Виталий Корягин - Винг
Несколько минут прошло в безмолвии. Эдвард недоумевал, отчего Бренда умолкла, больше не пытается оправдаться… Начал коптить и мерцать светильник у зеркала, и, ярко вспыхнув пару раз, погас. Тонкая струйка дыма, еле различимая в багровом от света углей в камине полумраке, потянулась от фитилька к потолку. Красная искра еще несколько мгновений мерцала в зеркале и тоже исчезла. Сакс в задумчивости засмотрелся на синие огоньки, перебегающие по тлеющим головням в камине.
Внезапно шуршание шелка привлекло его внимание. Бренда стояла во весь рост, ее пальцы нервно дергали шнуровку корсажа, наконец, платье медленно сползло с плеч, мягко улеглось, как ручной зверь, вокруг ног. Еще несколько секунд, и за платьем последовала рубашка. Нагая, как Ева в день сотворения, но отнюдь не столь безгрешная, озаренная багряным светом женщина переступила через одежды и опустилась на колени перед онемевшим саксом.
Зачарованный этим прекрасным и опасным зрелищем, Эдвард очнулся, лишь когда она прильнула тяжелой грудью к его коленям. Темное золото волос окутало его сапоги, прекрасное лицо, поднятое к нему, было залито слезами. Роскошное тело сладострастным изгибом спины к пышным формам нижней своей части указывало дорогу к неземным наслаждениям. Рыцаря обволок ее запах, аромат женщины, хищницы, острый, резкий, влекущий. Руки Бренды шевелились уже под одеждой сакса, и он, теряя волю, обессилено откинулся к спинке кресла.
— Зачем тебе дома панцирь под камзолом? — продолжая уверенно ласкать его, удивленно всхлипнула прекрасная обольстительница, звякнув пряжкой, упал на пол золотой рыцарский пояс с кинжалом. Затем, на ощупь изучив обстановку ниже, удовлетворенно добавила: — Впрочем, там где надо, все в порядке.
Эдвард ощутил, как его буквально пронзило ее прикосновение к обнаженному телу, непреодолимая сила тягучей сладкой судорогой прошла сквозь поясницу и завладела им. Нежные пальцы Бренды раздвинули складки ткани, она склонила голову, и его кожу обожгло жаркое частое дыхание. Она почувствовала, как, не в силах больше терпеть эту сладкую муку, он подался навстречу к ней, и решив, что все, победила, одну долгую секунду торжествующе помедлила, желая насладиться властью над ним, и это его спасло, или погубило, как угодно.
— А ведь теперь точно, все, женят! — за эту секунду в голову успела змеей вползти мысль, и мгновением позже в мозгу полыхнуло. — Да я же тогда больше никогда не увижу Ноэми!
И через миг он уже стоял во весь рост, не замечая цепляющихся отчаянным усилием за его бедра рук Бренды, шагнул через нее, запутался шпорой в золотых волосах, рванулся, выдернув прядь; она завизжала от боли; потерял равновесие, упал, на четвереньках, путаясь в слетевших ниже колен штанах, как таракан, вмиг добежал до двери, головой, руками толкнул ее, перемахнул порог, над головой пролетела его мизерикордия с поясом, ударилась о стену и зазвенела вниз по ступенькам. Сакс вскочил, неловко, придерживая болтающиеся детали туалета, шагнул к лестнице, дверь за ним гулко бабахнула, обрубив на полуслове нелестные суждения кузины о его мужских достоинствах.
Эдвард включил ночное зрение, нашел кинжал, поправил одежду, и, тихо смеясь над собой, мирно пошел спать в чулан на попоны.
Глава сорок третья. Дэн
Эта история, дискредитировав в глазах прекрасной дамы рыцарское достоинство Эдварда, послужила ему на пользу, по крайней мере, тем, что оскорбленная в лучших чувствах Бренда начисто излечилась от желания женить его на себе. Встретив ее следующим утром, сакс вознамерился извиниться, но не тут-то было. Бренда посмотрела на него, как на неприличное насекомое, выползшее из декольте на балу, и ядовито поинтересовалась, что он, собственно, о себе воображает. Затруднившись с ходу ответить на столь емкий вопрос, Эдвард задумался, а она, отстранив его с дороги, проследовала по своим делам, явно выказав желание впредь иметь с таким омерзительным кузеном поменьше общего.
Отец в первый же трезвый промежуток времени поинтересовался у сына, когда же он, тан, будет нянчить внуков. Эдвард посоветовал выяснить сроки у Бренды, и, дождавшись, пока старик ее докричался, вышел из зала, оставив их наедине. Через пять минут кузина вылетела из зала, пылая, как орифламма Франции, которую сакс видел в Палестине. Он заглянул в зал.
