Вторая жизнь Арсения Коренева - Геннадий Борисович Марченко
Байбаков и Олейник заржал аки кони, я тоже не смог сдержать смеха. Кузькин захихикал, а Гришин просто улыбался своему рассказу. Эту историю я не слышал, и тем ценнее она, что рассказана из первых уст. А после второй стопки Байбаков затянул:
— На ре-е-чке, на ре-е-чке, та то-ом бережо-о-чке, мыла Марусенька белые ножки…
Мы с Гришиным присоединились, получилось душевно. И когда закончили исполнение, как-то под настроение я негромко запел:
— Позови меня тихо по имени, ключевой водой напои меня…
Голос у меня, конечно, не такой мощный, как у Кузьмича, но если тихо — то могу исполнить очень душевно. Да и песня хорошая. В целом к «Любэ» я отношусь ровно, однако некоторые вещи, такие вот грустно-лирические, заставляют что-то сжиматься внутри, там, где, наверное, у человека должна находиться душа. И, судя по лицам сидящих за столом, их тоже проняло. Когда я закончил петь, Октябрь Васильевич после некоторой паузы спросил:
— А что это за песня? Я её никогда раньше не слышал.
Вот же засада… Понятно, не скажешь, что эта песня будет написана через двадцать с лишним лет. Ну то есть альбом выйдет, кажется, в 2000-м году, а песня, может, была написана намного раньше[2].
Мелькнула мысль заявить, что это народное творчество, что слышал где-то и запомнил… Но тут словно чёрт меня за язык дёрнул, и я, скромно потупясь, выдал:
— Да вот, как-то нашло вдохновение, и само собой сочинилось.
— Однако… Вещь-то, скажу вам честно, талантливая. И много у вас таких песен?
— Ну, есть ещё пара-тройка в том же роде. Меня больше на лирику тянет.
— А можете их тоже спеть?
— Ну, почему бы и нет…
И я спел. Сначала «Отчего так в России берёзы шумят», затем «Выйду ночью в поле с конём», а напоследок «Ты неси меня, река…». Последняя вообще мне больше всего нравилась из песен в исполнении Расторгуева. В любом случае, эти композиции зашли слушателям так же здорово, как и первая.
— Арсений Ильич, у вас несомненный талант, — всплеснул руками Гришин. — Вы раньше кому-нибудь эти песни показывали? Нет? Фёдор Кузьмич, вы видели?
Байбаков согласно кивнул, бросив в рот щепоть квашеной капусты.
— Надо было мне показать, или Кузькину, глядишь, уже с нами сегодня выступал бы. Ну ничего, если задержишься в наших краях, то мы тебе устроим, Арсений… хм-м, Ильич, концерт по заявкам. Звездой района станешь!
— Какого района, — горячился подогретый спиртным Гришин. — Это же всесоюзная известность!
— Да не нужна мне эта известность, — напрягся я.
— Вы что же, хотите спрятать, скрыть эти песни от широкой общественности⁈ Это же преступление против русской культуры!
— Нет, ну если хотите — забирайте, — пожал я плечами.
— А почему бы и нет? В нашем хоре есть и достойные мужские голоса, не только женские. Хотя, конечно, женским отдаётся приоритет, большинство песен подбираются под них, но теперь благодаря вам мы сможем немного уравновесить ситуацию. И — с вашего согласия, естественно — я хотел бы сделать обработку в более народной манере, и возможно, с участием хора. Я уже слышу, как на песне «Ты неси меня, река» вступают балалайки, а дальше баян.
— Честно говоря, слабо представляю…
— Экий вы упрямец, Арсений Ильич! — всплеснул руками Октябрь Васильевич. — Давайте договоримся так… Я делаю обработку, после чего вы приезжаете на репетицию и слушаете окончательный вариант ваших песен. Устраивает?
Я помедлил несколько секунд, затем со вздохом кивнул:
— Ладно, может, и правда что-то толковое получится.
— Обязательно получится, — расплылся в улыбке Гришин, подтягивая вверх сползшую на бёдра простыню. — Текст и ноты напишете?
— Хм… Текст напишу, а нотную грамоту, извините, так и не освоил.
Гришин на секунду задумался.
— Так! Нужна ручка и бумага. Впрочем, сгодится и карандаш. Найдётся, Фёдор Кузьмич?
— Сейчас организуем… Гриня!
Через минуту передо мной лежали обычная ученическая тетрадь в линейку и шариковая ручка. Я записал текст всех четырёх песен, а Октябрь Васильевич, даже не попросив меня напеть, начеркал ноты. Всё-таки феноменальная память у человека! Или это только к музыке относится?
Заодно он написал и свой домашний телефон, вырвал лист с номером и отдал мне:
— Вот, держите, позвоните примерно через… Через, пожалуй, пару недель. Я так понимаю, что такое авторские права — вы и понятия не имеете?
— Что-то слышал краем уха, — немного приврал я.
— Есть такое Всесоюзное агентство по защите авторских прав, сокращённо ВААП. Эта организация следит за всеми фактами использования в стране и за рубежом произведений советских авторов. Но сначала нужно туда приехать и зарегистрировать авторские права на песню, книгу или сценарий… Ничего страшного, я всё устрою. В Пензе есть уполномоченный от ВААП, я его знаю, вам нужно будет только приехать и поставить подпись в нужном месте. Уверен, эти песни будут звучать и по радио, а возможно, что и по