Черкес 2. Барочные жемчужины Новороссии - Greko
Я закончил. Стояла мертвая тишина. Я был готов ко всему. И к тому, что сейчас все встанут из-за стола и уйдут. И к тому, что может придется грудью защищать семью.
Поднялся Ваня. Откашлялся.
— Господа офицеры, братья-солдаты! — начал он. — Забудем о чинах! Мы — моя семья — уже две недели знаем про это. Мы приняли мужа Марии. И, прежде чем вы озвучите свое решение, я вам расскажу про то, что Коста не сказал. Мария и Янис любят Умута. Он хороший муж и хороший отец. Он знал, что Мария ни за что не вернется обратно в Турцию. Он знал, что Яниса будут крестить в нашей православной вере. И он на все согласился, лишь бы быть рядом с женой и сыном. И знаете, как он ответил Косте?
Все немного оживились. Ваня не смог отказать себе в удовольствии подержать паузу.
— Он ответил, как настоящий грек! Он сказал, что его Родина — это Мария, а его Бог — это Янис!
И какой бы взрывоопасной ни была ситуация, но любой нормальный грек не мог не оценить столь выдающийся ответ, пусть и сказанный лютым врагом, которым считали любого турка.
Раздался одобрительный шум. Офицеры и солдаты переглядывались, многозначительно кивая друг другу. Потом опять установилась тишина.
— Наша семья, — продолжил Ваня, — примет любое ваше решение. Уйдете — мы поймем, судить не будем. Но если решитесь поднять на Умута руку, вам придется убить не только Косту, но и всех нас! Если справитесь с моей саблей!
Ваня не стал садиться. Сделал шаг назад, встал рядом с семьей. Гордо выпятил грудь, засунув пальцы за пояс. Я последовал за ним. Теперь мы все стояли друг рядом с другом, ожидая решения.
— Эльбида! — расплываясь в улыбке, произнес первые слова кум. — Ты этим дрыном нас хотела поколотить?
Эльбида была уже готова дать решительный и суровый ответ, но громогласный смех сподвижников Сальти заставил её покраснеть, а потом и самой рассмеяться.
— У нас только одно условие! — перекрывая смех, возвысил голос кум.
Все замолчали.
«Не приведи Господи, — напрягся я, — если он потребует, чтобы и Умут принял нашу веру. Это –невыполнимое условие».
— Пусть он даст слово… — Мария переводила мужу, а я задержал дыхание, — что выучит наш язык!
Условие Сальти вызвало всеобщее одобрение. Все посмотрели на Умута.
— Хорошо! — на чистом греческом ответил он.
Греки были польщены и поражены.
— Тогда, — сказал довольный Сальти, — он может сесть за наш стол!
Вся семья выдохнула с облегчением. Подсели к потеснившимся офицерам и солдатам.
— Налейте! — потребовал кум.
Требование быстро выполнили. Сальти встал со своего места. Посмотрел на Умута.
— Добро пожаловать в греки, Умут! — провозгласил кум…
Тут кто-то не удержался и со смехом добавил:
— Коста! Вот пусть он и красит твою крышу!
[1] Искусство сухой кладки, то есть без известнякового раствора — почти утерянный секрет. Во всяком случае, в Италии оно осталось только на Сицилии, откуда мастеров зовут и в очереди стоят нынешние миллионеры, чтобы себе выстроить… заборы. А в Чуфут-Кале так были построены дома. И не только там…
Глава 23
Прогрессор за работой
Наутро Умут-ага присоединился к нам на стройке. Я отправил его «делать мне небо» — красить синей краской крышу почти законченной таверны. Он без возражений взял краску, кисть, полез наверх. Следующий час я бегал по всей стройке с высунутым языком. Потом вспомнил о зяте. Забрался к нему. С разговором не спешил, не хотел мешать.
Умут сосредоточенно водил кистью по доскам. И в то же время вид у него был потерянный. Не удивительно. Я подошел. Сел рядом. Умут поднял на меня глаза. Ничего не спросил. Продолжил работать.
— Отдохни немного, зять, — предложил я ему. — Надо поговорить!
Умут послушно отложил кисть, вытер тряпкой руки, сел рядом со мной. Молчал.
— Ты не в своей тарелке, да? Не знаешь, что делать? — с участием спросил я его.
Умут глубоко вздохнул.
— Не знаю, — признался.
— Я понимаю.
Наконец, Умута прорвало. Заговорил горячо и быстро.
— Ты только не подумай, что я жалею о чем-то! Нет! Мария и Янис рядом, и я счастлив. Просто… Просто…
— Просто ты настоящий мужчина, который должен кормить семью, а не сидеть на шее у жены и зятя…
— Да! Да! — обрадовался Умут тому, что я прекрасно понимаю все его мучения и вызванную этим потерянность.
— Ты с одной проблемой справился: воссоединился с семьей. А как быть дальше, еще не думал…
— Уже подумал! И все решил!
— И что же решил? — я малость напрягся.
— Единственное, в чем я разбираюсь лучше многих, — это померанцы! Я выращу их здесь и…
— Ни в коем случае! — Умут слегка вздрогнул от моего восклицания.
— Почему?
— Поверь мне, Умут: здесь апельсины никогда не приживутся. Просто поверь и не спорь. Не трать на это время и силы.
Умут кивнул головой.
— Тогда я вернусь и продам свой торговый дом. А здесь что-нибудь придумаю.
— Да, ты должен будешь вернуться домой, — согласился я. — Но только не для того, чтобы все продать.
Умут пока не понимал, но смотрел на меня не отрываясь.
— У тебя там есть надежные люди, которым ты можешь доверять и которые тебя не обманут?
— Да. У меня два брата. Они не предадут.
— Отлично! Тебе нужно начать работать по-новому. Вы привыкли дело строить от производства или от ресурса. В твоем случае — от плантаций апельсинов. НО! Ты сейчас — на русской земле. Там, за горным хребтом, — необъятная Империя. Кто тебе мешает заполнить ее своими или чужими померанцами? Отсюда уже отправляются дилижансы в старую столицу, в Москву. Значит, торговые обозы пройдут легко. Договорись с братьями, чтобы сюда наладили бесперебойную поставку апельсинов. Придумайте упаковку, чтобы груз не застрял в карантине. Как тебе это сделать, балаклавцы расскажут. Ну, если не тебе, то