Отец сидел на своем месте и бормотал в кубок:
— Ишь, ты! Семь пятниц у нее на неделе! Надо же, теперь она не желает! Я сказал: пусть женятся, значит, все, будет по-моему!
После неудавшегося сватовства, он считай, что и перестал просыхать.
Эдварда между тем потихоньку начинали слушаться полтора года бездействовавшие нижние конечности. Он уже пробовал, стоя, выключать машину и делал один-два шага на дрожащих, слабых ногах. Теперь он понял, сколько весит это чудо техники. Таскать его на себе самостоятельно было труднее, чем тяжелые рыцарские доспехи.
Он с нетерпением ждал Алана, решив сразу же отправиться в Марсель. Но до возвращения сквайра оставалось не меньше полумесяца. Чтобы убить время, сакс попробовал охотиться, но не нашел интереса в этом деле, ранее, в юности, доставлявшем немало приятных минут. Но что, скажите на милость, за радость стрелять по живому зайчику, заранее зная, что наверняка не промахнешься?
Он зачастил в аббатство, к старому отцу Бартоломью, беседовал с ним подолгу, по его совету попросил у монахов допуск к нескольким имевшимся в обители драгоценным рукописным книгам-анналам и начал читать их понемногу, небольшими порциями.
Сэр Дэниэл все еще квартировал в обители, но встречал его сакс редко, тот кружил по округе, как волк зимой. Соседи-дворяне рассказывали, что его видели повсюду от Ноттингема и до Йорка. Общества Эдварда он явно избегал, да и тот тоже не горел желанием общения.
Но как-то одним прекрасным утром по дороге в аббатство Эдвард увидел ехавшего ему навстречу Дэна. Подчеркнуто вежливо отсалютовав друг другу, рыцари проследовали каждый своим путем, но назавтра встреча повторилась, и сакса заело любопытство — куда это так регулярно шляется коварный норманн, и в третий раз юноша, подождав, пока Дэн скроется за поворотом, развернул шайра ему вслед. Он решил выяснить, что влечет недруга в эту сторону.
Из этого намерения ничего не вышло, он не догнал Дэна, два часа рыскал по окрестным тропинкам, но не нашел никаких следов. В обитель ехать уже расхотелось, да и поздновато было, сакс повернул к дому, и первое, что увидел, въехав во двор Грейлстоуна — лошадь Дэна у коновязи, а второе, когда вошел в донжон — Бренду в углу коридора в объятиях норманна.
Он сделал вид, что ничего не заметил, но никого этим не обманул — вечером разразился жуткий скандал! Кто-то донес тану, что его воспитанница путается с норманном, а для старика гораздо более приемлем был бы флирт Бренды с хряком в свинарнике.
Альред так орал, что наверняка Дэн, часа два, как уехавший, отчетливо слышал там, в монастыре, за три лье, его вопли. Кончилось тем, что осквернительницу чистоты сакской расы заперли в ее комнате, где она и отсидела три дня, пока скрепя сердце не пообещала, что прекратит порочить себя общением с оккупантом. Ко всему Бренда вбила себе в голову, что это кузен настучал отцу о ее амурах с Дэном. Вырвавшись из заточения, она первым делом отыскала брата, и яростным свистящим шепотом, не слушая его уверений, что это не его рук дело, поклялась, что он горько пожалеет о том, что поломал ее трудное счастье.
На некоторое время все утихло в этой любовной драме. Эдвард еще раз или два встречал Дэна на пути в монастырь, но не пытался больше его выслеживать. Честно сказать, он был бы не против брака Бренды с любым носителем штанов по ее вкусу, единственно, хотел, для ее же счастья, конечно, другого кандидата в мужья кузине…
В округе все разговоры были о короле Дике. Неизвестность, которой воспользовался хитрый принц Джон, чтобы объявить о гибели монарха, и привести народ к новой присяге, кончилась. Теперь было доподлинно известно, что мстительный эрцгерцог Леопольд захватил государя в Далмации в плен и продал Ужасному Генриху, а тот держит ненавистного тем, что признал права Танкреда в Сицилии, англичанина в заточении в Трифельсе, бывшем замке Барбароссы, и, дескать, ему оттуда живым нипочем не вырваться.
А по иным слухам, мать Ричарда, Алиенора Аквитанская, договорившись с Ужасным, собирает уже деньги для огромного выкупа, и, получается, что недолго принцу Джону осталось быть самопальным монархом.
Барон де Во прибыл из Аквитании на север Англии, оттуда сообщали, что, высадившись на Тайне, он с карликом-епископом Лоншаном вербует войско против регента. Наконец, и верные Ричарду анжуйские бароны приплыли в Саутгемптон вместе с Алиенорой.
Принц Джон со своими клевретами засел в Йорке. Войска собирали и та и другая сторона, но никто не хотел начинать активных боевых действий, пока не станет ясна наверняка судьба Ричарда.
