Барин-Шабарин - Денис Старый
Жаль, что не получилось застать Никитку. Ну да, впрочем, никуда он не денется. Пошлю сюда Вакулу, пусть перехватит крестьянина.
Работа по расчистке сгоревшего дома уже начались. Мужики то ли сами, то ли по указке управляющего, но пришли и работали, как мне показалось, на совесть, с отдачей.
Много у меня людей. Пришло больше двух сотен мужиков. Столько и не надо, на самом деле.
— Барин, дозвольте обратиться! — ко мне подошел мужик с окладистой бородой лет пятидесяти, с многими морщинами вокруг глаз.
— Ну, обращайся! — сказал я.
— Мы с мужиками погутарили… Так быть каменного дома не отстроим, а вот терем сладим и быстро. Есть у нас свои умельцы, но у Матвея Ивановича Картамонова так и вовсе цельна артель таких умельцев, что в миг наставим домов, — предложил мужик.
— Как зовут? — спросил я.
— Так Потап я… То все знают, да и я печи всё кладу, в бане, стало быть вашей, давеча, по осени клал, да в доме перекладывал, — недоуменно говорил мужик.
— Принимается, Потап. Вот тебе и поручаю все сделать и терем мне поставить. С господином Картамоновым я переговорю, — сказал я.
Стройка. значит. А тут ещё этот бал… Может, отказаться? Услышав про пожар, ведь все поймут?
Но тут я вспомнил только что пережитое судилище. Нет!. Найдутся языки, которые не преминут указать, что Шабарин чуть ли не сам сжег свой дом, чтобы только не уважить достойнейшее общество ближайших соседей-помещиков. Нет, нужно будет придумать нечто, чтобы не только не уронить лицо, но и гордо поднять подбородок.
— Потап… Занимайся. Если нужно что от меня, то обращайся, я все сделаю. Но постройте мне быстро хоть какую хату… Лучше, конечно терем, или нет… хоромы, — я улыбнулся, но тут же резко посерьезнел, так как увидел, как бежит Петро, и он явно чем-то встревожен.
Уже не ожидая ничего хорошего, я направился навстречу Петро. Был готов уже услышать что угодно, даже самое фантастическое. И… услышал.
— Отродясь такого не было, барин, а мужика прибили. Не зверь то, а человек. Голову пробили мужику. Это Никитка Глузд. И кому он сдался? — сообщил Петро.
Ах вы!.. Ниточку оборвали. Но эта красная, кровавая ниточка явно вела к Жебокрицкому. Он ехал прямой дорогой, потому должен был приехать раньше меня и успеть организовать месть.
— Сука мстительная! — вырвалось у меня.
Что ж… Шабарин наносит ответный удар? Нужно все хорошенько обдумать.
Глава 23
Говорят, что можно долго смотреть на работающего человека. Это как с огнем и льющейся водой. Не знаю… Не получается. Просто сидеть и ничего не делать — для меня такая сложная работа, лучше уж трудиться в поте лица.
Так что скоро я уже держался, как Ленин на субботнике, за бревно, когда мужики его несли. Вот… Теперь буду думать о Владимире Ильиче, о его броневике, с которого вождь речь толкал. Пока я вынашиваю план мести, подумаю и о другом.
Фантазий я обладаю достаточной, чтобы придумать что-то такое-эдакое и отомстить соседу соразмерно, а лучше — с лихвой. Но для многих задумок было просто недостаточно информации. Сбором ее я думал заняться, но чуть позже, и не сам. В конце концов, я же командир, у меня есть бойцы. Пусть работают. У меня еще и секретное оружие имеется — баба Марфа называется.
Так что я, пообещав целых пять рублей за ценную и интересную информацию о Жебокрицком Петро, Емельяну, бабе Марфе, принял живейшее участие в разборах завалов в доме и строительстве новой временной избы для собственного проживания.
Из головы никак не выходило, что мне нужно решать вопрос с бандитами. Вместе с тем, именно сейчас абы куда уезжать просто нельзя. Я должен, я обязан участвовать в посевной кампании — мы не можем взять и пропустить сезон. Так что хотя бы недели две, но необходимо побыть в поместье и проконтролировать, как и что высаживается.
Кстати, насчёт высаживания…
— Потап, — кликнул я мужика, когда тот проходил рядом.
— Да, барин, нешта помочь али сделать повелите? — спросил Потап.
Я следил за этим мужиком Впрочем, он вел себя столь резво, что Потапа было невозможно не замечать. Он и доски таскал, он и людей расставлял так, чтобы всё работало И мужики Потапа слушались, даже когда он, на мой взгляд, хватил лишку.
А может, это я — слишком лояльный, а люди в этом времени просто-напросто привыкли, что тумаки им раздают да под задницу сапогом лупят? С сознанием человека из будущего хотелось бы верить, что нет… Что человеческая природа все же не подразумевает работать только под постоянными ударами и унижениями.
Вот как ни относись к большевикам. Да, далеко не все у них получилось, может, и вовсе мало чего удалось, но если при их приходе Россия была такой, как она сейчас… Я понимаю людей, что попытались сделать мир лучше, пусть даже через революцию. Может, мне заделаться революционером? Боже упаси! Но в своем имении строить систему управления на тумаках и страхе я не хочу.
Я не Троекуров, я… Нет, и не Дубровский — обиженный служака, взявшийся за оружие. Вот если бы соединить честь и верность Отечеству Дубровских и стройную систему управления поместьем Собакевича из «Мертвых душ»… Таким хочу стать. А раз хочу, то буду!
— Отдохнули бы вы, барин, нешта чуть ли не спите на ходу, — проявил заботу Потап, когда я несколько потерялся в собственных мыслях.
Не стал объяснять, что тут дело даже не столько в усталости, сколько в том, что я натрясся в дороге, а потом надышался угарным газом, и в голове просто шумит. Нужно было бы и самому уйти, и мужиков отослать. Но будет ли завтра такой вот коллективный порыв у народа? Сами же пришли, а инициативу поощрять нужно. Сейчас пошлю по домам, в следующий раз не придут.
— Потап, Емельяна Даниловича я отправил по делам, так что собери-ка мужиков ты, да и на тебе нынче за ними присмотр. Я говорить хочу, — распорядился я.
Не задавая лишних вопросов, Потап развернулся и давай орать, как оглашенный, созывая всех к барину. Я даже уши чуть прикрыл. Ох и горластый же! Старается не только на пользу дела — всё-таки и выслуживается передо мной. И вот это не сильно мне нравится.
Уже
