90-е: Шоу должно продолжаться – 10 - Саша Фишер
— Чай, — не задумываясь, ответил я. Мне стало любопытно. Как-то меня не по статусу принимают. Такое искреннее радушие на лицах, будто я меценат, которого собираются уговорить раскошелиться. И всячески облизывают.
— У меня к вам очень серьезный разговор, Владимир, — Роман Ильич подался вперед. — В этом году мне поручено очень ответственное дело — организация концертной программы в честь празднования первого мая. И мне бы очень хотелось, чтобы вы там выступили.
— Я выступил? — я приподнял бровь и усмехнулся. — В качестве кого, извините?
— Что значит, в качестве кого? — удивился Роман Ильич. — В качестве рок-группы. Это ведь ваша песня «Темные тени» в последнее время так много звучит на радио!
— Я понял, вы про группу «Ангелы С», — кивнул я.
— Ну разумеется! — подчеркнуто весело всплеснул руками Роман Ильич. — Извините, Владимир, просто времени совсем мало осталось. Понимаете, в чем дело, программа уже была давно составлена, но времена сейчас очень быстрые, и нам нужно, так сказать, держать нос по ветру, быть гибче…
Роман Ильич прервался, когда в кабинет снова вошла Мария с подносом, на котором стояло две фарфоровых чашки и вазочка с конфетами.
«Хорошо, что не попросил кофе, — подумал я. — Не люблю растворимый».
— В общем, очень хорошо, что вы пришли сегодня, — сказал Роман Ильич. — Значит завтра вы сможете поучаствовать в финальной репетиции…
— Я вроде еще не сказал, что согласен, — улыбнулся я.
— Что? — удивился Роман Ильич. — Вы серьезно сейчас?
— Не знаю, — я пожал плечами. — Я понимаю, что это большая честь, и все такое. Просто это как-то… неожиданно немного. У нас были другие планы…
Я сделал задумчивый вид, блуждая взглядом по кабинету. Мне было интересно посмотреть, насколько этому Роману Ильичу реально нужно, чтобы мы выступили. Ну, в смысле, это его конкретно жареный петух в задницу клюнул, или опять какая-то директива свыше, как с тем концертом в «котлах»?
— Владимир, конечно же, я дам вам время подумать, но, честно признаюсь, у нас с вами его немного, — покачал головой Роман Ильич и тревожно стрельнул глазами мне за спину. — Вот смотрите, у нас на празднике будет три площадки. На площади Ленина, на площади Свободы и на крыльце театра драмы. Было решено площадку у театра драмы сделать более молодежной, протестной, если хотите. И задействовать там популярных исполнителей, кумиров, так сказать, нашего времени. В том числе и местные таланты. Ваша группа вне всяких сомнений — открытие этого года. И если вы не выступите, то картина молодежной культуры нашего города будет, в каком-то смысле, неполной…
Он плел словесные кружева, то выражаясь витиевато и художественно, то переходил на казенный канцелярит. Вроде и не уговаривал, разговаривал с позиции сверху, но словам и поведению четко было понятно, что ему очень нужно, чтобы «Ангелы» участвовали. Прямо кровь из носа. Будто за его спиной маячила грозная тень кого-то более высокого и гундосила ему в ухо: «Вынь да полож нам „Ангелов С“, Ромашка. А не справишься — вылетишь пулей из удобного креслица, у нас тут таких желающих…»
Ну, то есть, я преувеличил, конечно. Вряд ли имела место конкретно наша протекция, но ощущалось что-то в таком духе в этом Романе. Нервное.
Что-то вроде:
«Это кто еще такие? Кого ты наприглашал вообще?»
«Так они же всегда на праздниках раньше выступали!»
«Раньше и страна была другая! Ты радио слушаешь вообще?»
Я подавил лезущую на лицо улыбку. Роман Ильич говорил долго, так что от нечего делать и я конструировал мысленные диалоги и строил догадки.
«А может еще Грохотов подсуетился, фиг знает…» — подумал я.
— Все-все, Роман Ильич, — сказал я, когда он вопросительно-выжидающе уставился на меня. — Я подумал. Мы согласны, конечно. Свои планы мы подвинем ради такого случая. Во сколько завтра репетиция?
— В десять ноль-ноль, — живо отчеканил Роман Ильич. — Я знаю, что среди участников группы есть студенты и школьники. Поскольку это мероприятие городского масштаба, мы обеспечим им документ, освобождающий от занятий, кроме того, включено еще и горячее питание. Один раз. Или два, в случае, если репетиция затянется.
— Затянется? — приподнял бровь я. — А сколько песен нам нужно спеть?
— Две, — отозвался Роман Ильич. — Ну хорошо, три. Но больше никак, расписание уже составлено, понимаете? Вы даже не представляете, сколько на нас свалилось в связи с… новыми обстоятельствами.
«Черт, теперь мне даже любопытно, кто на него надавил и нафига», — подумал я.
— Хорошо, подготовим три, — кивнул я. — И еще один вопрос. Участие бесплатное, или нам полагается какой-то гонорар?
На лице Романа Ильича мелькнула досада. Так и читалось: «Блин, надеюсь, ты не спросишь!»
— Разумеется, полагается! — всплеснул руками он. — Мы уже вступили в рыночные отношения, а значит любой труд должен быть оплачен. Вас внесут в ведомости, и в конце месяца вы сможете получить деньги в нашей кассе.
— Хорошо, мне все понятно, — улыбнулся я. — С вами очень приятно иметь дело. Сразу видно, отличный специалист!
Я поднялся и протянул Роману Ильичу руку через стол. И он ее пожал, даже не подав виду, что его подобный жест хоть как-то не устраивает.
— Наша культура в надежных руках! — я подмигнул. — Ладно, не буду вас больше задерживать, а то там в коридоре вас люди ждут.
— Маша! — крикнул Роман Ильич. — Скажи очереди, что на сегодня прием закончен. Пусть приходят после первого мая!
— Они же вой поднимут, Роман Ильич… — с укором проговорила Мария.
— А у меня сроки горят, — отрезал Роман Ильич. — И на носу первомайские народные гуляния. Скажи, пусть едут отдыхать. Шашлыки жарить, на дачу, куда угодно. Погода стоит почти летняя. А мне надо работать!
Я шагнул
