Олег Измеров - Задание Империи
— Об этом уже поздно говорить, тем более, что скоро опять спать ляжем. Вон там, где эти две елочки, видите? За имением и кладбищем, за рощей, построят большой комбинат, от Литейной до Почтовой, он будет ткани выпускать.
— Такой большой?
— Да. Вот там, ближе к Литейной, вырастет микрорайон — ну, как от Губернской до базара, побольше даже, застроенный панельными домами в пять и девять этажей.
— Я слышала, там низкая, болотистая местность, как в Радице.
— Ну, где построят, там построят… А вот туда, дальше, будет промышленная зона. Автомобильный, силикатного кирпича, строительных конструкций, даже радиозавод.
— Неужели будут делать радио?
— Магнитофоны. Такие настольные.
— Но магнитная запись — это же дорого по сравнению с "говорящей бумагой"? А тем более шоринофонами?
— Кажется, я что-то упустил по электронике. Понимаете, они будут писать не на проволоку, а на ленту, вроде кинопленки, на которую нанесен слой оксида железа…
…Гроза приблизилась быстро. Небо полыхало от частых разрядов; двор был освещен неестественным, мертвенно-бледным мерцанием, как будто от вспышек толпы корреспондентов. За окном то раскатисто грохотало, словно рассыпался гигантский штабель стальных труб, то ночь раскалывалась резкими, внезапными ударами. Стекла дрожали. Пространство над будущей Ново-Советской прорезывали бело-фиолетовые и бело-розовые трешины молний. Крупные капли молотили по кровельному железу отливов, по окнам текла вода, как будто их поливали из шланга.
— Ну вот, — сказал он, — можно и спать ложиться. Пойду поставлю ширму на место.
— Виктор… — Лена положила свою ладонь на его руку. — Вы не будете против, если я посижу в вашей комнате за ширмой?
— Нет. А зачем? У вас бессонница?
— Понимаете, я с детства ужасно боюсь грозы, — она прикрыла на миг свои большие полулунные веки с длинными ресницами, — тогда мы жили на окраине Питера и как-то раз молния попала в соседский дом и он сгорел. С тех пор в грозу не могу спать. Понимаю, что здесь это глупо, но… Ничего не могу с собой поделать. А при вас как-то спокойнее.
"А она, наверное, родом из небогатой семьи."
— Наука — тоже мечта детства?
— Да. Хотелось жить не этим обывательским болотом, знать, как устроено все в мире… Чуть не угробила на учебники всю молодость.
— Я тоже… Слушайте, а чего же вы тогда будете сидеть? Давайте вы ложитесь здесь, в спальне, а я посижу за столом. Полюбуюсь грозой.
— Нет, ну это же… Вы страшно устали! Мне, право, совершенно неудобно…
— Я раньше лег спать, и вообще… Если, конечно, вас не буду стеснять.
— Не будете. Я к вам уже совсем привыкла, серьезно.
— Да, за такую ночь быстро привыкаешь…
— Но все равно как-то не так… Что вы из-за меня не будете спать.
— Лена, не волнуйтесь. В конце концов, это квартира моего детства. Вот там, внизу, во дворе, раньше было убежище и зимой дети с него, как с горки, катались. А на балконе, что в конце коридора, выносили белье сушить… А, черт!
— Что такое?
— Балкон коридора примерно в метре от этого окна. Это второй этаж, значит… Значит, если это тот же дом, что в моей реальности, под окном от балкона идет карниз. Тренированный человек наверняка может перелезть. И лестница! Пожарная лестница идет через все балконы, для чего они и сделаны в коридоре. На лестницу можно попасть с любого этажа, с крыши и снизу.
Лена подпрыгнула.
— То-есть, здесь к нам легко залезть?
— Или бросить гранату со слезоточивым газом. С того же балкона.
— И вы так спокойно говорите?
Она вскочила на коленях на стол, отодвинула шпингалеты, приоткрыла обе рамы и высунула голову наружу. По подоконнику потекли струйки воды.
— Действительно, карниз! — воскликнула она, задвигая шпингалеты обратно. — Придержите шторы, я сейчас вытру! — и помчалась на кухню за тряпкой.
Интересно, а как этого жандармерия не углядела, выбирая квартиру, подумал Виктор. Или это специально так задумано? Чтобы незаметно выйти или наоборот, проникнуть? Может, сегодня сюда должны проникнуть? Кстати, гроза — самое удобное время…
И вообще для чего здесь сделали этот карниз? Он только между первым и вторым. Для красоты? Хотели отделать первый этаж рустом, но потом сэкономили? Непонятно. Какие-то тонкости архитектуры.
— Ну, все. А то бы натекло на обои… Господи, какие сейчас обои? Вы что-нибудь придумали? Ну, у вас же всегда полно всяких идей из будущего.
