Княжич, князь - Глеб Корин
— Весьма прискорбно, что тяготы путешествия усугубляются иной раз подобными акциденциями. Нахожу долгом своей чести принести извинения за поведение этих недостойных людей.
Он опять наклонил голову. Иов ответил ему тем же, попутно наступив на ногу Кириллу. Тот спохватился, невольно стараясь попасть в тон учтивому незнакомцу:
— Долг моей чести — поблагодарить за помощь людей достойных.
Человечек поклонился еще раз и быстро направился в сторону конюшен.
Иов коснулся плеча Кирилла, который засмотрелся ему вослед:
— Еще не раздумал отведать заливной щуки, княже?
— Нет, конечно.
— Для этого войти следует.
* * *
Кирилл подвигался на лавке, удовлетворенно откинулся к стене и детским движением погладил себя по животу. Наблюдая с сытой ленцой, как брат Иов продолжает отправлять в рот дольки вымоченной в уксусе отварной свеклы, всякий раз запивая их квасом, полюбопытствовал простодушно:
— Вот скажи честно: ну как ты можешь есть такую кислятину?
— Как? Могу с удовольствием. Еще могу с большим удовольствием.
— Ну да, ну да… Знаешь, а ведь я наконец-то догадался.
— Молодец. И о чем же?
— Всадники, которые нас лесом сопровождали потаенно, — это ведь твои люди были? То есть, отца Варнавы. Ну наши, одним словом. Верно?
— Верно.
— До чего ж лихо они этих самых «братьев-баюнов» скрутили! Прямо-таки мастерски.
— А то уже были не наши люди. Не гляди так, правду говорю, княже.
— А кто тогда?
— Не знаю.
* * *
Дождь пошел поздним вечером — брат Иов оказался прав. Первые капли упали вместе со звуком далекого колокола. Кирилл натянул ворот дорожной куртки на макушку, спросил:
— Это во скиту звонят?
— Да. Время безмолвия для братии окончилось. Вон в той суме у тебя гиматий дождевой, доставай… — Инок откинулся в седле, наощупь пошарил позади себя. Потащил наружу шуршащий ком.
Краешек горизонта осветился, впереди четко обозначилась черная зубчатая полоска леса. Следующий удар колокола смешался с глухим ворчанием на задворках беззвездного неба.
Кирилл развернул неподатливую ткань, вываренную в масле, кое-как накинул на голову и плечи кособокий шалаш плаща. Грубое полотно стало быстро отмякать под дождем, проседать в местах ломаных сгибов.
Раз за разом выступая из мрака в сполохах зарниц, лес постепенно приблизился и поглотил обоих всадников.
— Совсем ничего не вижу! — сказал Кирилл, раздраженно откидывая капюшон за спину. — А ты?
— Малость получше, — отозвался брат Иов. — Рядом держись, не отставай.
Под деревьями ветер утих, перебравшись повыше к верхушкам. Невидимые ветви мокро зашлепали по лицу — Кирилл наклонил голову и заслонился рукой. Колокол ударил уже совсем близко. Немного в стороне, как будто в ответ, появились и замерцали два огонька.
На столбах ворот в слюдяных ковчежцах висели масляные светильники. Инок соскочил с коня, постучал. В открывшейся смотровой щели неясно промелькнуло лицо, вратницы закряхтели, расходясь.
— Вымокли-то, небось! Проголодались! — участливо растягивая слова, заговорил молодой привратник. Не дожидаясь ответа, замахал рукою и продолжил еще более словоохотливо:
— Коней прямо здесь, вот прямо здесь оставляйте — братия тут же и на конюшню сведут, и обиходят. В точности за мною следовать попрошу, гости дорогие: как бы в грязь вам с дорожки не ступить ненароком.
Из темноты стали смутно выступать небольшие срубы братских келий с тусклым светом в окошках.
