Комбриг - Владислав Николаевич Конюшевский
– Стоп. Юнкера, говорите? Так это ваши люди сейчас заныкались за Раздольным, в усадьбе помещика Трухачова? Тридцать семь юнкеров при трех офицерах?
Келлер удивился:
– Вы уже о них знаете?
Я чуть не сплюнул:
– Со вчерашнего обеда. Хорошо еще, те пацаны на петлюровцев не похожи, и мои разведчики решили сначала понаблюдать, а не сразу на них штурмовиков натравливать.
Мне действительно доложили об этих офицериках еще вчера. Но мы думали, что это бегущие от петлюровцев вояки, которые с ходу не решились проникнуть в Одессу, а остановились на подступах к городу для прояснения обстановки. Оказалось же вон оно как… Но не став предъявлять претензии, просто продолжил:
– А от меня чего вы хотите? Документы молодым людям для поездки до дома? Не вопрос! Можно сделать. Единственно, что хотел бы уточнить – а они не желают сами Родину защищать? Ведь их, собственно говоря, для этого и готовили. Или граждане юнкера, во главе с вами, решили окончательно плюнуть на страну? И я вовсе не Украину имею в виду. Хотя вы и ей тоже присягали…
Старикан вскинулся, положив руку на эфес сабли, но я решил слов не выбирать. Он со мной не выбирая слов, ну так и я тогда тоже не стану миндальничать. Поэтому продолжил:
– А чего вы так остро реагируете? В чем я не прав? Генералы, мля… Как тряхнуло Россию посильнее, так вы только собой и занимались! Кто в сепаратизм решил поиграть, кто себя верховным правителем объявил, кто сразу от страны кусок пожирнее отгрыз. С теми же немцами союзы заключали, только в путь. Грызлись меж собой, словно собаки. Кому монархизм не нравится, кому демократия, кому социализм. Ага, а с фрицами мы воевали. И Россию из кусочков тоже мы собирать будем. Те же поручики, работяги да матросня отмороженная. Получается, что для них слово «Родина» значит больше, чем для разных увешанных орденами «превосходительств». Тьфу, слов нет! Хотя вы, вон, даже царя-рохлю ради денег слили, чего уж про страну говорить…
Санников, с которым я всегда был предельно вежлив, даже рот приоткрыл, а медленно наливающийся кровью Келлер взорвался:
– Как ты смеешь?!
После чего весьма резво вскочил и, в два шага преодолев разделявшее нас расстояние, вознамерился влепить мне по морде. Я так удивился, что даже в отмах не пошел, лишь уклоняясь от бешеного генерала. Тот, «провалившись» в результате промаха, вовсе не успокоился, а схватился за саблю. Пришлось вскакивать со стула и, рявкнув стоящему у дверей Бергу, который уже вскинул автомат: «Не стрелять!», уворачиваться от остро заточенной железяки. «Танцевали» мы секунд, наверное, пять-семь. При этом старичок весьма резво и рубил, и колол. Я же всячески уворачивался, подставляя под удары предметы мебели. А когда оппонент, переводя дух, замедлился, в сердцах выдохнул:
– Да не вертись ты, мандавошка!
Воспользовавшись случаем, на попе проехал на другую сторону большого стола и уже оттуда нервно поинтересовался:
– Вы вообще с ума сошли?
Санников тоже не молчал:
– Федор Артурович, что с вами? Немедленно прекратите! Возьмите себя в руки!
Келлер застыл, а потом, бросив саблю на стол, тяжело опустился на стул с порубленной спинкой и закрыл лицо руками. Александр Сергеевич, с полностью охреневшей физиономией, чтобы хоть что-то сказать, слегка заикаясь, пояснил:
– Федор Артурович, очевидно, еще не оправился от недавней контузии…
Продолжая настороженно наблюдать за буйным пациентом, я раздраженно прокомментировал:
– Так пусть лечится! Чего он на людей-то бросается?
Генерал, наконец, вынырнул из ладоней и, глядя в пол, глухо сказал:
– Прошу извинить. Нервы ни к черту. – И повернув голову в мою сторону, добавил: – Но и вы не вправе столь пренебрежительно отзываться о государе.
Я возмутился:
– С чего бы «пренебрежительно»? Сказал, как есть. Царь, как руководитель, оказался профнепригоден, поэтому мы и имеем то, что имеем. Хотя как консультант СНК показывает себя довольно неплохо.
Орденоносец удивленно выпрямился:
– Кто консультант?
Вздохнув, я терпеливо пояснил:
– Гражданин Романов Николай Александрович вместе с семьей сейчас живет в Москве и плотно сотрудничает с Советом Народных Комиссаров.
Келлер тряхнул головой:
– Не может быть… Он ведь еще Временным правительством был отправлен в ссылку, в Тобольск…
Я кивнул:
– Так и было. А в конце весны этого года переведен в Москву.
Ну да. Так оно и было. В виде невинно убиенного святого Коля номер два ни мне, ни Седому нафиг не нужен был. Поэтому Жилин, как только очухался после ранения и вновь овладел обстановкой, выписал бывшего царя из Тобольска, словно бабушку из деревни. Так, чтобы тот был под постоянным приглядом. Ну и периодически навещал сидельца. Поначалу Романов бычился, но потом постепенно размяк и пошел на сотрудничество. И нужных знаний у царя хватало. Особенно касаемо разнообразных финансовых операций за пределами России. А это люди, пути, банки, тайные счета и прочие ништяки. Да и насчет тех или иных нюансов внутри страны бывший глава государства тоже мог дать весьма развернутую справку. Так что, как выяснилось, «анпиратор» не только ворон мог массово отстреливать, но еще и для дела сгодился. Поэтому говоря за сотрудничество, Келлеру я ни словом не преувеличил. Но тот все не мог поверить, до тех пор, пока я не показал извлеченную из планшетки бумагу. А там было что-то наподобие того, что кардинал написал для Миледи. Типа – податель сего действует от его имени и во благо государства. И подпись – Романов.
Федор Артурович документ только что на зуб не попробовал, а потом ошарашенно спросил:
– Это действительно рука его величества… Судя по дате, вы недавно виделись с государем?
Я хмыкнул:
– Эк вас переклинило… Николай Александрович отрекся полтора года назад. Так что обязанности царя исполняет СНК. И с Романовым я лично не встречался. Не до того было. Просто он, – тут я ввернул шпильку, – тоже «весьма наслышан» о Чуре Сварогове. И по просьбе товарища Жилина написал для меня этот документ. Вот как раз для крайне немногочисленных, но очень упертых, можно даже сказать, упоротых монархистов. Как видите – не зря. Так что вы десять минут назад чуть было не располовинили доверенное лицо обожаемого вами экс-императора.
Келлер, уже пришедший в себя, бледно улыбнулся:
– Ну да… я в вас даже попасть не мог… Зато теперь верю в то, что почитал за россказни. И в то, что вы на германскую конную лаву без оружия впереди всех пошли да немчуры без счета там накрошили.
Вспомнив долбанутого вороного «Шварценеггера», я передернул плечами:
– Поверьте, я не идиот. Просто лошадь, в смысле конь, оказался злобным педерастом и понес. Ну а там уже пришлось вертеться ужом на сковородке…
Генерал пару секунд хлопал глазами, а потом как-то невесело хохотнул:
– Вот теперь окончательно верю! У самого был
