90-е: Шоу должно продолжаться – 10 - Саша Фишер
— Как ты могла… — убитым голосом проговорил Астарот. На лице его яростно сражались две эмоции. Злость на Кристину и стыд. — Я уже маме сказал…
Кристина подняла подбородок еще выше. Но глаза заметно покраснели, и в уголках блеснули слезинки.
— Знаешь, Саша… — сказала она чуть дрогнувшим голосом. — Я думала, что я тебя на самом деле люблю. И… может и сейчас так думаю тоже. Просто ты очень меня обидел и унизил. И сейчас… Я не знаю. Я пойду. И если тебе хватит мужества, то ты сам позвонишь.
Кристина помедлила ровно те несколько секунд, чтобы из уголков ее прекрасных глаз выкатились две слезинки, потом быстро повернулась и медленным шагом ушла в прихожую. Актриса, блин. Даже поаплодировать захотелось. Скрыть слезы так, чтобы все заметили. Хех…
Хлопнула дверь. Без грохота, просто закрылась.
Минута молчания. И потом заговорили все разом. Макс и Бельфегор подскочили к обалдело стоящему столбом Астароту и принялись говорить разное ободряющее с двух сторон. Бегемот возмущался поведением Кристины, но потом к разговору подключилась Света, они поспорили, и тональность высказываний Бегемота сменилась. Макс и Кирюха тоже что-то говорили.
— Скоро вернусь, — шепнула мне на ухо Ева и незаметно выскользнула из гостиной.
«А она молодец, — подумал я. — Придала ситуации двусмысленность, и все растерялись. Особенно Астарот».
Саня был бледным, молчал и хмуро смотрел в пол. Сначала он стоял, потом мешком опустился в ближайшее кресло.
«Не сегодня», — подумал я в ответ на свою же мысль, что эту проблему нужно будет решить в рекордно-короткие сроки.
* * *— К Роману Ильичу? — спросила дамочка в сером деловом костюме и элегантных очках. Оглядела меня с ног до головы, поджала губы. Пренебрежительно так. — На второй этаж по лестнице, потом направо по коридору, а там увидите.
И процокала каблуками прочь, так что «спасибо» я сказал ее удаляющейся спине.
Пожал плечами. Ну, может здесь так принято, что поделаешь?
Поднялся на второй этаж, и тут же понял причину такой реакции безымянной дамочки. Очередь начиналась практически от ступенек. Жаждущие внимания этого самого Зиновьева сидели и стояли вдоль стены. Прижимали к себе папки, комкали в руках шарфики и шапки. Люди были самые разные, разного возраста и пола. С первого взгляда было непонятно, что между ними общего. Женщина с нервным ртом и двумя девочками лет двенадцати. В распахнутых куртках девочек — синие платьица с блестками, явно сценические. Бородатый дядька сурового вида с гитарой в самодельном чехле за спиной. Три старшеклассницы в яркой боевой раскраске и экстремально-коротких юбках. Длинноволосый парень в джинсе…
Со второго взгляда все вставало на свои места. Это артисты. Ну, в смысле, певцы, танцоры и прочие жаждущие внимания широкой публики. И все они нервно ждут своей очереди в кабинет высокого начальства.
— Юноша, вы далеко собрались? — истерическим тоном сказала мне в спину мама двух девочек. — Здесь прием по живой очереди.
— Я только спросить, — машинально ответил я и фыркнул.
— А ты что, особенный какой-то? — хмуро полюбопытствовал бард с гитарой.
Очередь взорвалась гневными воплями. Акустической волной меня чуть в стену не вдавило. Куда там бабкам в поликлинике по сравнению с деятелями культуры с их поставленными голосами и творческими натурами.
В ответ на шум распахнулась дверь кабинета, выпустив наружу унылого прыщавого юношу с продолговатым чехлом за спиной. На пороге показалась молодая секретарша с короткой стрижкой и умопомрачительно деловым видом. «А вот и та самая Мария, — подумал я. — По телефону я ее как-то так себе и представлял». Она так обрадовалась, когда я позвонил сегодня утром. Защебетала, что мне немедленно нужно прийти к Роману Ильичу, очень-очень срочно!
— Что за шум, граждане? — спросила она, оглядывая строгим взглядом очередь.
— Да этот хам вперед лезет!
— Я со вчерашнего дня занимал!
— Безобразие, кто сюда впустил его!
— Правил не знает!
— Мария, добрый день! Я Владимир Корнеев, — быстро сказал я, втиснув приветствие в короткую паузу.
— Володя! — глаза Марии просияли. — Это замечательно, что вы пришли! Заходите немедленно!
С трудом подавив злорадную улыбку, я прошел мимо очереди к двери. Вокруг повисла гробовая тишина. Мои шаги в ней звучали прямо-таки киношно. И такая искренняя ненависть была написана на лицах тех, кто только что поднимал тут хай до небес. Не люблю, блин, когда орут. Собственно, поэтому и порадовался, что именно так все сложилось, а не из-за собственного какого-то там превосходства. Я до сих пор понятия не имел, что там за дело ко мне у этого Романа Ильича.
— Маша, много там еще народу? — раздалось из приоткрытой двери в основной кабинет. — До обеда не управимся?
— Роман Ильич, к вам Корнеев, — объявила Мария с таким победным тоном, будто она самолично сгоняла по-быстрому за мной на самолете и доставила пред светлы очи своего начальника.
— Ну наконец-то! — хлопнул по столешнице Роман Ильич. Он оказался довольно молодым для такого стола и кабинета, лет, может, тридцать пять. Зачесанные назад волосы, прилизанные гелем. И щеголеватый такой костюм в тонкую полоску. Вроде бы скучного конторского стиля, но чуть уже, чем здесь было принято. Образ довершали тонкие усики, из-за которых Романа Ильича хотелось назвать «денди». Вообще какое-то дремуче-старомодное слово, откуда-то с уроков литературы в старших классах.
— Здравствуйте, Роман Ильич, — сказал я.
— Да вы присаживайтесь, присаживайтесь! — Роман Ильич кивнул мне на стул для посетителей. В этом конкретном кабинете стола для заседаний не предусматривалось.
— Роман Ильич, сделать чай или кофе? — спросила Мария.
—