— Думаю, если вынуть из комода два ящика и поставить вертикально, они как раз закроют окно. По крайней мере, без шума залезть уже не удастся, а граната отскочит.
— Вы гений. А как они будут держаться?
— Тут на рамах гвозди для занавесок. Можно привязать веревкой, бельевой, например. Хотя тут наверное, нет?
— Знаете, есть. На кухне в столе я видела клубок. Пойдемте посмотрим.
Веревка действительно оказалась в столе, среди кастрюль и сковородок, хотя и без обязательного в таких случаях мешочка с прищепками. Была она не толстой, но зато шелковой, и Виктор подозревал, что здесь она не совсем для белья.
Они выгрузили из двух ящиков наволочки и пододеяльники, и примотали к гвоздям. Виктор постучал по фанерному дну; надежным оно не казалось, ногой свободно вышибить можно, но шум будет. Стало темновато, особенно в глубине комнаты.
— Ничего не вижу… Виктор, вы здесь?
— Включить свет?
— Не надо. Тогда снаружи сразу увидят, что ящики. Дайте руку, помогите добраться до кровати. Осторожно… кажется, тут спинка. Платок за что-то зацепился… Ай! Держите!
Лена оступилась и, чтобы не упасть, схватила Виктора второй рукой, опрокинув его на себя; он и моргнуть не успел, как оказался лежащим в кровати сверху на даме.
— Простите… надеюсь, вы не подумали…
— Нет… не успел… не ушиблись?
— Тут мягко… — Она засмеялась. — А вы ведь действительно из другого мира… или очень осторожны… Неужели в этом положении вы не попытаетесь меня даже поцеловать? Просто интересно.
— Попытаюсь. Только не царапаться.
— Попытаюсь! — весело ответила она. Виктор медленно, растягивая удовольствие, приблизился к ее губам; Лена зашевелилась, ухватилась за его плечи.
— Ну… не тяните же… а то я не ручаюсь за результаты эксперимента…
…Ее руки цеплялись за плечи Виктора все сильнее, затем скользнули вверх, левой она притянула его к себе, а правой гладила волосы на затылке. Ее голова качнулась сначала в одну, потом в другую сторону, но она была уже не в силах оторваться; напружинившееся тело ее обмякло. Она не дышала, и Виктору вдруг показалось, что она сейчас потеряет сознание; тогда он оторвался от ее губ и бросился осыпать поцелуями обнаженные плечи. Лена судорожно вдохнула воздух и слабо попыталась пошевелиться…
— Что вы делаете… — слабо прошептала она, — это же безумие… мы совсем потеряли голову…
19. Главная улика.
— Господи, как хорошо… Лишь бы телефон не звонил.
— Давай его отключим.
— Нельзя. Этой шалости нам не положено…
Лена дотронулась пальцем до его кончика носа. Она полусидела в кровати, опираясь спиной на высокую взбитую подушку. Виктор протянул руку, обнял за талию и потянул на себя.
— Ну-ну. Мы и так много натворили.
— Не волнуйся. Как честный человек…
— Я еще сама не знаю, выйдет ли из этого что-то серьезное, или просто минутная вспышка страсти… Впрочем, по любви я уже выходила. Может, попробовать по расчету?
— Поставь эксперимент. Кстати, есть чудный свадебный подарок.
— Что же это? Ракета для полета на Луну?
— Практичнее. Новый детский конструктор. Называется "Лего". Здесь его еще не изобрели. Он завоюет весь мир. Вот такая бизнес-идея!
— Неужели можно выдумать что-то круче "Меканно"? Кстати, твоя манера говорить заразна.
— Конечно круче. Можно, например, домики строить.
— А что, это идея. Сначала продавать в Германию, затем будет спрос и у нас. Народ становится зажиточным, детям покупают фабричные игрушки… Это дорогой конструктор?
— Наоборот. Детали делаются прогрессивным способом литья из пластмассы. Можно продавать и дешевые наборы и дорогие. На все сегменты рынка.
— Гениально! Но это все потом. Давай одеваться, а то действительно кто-нибудь нагрянет. И снимем эти ящики с окна.
— Я сниму. А плита тут не дымит?
— К плите я тебя не подпущу.
За окном, освобожденным от фанерной брони, было чудное промытое утро. Легкие перистые облака купались с воробьями в лужах. Домохозяйки выносили на веревки белье, не высушенное из-за ночной грозы. Дородная молочница вкатывала во двор тележку с бидонами. По дому звонили будильники и где-то со стороны улицы гнусавил далекий радиорупор, споря с песнями утренних птиц и лаем собак из частного сектора. На перилах балкона коридора блаженствовал толстый рыжий соседский кот.
