно.
Главный механик добрался до висевших теперь над ним вентилей давления и замер.
Затем, повернув к командиру удивленное лицо, он с трудом выдавил из себя:
— Цистерны пусты.
Гюнтер выбрался из каюты и потянулся к перископу, чтобы попытаться точнее определить положение лодки на дне. Благо глубина небольшая и еще можно воспользоваться перископом. Толкнув теперь тубус не вверх, как обычно, а в сторону, он изогнулся, припав к окулярам. Но, успев лишь на секунду прижать глаза к стеклам, он в ужасе отпрянул. Потом осторожно опять уткнулся в тубус и только после этого обессиленно, с бледным как мел лицом оторвал глаза от окуляров. Он был готов увидеть что угодно: вновь стоящие рядом эсминцы или резко изменившуюся погоду и вместо спокойного моря штормовые волны. Но самое удивительное и страшное заключалось в том, что он не увидел самого моря! Не увидел и волн — ни штормовых, ни спокойно убегающих вдаль белых барашков. А увидел он то, от чего у него закипели мозги: вокруг, куда только мог заглянуть глаз перископа, были зеленые деревья и ни капли воды!
Он взял за воротник Герберта и подтолкнул к окулярам:
— Взгляни.
Судя по вытянувшемуся лицу друга, Гюнтер понял, что это не мираж, который грезится только ему одному.
— Может, мы уже давно «того»?
— Сошли с ума? — спросил Герберт. Такая мысль ему понравилась. Она многое объясняла.
— Нет. Может, мы уже на том свете?
— Тогда нам нечего бояться. Мы можем делать что угодно. Ведь попасть дважды сюда невозможно. Гюнтер, выстрели в меня. Наверное, мне ничего не будет? Или мы смело можем открыть люк. Ведь утонуть мы тоже не можем?
— А где Отто?
Они оба уставились на лежавшего в ногах старшего помощника.
— Что с тобой? — Гюнтер опустился на колени, пробуя перевернуть лежащее в неестественной позе тело.
— Голова… — застонал Отто.
— Голова? Да у тебя даже не слетела пилотка!
— А ты, Гюнтер? Разве не слышишь? Эти голоса?
— Голоса? Похоже, что без сотрясения мозга не обошлось. Отто, ты нам нужен. Быстрее приходи в себя. Там в перископе…
— Там суша. Я знаю.
— Ты знаешь?
Потрясенный Гюнтер умолк, наблюдая, как старший помощник пытается встать.
— Прислушайся к себе. Задай себе какой-нибудь вопрос и прислушайся к ответу. — Отто наконец извернулся и навалился спиной на торчавший вверх штурманский стол. — Спроси себя: что с нами или где мы?
— Отто, ты меня пугаешь.
— Не бойся, попробуй. Это странное ощущение.
Гюнтер закрыл глаза и попробовал поставить перед собой вопрос: почему он увидел в перископе деревья?
В тот же миг голова взорвалась яркими вспышками. Закружились незнакомые лица, затем они смазались, и все вокруг заполнил яркий зеленый цвет, сквозь который прорисовывались несколько тонких веток с насаженными на них диковинными листьями.
Гюнтер испуганно тряхнул головой, и видение исчезло.
— Что это было?
— Не знаю. Но ты тоже что-то видел?
— Нет. Просто неприятное ощущение. Отто, что с нами?
— Еще не знаю. Но я уверен, что мы можем смело открыть люк. Мне говорят, что мы в безопасности.
— Тебе говорят?
— Да, Гюнтер, я их слышу.
Отто поднял голову и посмотрел Кюхельману в глаза.
— Не думай, я не сошел с ума. Хотя сначала я тоже так подумал. Удивительное состояние — стоит мне задуматься над каким-нибудь вопросом, как я тут же понимаю, что сделал это зря. Потому что и так знаю ответ. Хотя готов поклясться, что еще минуту назад об этом не имел ни малейшего представления. Странно, что у тебя это не получается.
— Я все-таки позову дока.
— Открывайте люк, капитан. Там вы увидите такое, что забудете, как зовут нашего доктора.
Гюнтер на секунду задумался, затем, решив, что Герберт, наверное, прав — бояться им уже нечего, схватился за ступени трапа и на четвереньках влез в трубу рубки. Отвернув винт на несколько оборотов, он услышал, как зашипело уравнивающееся давление. Неприятно ударило по ушам. Давление воды не позволило бы открыть люк, да и врывающихся внутрь потоков тоже не было видно. Люк с легкостью отошел в сторону. Оказавшись внутри рубки, Гюнтер толкнул вверх боковую дверь и осторожно выглянул наружу. Вокруг был лес. Странный лес. Голые стволы тянулись вверх на тридцатиметровую высоту, а на их вершинах раскидистыми зонтами торчали в стороны изогнутые под тяжестью густых листьев длинные ветви, образуя сплошной купол над лесом. Внизу расстилался сочный зеленый ковер. Кое-где торчали красные пушистые кусты с крупными, величиной с кулак, цветами. Лодка лежала на левом боку. Округлый, успевший обрасти тиной черный борт теперь превратился в палубу. Потрясенный Гюнтер осторожно выбрался на скользкую поверхность. Сзади лязгнул люк, и в проеме рубки показались несколько голов. Бронзовым цветком на длинном валу торчал оголенный винт. Постепенно лодку облепил выбирающийся изнутри экипаж. Но никто не решался спрыгнуть вниз.
