Хозяин дубравы. Том 2. Росток - Михаил Алексеевич Ланцов
Ведун вообще решил, после того разговора с Милой, что местные элиты слишком сильно связаны с сарматами. Да, на публику они их искренне ненавидели. Но при этом в целом ассоциировали свое благополучие с ними. С их прихотью. Поэтому было неясно: та выходка в первый день — это обычная глупость избалованных детишек? Или сбой хорошо продуманной схемы?
Кто знает?
Как это проверить — тоже непонятно. Во всяком случае, не применяя пыток или хотя бы изнуряющих перекрестных допросов. Все-таки навыки контрразведывательной деятельности не его конек.
И Беромир начал сопровождать процесс кристаллизации пением. Прежде всего на русском языке, который тут никто не знал. Пуская в ход все, что мог вспомнить. А также «играл в ведьмино варево», подбрасывая в огонь всякое.
Без какой-либо системы.
Чтобы нельзя было запомнить и потом повторить.
Да, когда нарыв в коллективе вскроется, он оставшимся ученикам все расскажет и покажет. Но пока — чудил. Не говоря им, впрочем, о том, что это все нужно обязательно и им потом повторять.
Просто делал.
А они помогали, не задавая вопросов, думая, что так и надо…
— Когда же железо⁈ — воскликнул один из учеников, после того как, завершив возню с соком березы и клена, Беромир стал затирать бражку на сладких корешках камыша да рогоза.
— Вы сколько у меня в учениках?
— Да, почитай, уже луна оборотилась на небе.
— Вот! — назидательно поднял палец Беромир. — А вы уже сколько всего увидели и научились! Иные и за жизнь столько нового не увидят. Грешно жаловаться!
— Да чего мы увидели-то⁈ — возмутился другой ученик. — Гоняешь нас, словно заморить вздумал!
— Ловушки на рыбу делать и ставить по уму научились?
— Да. — нестройно ответили ученики.
— С факелами на плоту рыбачить научились?
— Научились.
— А сеть рыболовную плести? А сладкий песок от духа лесного брать?
— Да! — воскликнул один из учеников. — Но мы шли за железом!
— А кормить вас кто будет? Лесные духи выйдут и насытят своим благословением? — усмехнулся Беромир. — Работа с железом требует сил. Без укрепления тела и хорошего питания — издохнете.
Они нахмурились.
— Чего молчите?
— За нас рода прокорм обещались вносить. — буркнул один из них.
— Этого не хватит, — покачал головой Беромир. — Что такое работа с железом? Это не только разумение, но и много напряженного тяжелого труда. И порой быстрого. Вот разогрели вы заготовку и что? Спешить надо — ковать, пока не остыла. Каждый разогрев — это уголь. А уголь получать не так-то и просто.
— А дрова? Их же можно использовать вместо угля.
— А дрова заготавливать не нужно? — снова улыбнулся Беромир, смотря на них как на детей неразумных. — Хотя у дров жар не тот и горят они все по-своему. Али на сладком песке не насладились сим делом? Но то — дело грядущих дней. Будьте уверены — начнем с железом работать — взвоете. Ибо потно и трудно. Очень потно. Тело у вас станет ныть и стенать от нагрузки.
Ученики промолчали.
— Пока же, если вы заметили, я кормлю вас как на убой, да делами занимаю. Но такими, чтобы тела ваши укрепляло. Хотя бы мало-мало мясо должно нарасти. А то с вашими кондициями только молотами махать. — хохотнул Беромир. — Раз-раз и все. Скрючило и отпал.
— Неужто так тяжело?
— А то! Али, мыслите, что ваши рода не обзавелись бы своими ковалями, ежели было все просто?
— Был у нас свой не так давно. Да сгинул. — буркнул один из пареньков.
— Как сгинул? Что с ним случилось?
— Да сбежал. Собрал по весне свои пожитки и ушел. Только его и видели.
— Убили его! — выкрикнул представитель другого клана.
— То злые языки сказывают!
— Он же по бабам был охочий зело! Вот и добегался!
— Ври, да не завирайся!
— О том все вокруг знают, только вы делаете вид, что с ним ничего не случилось.
— Так, — повысил голос Беромир, перебивая закипающую ссору. — А ну, тихо!
Ученики хотели было продолжить, но у ведуна в руках непонятно как оказалась оглобля. И уже этот аргумент сработал.
— В таких делах всегда, я подчеркиваю, ВСЕГДА нужно начинать с того, чтобы выяснить — кому это выгодно. Таков первый завет Перуна в делах судебных. Второй требует смотреть на тех, кто мог из числа имеющих выгоду. Третий — изучить улики. Это всякие следы да приметы, оставшиеся на месте события, ведь в жизни случается всякое. И только потом суждения выносить. А то, как бабы. Стыд и позор!
— Так, где посмотреть-то на те следы с приметами? Прошло более двух лет, как его с нами нет.
— Куда он мог бы побежать? Родичи у него были?
— С Припяти мать его была. Но мы к ним ходили — спрашивали. Его никто не видел.
— Если не к ним, то куда?
— К ромеям. Куда еще?
— Лодка у него была?
— Нет.
— А много он пожитков унес?
— Много. Почти все ценное. Мы еще гадали, как он так сумел.
— Я думаю, что все не так просто. За то, что по бабам бегал, убивать бы не стал. От него благополучие всего клана зависело. И не только. Побили бы — да. Угрожали бы. Но убивать — нет. В любом случае, это все было бы шумно и небыстро.
— Вот! Вот! Я же говорю! — воскликнул парень, который был из Быстрых медведей, четвертый и единственный их представитель, оставшийся после того инцидента.
— Но и ушел он вряд ли.
— Тогда что?
— Его ушли, судя по всему. Коваль — дорогой раб. Надо посмотреть, у кого «счастье подвалило» в те дни. Если они умны, то его вещи себе не брали, а продали, обменяв на какие-то полезные, но маленькие предметы. Ножи, топоры, копья, украшения, может даже соль. Но ты не спеши отвечать. То ваше дело. Просто подумай. Приглядись.
— А зачем мне приглядываться?
— Если его продали, то почему тебя не продадут?
Парень нахмурился.
А ученики переглянулись.
Беромир же внимательно за ними следил. Старался применить странное поведение. Особенно у тех, кто болтал слишком много за кулисами. Вон — промолчали, лишь насупившись. Они вообще не