— Легок ли был путь? Всё ли ладно в Преображенской обители? Вот и хорошо, вот и слава Богу! А вот уж она, та самая келейка гостевая, которую вам отец архимандрит благословил. В ней же запрошлой осенью и ваш настоятель Варнава останавливался. Сказывал после, что покойна да отдохновенна просто на диво. Мы уж и печь истопили, вас дожидаючись, согреетесь сейчас, обсушитесь. Милости просим — входите, располагайтесь…
«Как брат Лука, — отметил Кирилл. — Даже похож малость».
— Вечерю подадут вскоре, а там и отец архимандрит пожалует. Может, горяченького похлебать пожелаешь, княже? У нас-то самих, у насельников, строгий пост нынче, сухоядение…
Снаружи сверкнуло и близкий раскат грома всколыхнул лампаду в иконном углу.
— Страсти-то какие, Господи, помилуй! — послушник втянул голову в плечи, сотворив крестное знамение. — Ты разоблачайся, княже — чего ж в мокром-то пребывать? Сухая перемена имеется или поднести? И к огоньку-то поближе, поближе подсядь. Ох! Силы Небесные!
Кирилл и сам дернулся от нового, уже совсем оглушительного удара. Брат Иов наклонился к маленькому оконцу, выбежал наружу и стал глядеть куда-то вверх. Багровый отсвет заметался на его лице.
— Колокольня горит!
Привратник запоздало бросился следом.
— Это молонья в нее угодила, молонья! — зачем-то пояснил он, засуетившись, затоптавшись бестолково:
— Господи… Господи… Да что же это? Да как же так-то?..
Иов схватил его за плечи, встряхнул. Рявкнул непривычно:
— Багры, пилы, топоры! Бегом!
Привратник немного пришел в себя, помчался куда-то в темноту. По двору уже носились плохо различимые фигуры:
— Пожар! Все сюда!
— Горим, родненькие!
Расколотая и покосившаяся маковка колокольни медленно наклонилась и, разваливаясь в воздухе, обрушилась вниз. Горящие обломки посыпались едва ли не на головы братий, которые поспешно выносили что-то из распахнутых дверей. Ливень припустил сильнее, огонь в верхнем ярусе ответил ему злым шипением. Крепежная колокольная балка затрещала, разом просев; навстречу струям дождя взметнулись и тут же погасли космы искр. Большой колокол вздрогнул, отозвался тихим печальным голосом.
— А ты куда, княже? — окрикнул Иов выскочившего вслед за ним Кирилла. — Назад! В дом!
— Оставь! — сердито отмахнулся он на бегу. — Неужто ты думаешь, что я…
Ослепительно-белый стебель внезапно вырос из его головы и с грохотом пробил верхушкою своею низкие тучи. Из-под сапожков во все стороны брызнуло дымной грязью. Кирилл выгнулся назад, широко распахнув объятья навстречу небу.
Большой колокол окончательно освободился от пут и, круша в полете перекрытия ярусов, запел прощальную песнь.
* * *
Двери… двери… двери…
Кирилл давно прекратил дергать за скобы — он убедился, что все они заперты. Теперь он просто шагал вперед, время от времени поворачивая то вправо, то влево, куда вел этот бесконечный коридор-лабиринт.
Показалось? Нет, совершенно отчетливо слышались шаги. По ту сторону, не отставая от него, тоже кто-то шел.
«Вот дивно-то! — подумал Кирилл. — Выходит, за дверями этими не светлицы, не келии, а такой же коридор? Зачем тогда двери, да еще и столько?»
Он остановился. Там, за стеною, шаги тоже смолкли.
Кирилл постучал в дверь и спросил:
— Кто ты?
С той стороны раздался ответный стук. Кто-то отозвался его голосом:
— А кто ты?
— Я князь Ягдар-Кирилл.
— Это я — князь Ягдар-Кирилл.
«Нас двое? — мелькнула мысль. — Или он — это я?»
«А кто это подумал: я или он?»
— Мы хотим открыть дверь и войти?
— Да.
Откуда-то из-за спины возникли и придвинулись смутно знакомые лица. Кирилл почувствовал, что
