Слово и дело - Игорь Черемис
Свой китель и брюки защитного цвета я в Сумы брать не стал – предпочел вместо них прихватить гитару в купленном под поездку жестком кофре. С Чепаком мы об этом уже говорили – не про гитару, конечно, а про отсутствие форменной одежды, – но для Дня Советской армии и Военно-морского флота я сгодился и в гражданке, так что не думал, что сейчас полковник посчитает это достойной причиной для отсутствия. Впрочем, тогда он обещал как-нибудь отпустить меня в Москву, чтобы я привез всё, что не взял сразу. Но это «как-нибудь» пока что откладывалось как минимум на майские праздники, да и то без гарантий.
– Да ерунда, – отмахнулся полковник. – Только кобуру бери не поясную, а наплечную.
Он и в прошлый раз так говорил, я запомнил.
– А оружие там точно обязательно? – осторожно спросил я. – Мы же всё-таки женщин поздравлять идем, а не врагов народа арестовывать.
Чепак жизнерадостно рассмеялся. Я подозревал, что этот старый и проверенный кадр хорошо помнил чистки тридцатых – а, возможно, даже участвовал в них с нужной стороны.
– Конечно, не врагов, Виктор, – сказал он. – Но всё должно быть по форме, даже если формы нет. Положено оружие – будь добр иметь. Так что зайди к оружейникам, возьми у них «макарова». Если прям душа не лежит – без патронов. Но сам пистолет должен быть обязательно.
Я мельком и в очередной раз подумал, что если бы мне одновременно с наведением порядка в отделе пришлось бы отбиваться от хотелок жесткого руководства, я бы, наверное, долго не выдержал. Так что поведение Чепака мне как мешало, так и помогало – и я пока не мог просчитать баланс. Кажется, он был в мою пользу, но это не точно.
– Хорошо, Трофим Павлович, организую поздравление лейтенанта Буряк – и сразу займусь, – пообещал я.
***
Про Риту я упомянул не просто так – это был такой легкий намек начальнику, что и ему стоит пройти по кабинетам и поздравить женщин, которые трудятся на благо нашего управления. Сам он, похоже, об этом забыл, но после моих слов лицо у него стало задумчивым, а мысли, кажется, побежали в нужном направлении, потому что попрощался он со мной очень быстро, и я наконец-то добрался до своего кабинета.
Это было достаточно большое помещение со столами, составленными буквой «Т», с несколькими шкафами самого совкового вида коричневой окраски и мощным сейфом в мой рост на два отделения с отдельными замками, ключи от которых в конце рабочего дня полагалось сдавать в секретный отдел. Ключи от кабинета были в моем полном распоряжении – это, кстати, тоже намекало на то, что в Сумах народ вёл себя слегка расслаблено. Ну а на то, что творилось в сумском КГБ по моему направлению до моего приезда, лучше все говорили отделения сейфа, шкафы и ящики стола, стоявшего на перекладине буквы «Т». Всё это было девственно пусто – следы моей деятельности пока не могли заполнить все доступное пространство.
Виноват в этом был полковник Чепак – после смерти майора Воронова он отрядил секретчиков, и те добросовестно сложили все бумаги в десяток огромных коробок. Донимать меня они начали сразу же – спрашивали, когда я заберу это хозяйство, которое стоит у них на проходе уже год, – но я немилосердно тянул время. Как и с пистолетом, я был уверен, что эти бумаги мне не пригодятся – наверняка это обычные хозяйственные распоряжения, а всё интересное Чепак прибрал себе. Впрочем, я понимал, что рано или поздно придется уступить этим домогательствам – секретчики всё же были в своём праве. Но я надеялся на то, что этот неприятный момент наступит как можно позже – например, после моего возвращения в Москву.
Я устроился за столом и потянулся к телефону.
– Григорий Степанович? Вы не заняты? Зайдите ко мне, будьте добры, – сказал я и положил трубку.
