90-е: Шоу должно продолжаться – 10 - Саша Фишер
— Привет, — я отодвинул нашего фронтмена в сторону и прошел в прихожую. — Хреново выглядишь.
— Чего надо? — буркнул Астарот. Он был в труселях и майке. Длинные патлы торчали как попало, явно дня два уже не расчесывался. Без штанов ноги смотрелись тощеватыми, прямо скажем. Лицо… Ну, с лицом все было не очень плохо, все-таки ему и двадцати еще нет. Глаза красные, а в остальном все норм.
— Очень гостеприимно, — хмыкнул я. — Нам бы чаю, Саш. Мы даже тортик к нему принесли.
Я продемонстрировал картонную коробку, перевязанную шпагатом. Купили в ближайшей кондитерской тортик с неромантичным названием «белково-ореховый».
— У меня нет настроения с вами чай пить, — нахмурился Астарот еще больше.
— А ты можешь и не пить, — сказала Наташа. — С такой рожей ты вообще так себе компания.
— Кто бы говорил… — почти совсем себе под нос пробурчал Астарот и поплелся на кухню. — Велиал, я же сказал Бельфегору, что заболел. Что я, заболеть не могу?
— Можешь, — сказал я, выдвигая из-под стола табуретку. — Тарелочки не подашь? Тортик разложить.
— Велиал, ну блин… — Астарот повернулся от плиты и зло сверкнул на меня глазами. — Ты не понимаешь, что ли?
— Понимаю, — кивнул я. — У тебя личная драма, и все такое. А у меня есть новости, которые не терпят отлагательств. Поэтому, или у нас сейчас получится реанимировать тебя до вменяемого состояния, либо…
— Либо что? — покривил губами Астарот. — Найдете нового солиста?
— Да, — пожал плечами я. — Не хотелось бы, конечно, но фигли тут?
— Веееелиал, ну фу же! — Наташа возмущенно взмахнула руками. — Фу вообще вот так грубо! Ты что, не видишь, что с ним вообще так нельзя?
— В смысле — нельзя? — я с псевдо-удивлением вскинул взгляд на Наташу. — Я же просто честно сказал.
— Просто и честно — это со мной можно, — Наташа важно подняла палец вверх. — А Саша человек творческий, артистическая натура. С ним нужно издалека и аккуратно, как с дохлым хомячком…
— Что, прости? — фыркнул я и замер с ножом, занесенным над бело-голубым облачком тортика. — С дохлым хомячком?
— Ну, вот прикинь, жил у тебя хомяк, — Наташа уперлась кулаком в подобородок и посмотрела на меня снизу вверх. — Подходишь ты как-то к клетке утром, а он лежит и не шевелится. И ты так аккуратненько его сначала пальцем трогаешь, чтобы проверить, живой он вообще или нет. Не грабастаешь с размаху, это же любимый хомяк был… Нежно так. А когда он снова не шевелится, его можно понюхать. И тоже аккуратно, потому что вдруг он уже давно сдох, и воняет так, что тебя прямо на него стошнит…
Наташа говорила ровным тоном, как будто рассказывала, как прошел ее день в институте. На моменте про «понюхать» мне понадобились все ресурсы, чтобы сдержать на лице серьезное выражение.
— Наташ, меня извиняет то, что у меня никогда не было хомяка, — сказал я, когда она закончила свою речь.
— Но мозги-то у тебя есть? — скептически заметила Наташа.
— Ну… — я бросил косой взгляд на Астарота. Тот угрюмо молчал, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
— Тарелки-то где? — спросила Наташа.
— А, да… — Астарот насупился и полез в шкафчик. — Ребят, вы правда не вовремя. Я болею, еще заразитесь.
— У нас иммунитет, — Наташа улыбнулась во весь рот жутковатой улыбкой. — Понимаешь, Саша, мы с Вовой просто за тебя беспокоимся. Ну, переживаем, типа. Тут какой-то очень несерьезный этаж, и если ты вдруг захочешь от боли и страданий, тебя поразивших, сигануть в окно, то, скорее всего выживешь, и нам придется таскать тебе я больницу передачки…
— Наташ, ты что такое несешь! — громким шепотом возмутился я и сделал «страшные глаза».
— А что? — Наташа встала и подошла к окну. Посмотрела вниз. — У меня одна подруга напилась как-то и выпала в окно на четвертом этаже. Сломала обе ноги, кости таза. Разрыв селезенки, еще что-то там. И целый год уже по больницам таскается. Говорят, что хромать теперь всю жизнь будет, что-то там на лодыжке неправильно срослось.
— Не собирался я никуда прыгать, — пробубнил Астарот. Судя по выражению его лица, он уже начинал потихоньку закипать.
— Ну и хорошо, — Наташа пожала плечами и шагнула обратно к своей табуретке. Попутно забрав из рук у Астарота тарелки. — Но вообще…
Наташа критически осмотрела Астарота сверху вниз. Потом взгляд ее пропутешествовал обратно, от босых ног до спутанных волос.
— Стремно выглядишь, — резюмировала она. — Тортик будешь?
Некоторое время мы молча пили чай и поедали тортик. Астарот старался на нас не смотреть. А вот я изучал его очень внимательно. В целом, меня устроило то, что я увидел. Не было в нем тусклого депрессивного надлома, когда можно все, что угодно говорить, а человек как лежал мордой в стену, так и продолжит.
— Велиал, мне как-то неудобно, вот что, — Наташа нарушила молчание первой. — Мне очень срочно нужно поговорить с Астаротом наедине, но он без штанов. А я, вообще-то, скоро замуж выхожу. Мне нельзя с бесштанным мужиком уединяться. Может ты ему намекнешь как-нибудь аккуратно…
— Слушайте, ну вы вообще меня за идиота держите, да? — взорвался Астарот.
— Ой, кто здесь? — Наташа прикрыла рот обеими ладошками и прыснула. Посмотрела на Астарота. — Тебе честно? Я — да. По-моему, ты кретин и придурок. И я вообще не понимаю, зачем Велиал с тобой носится. Но он умнее, раз считает, что надо, значит я спорить с ним не буду.
Наташа выдержала паузу. Астарот сопел и смотрел в свою тарелку.
— Блин, да что ж такое-то⁈ — Наташа всплеснула руками, а потом приблизила свой рот вплотную к уху Астарота. — Саааашааа! Надень штаны, будь
